Я выпрямилась и повернулась к ним. Я не знала, надолго ли меня хватит, но ведь именно в этом и заключалась моя будущая работа, не так ли?
— Снимай все, — небрежно бросил зализанный, извлекая сигарету из лежащей возле бокала пачки.
— Все? — переспросила я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
— У тебя с этим проблемы?
— Нет, я просто хотела узнать, придется ли мне делать это каждый вечер.
— Не-а, обычно только верх. Я должен проверить все, чтобы убедиться, что ты не… — он обернулся к толстошеему, и они ухмыльнулись этой шутке, — …что у тебя внизу нет ничего лишнего.
«Что там может быть?» — подумала я.
Должно быть, эта мысль отразилась на моем лице, потому что толстошеий пояснил:
— Что ты не мужик.
— А-а… — Я растерялась. — Я не мужик.
— Ага, все так говорят, милая. Только не всегда это правда.
«Я хочу вас развлекать», — мысленно запела я, делая то, что было мне велено.
— Определенно девчонка, — кивнул парень у стойки, склонив голову набок. Он пялился на нижнюю часть моего тела, прикуривая сигарету.
Мне отчаянно захотелось, чтобы он спичкой припалил себе брови, но этого не произошло.
— Ага, девчонка, — подтвердил толстошеий, уставившись туда же, куда и зализанный.
Парень у стойки резко отвернулся, взял бокал и сделал большой глоток. Казалось, я ему вдруг почему-то наскучила.
— Побрей ноги и манду и можешь завтра приступать к работе.
Я стояла голая и совершенно беспомощная. Я замерзла, но не могла понять, можно мне уже одеваться или нет.
— Хорошо, — кивнула я.
— А что такая кислая физиономия? — поинтересовался парень. — Повеселее нельзя? Я ведь иду из-за тебя на риск. Сиськи и задница у тебя хороши, но у тебя совсем нет опыта. Мои клиенты не любят чувствовать себя подопытными кроликами для необученных девчонок.
— Я хотела сказать, спасибо за доверие, — брякнула я, по-прежнему не зная, одеваться мне или нет.
— Одевайся, — кивнул толстошеий.
— Приходи сегодня вечером, познакомишься с обстановкой, посмотришь, что тут и как, — продолжал парень у стойки. — Поговоришь с другими девчонками, узнаешь насчет оплаты и правил. Потрудись их усвоить, потому что, если ты их нарушишь, тут же вылетишь.
Он махнул мне рукой, давая понять, что разговор окончен, потом поднял бокал, но не донес его до рта.
— Как тебя зовут?
«Джипси», — едва не сорвалось с моих губ. Я прикусила язык, поняв, что этот номер не пройдет. Тем не менее я не собиралась сообщать ему свое настоящее имя. И тут мне вспомнился фильм, который шел по телевизору перед тем, как я вышла из дома. Фильм назывался «Вкус меда», и я едва не плакала, когда его смотрела.
— Хани
[3]
,— произнесла я, вспоминая сцену, в которой Джозефина уходит из дому из-за сожителя своей матери.
— Хани, — повторил он. — Отлично. Ты нежная и невинная, так что это имя тебе идет. И других девчонок с таким именем v меня нет. Ну ладно, проваливай.
Вот и все.
Выходя на улицу, я столкнулась в дверях с девушкой. Она была необычайно высокой и невероятно красивой. Она мне улыбнулась, и я улыбнулась в ответ.
— Ты новенькая? — поинтересовалась она.
— Ага, — кивнула я.
— Что ж, я Конни. Я работаю сегодня вечером. Так что, если у тебя есть вопросы, можешь прийти и задать их. Я здесь уже лет сто работаю.
— Ой, спасибо! — воскликнула я. Я и в самом деле была ей очень благодарна. Я и представить себе не могла, как приду сюда и стану задавать вопросы о своей новой работе. После того, что сделала Офелия, я перестала доверять людям. — А можно мне кое о чем спросить тебя прямо сейчас?
Она кивнула, пристально глядя на меня из-под полуопущенных век. Впрочем, взгляд ее больших глаз был не только изучающим, но и добрым.
— Что такое манда? — спросила я.
Когда она мне ответила, я чуть не сгорела со стыда. Она также посоветовала мне не бриться, а сделать эпиляцию воском, потому что иначе волосы быстро отрастают, и при этом в паху сильно чешется.
Как я устала! Я даже с трудом пишу эти строки. Все это меня просто измотало. Теперь я понимаю, почему Дон спала до обеда, если не дольше. Я уверена, что дело было не только в наркотиках. Эта работа отнимает гораздо больше сил, чем любая другая. Но об этом позже. Пока я слишком хочу спать.
Ева
15 октября 1988 года
Я уже больше месяца работаю танцовщицей. Не правда ли, чудесно? Я работаю шесть вечеров в неделю и зарабатываю больше, чем когда я работала делопроизводителем. Так что теперь я могу позволить себе такую роскошь, как принимать ванну с включенным светом или покупать больше одной буханки хлеба в неделю. Когда я работала в офисе, я была очень бедной, но меня это устраивало, потому что я рассчитывала сделать карьеру. Я могла стать офис-менеджером или даже, последовав совету Мэгги, окончить школу и получить профессию. Мне вовсе не обязательно было становиться бухгалтером — это могло быть все что угодно.
Сейчас у меня больше денег. На жизнь мне хватает, вот только я не знаю, куда это все меня заведет. Я продолжаю искать другую работу, хотя теперь это кажется почти бессмысленным. Не могу же я указать в резюме свое нынешнее занятие, как ты считаешь?
Хотя, если честно, все не так уж плохо. Второй вечер дался мне тяжелее, чем первый. В первый вечер я волновалась и поглядывала на других девчонок. Я следила за тем, как они подходят к мужчинам, улыбаются и болтают с ними. Девушки так умело обращались со своими телами, что мужчины смотрели на них как завороженные и жаждали, чтобы они для них потанцевали. Я следила за тем, как девчонки чуть ли не садятся к ним на колени, продолжая строго соблюдать основное правило: НИКАКИХ ПРИКОСНОВЕНИЙ! — а к концу песни становятся все развязнее и почти прижимаются к клиентам, чтобы тем захотелось заплатить за продолжение танца. На шесте, установленном на сцене, в течение вечера были обязаны поработать все без исключения, но этого все избегали, потому что внизу, в зале, удавалось заработать гораздо больше.
Я знала, что никогда не смогу исполнить некоторые из элементов на шесте, дававшиеся девчонкам легко. Танцевать вокруг него было очень трудно физически. Я решила, крутясь вокруг шеста, постараться выглядеть как полная дура, рассчитывая на то, что уже после пары песен меня оттуда уберут.
