Когда входная дверь захлопнулась, Венчик пришел в себя и, задержав дыхание, перевел взгляд на тахту, словно боялся увидеть расположившегося на ней невиданного прежде зверя. Но от Петюни не исходило ни малейшего намека на угрозу, столько в нем было открытости и доброжелательности. Он лучезарно улыбнулся стоящему над ним взрослому и произнес нечто нечленораздельное.
– Ты чего-то хочешь? – шепотом спросил Венчик, осторожно присаживаясь на край тахты.
– Бах! – сказал Петюня и взмахнул погремушкой так, что чуть было не угодил себе по носу. – Бах! Бах!
– Ты это, поосторожнее, – предупредил его продюсер и робко дотронулся пальцем до туго сжатого кулачка с игрушкой.
Ощущение потрясло Венчика.
– Ну надо же. Совсем как настоящий, даже косточки прощупываются, а кожа такая гладкая и нежная, как… как… – Нужное сравнение все не приходило, а те, что приходили, не хотелось произносить из-за их неуместности. И тут вдруг Петюня цепко ухватил его за палец другой рукой. – Ты чего? – спросил Венчик.
Малыш не ответил, тогда он осторожно потянул палец к себе. Петюня чуть приподнялся, сосредоточенно засопев, и снова стал заваливаться на спину. Интуитивно Венчик подхватил его второй рукой под спинку и помог сесть.
– Ух ты, какие мы уже большие. Сидеть даже умеем, – восхищенно произнес Венчик.
Затем он, не без усилий высвободив палец, обложил Петюню подушками, которые были в изобилии навалены на тахте, и перевел дух. Руки с непривычки дрожали, на лбу от напряжения выступил пот. Но передышка оказалась недолгой. Ловко перевернувшись на живот, малыш пополз, быстро и неуклонно приближаясь к краю тахты.
– Стой! Ты куда? – испуганно воскликнул Венчик и обхватил Петюню поперек туловища.
Под пальцами напряглось упитанное, сильное тельце, вновь вызвав у продюсера прилив восхищения. Малыш задрал головку и с удивлением посмотрел на взрослого. Потом рассмеялся, демонстрируя трогательные крохотные зубики.
– Давай я тебе лучше почитаю, а ты посидишь спокойно, – предложил Венчик. – Например, «Плейбой», – уже тише продолжил он, потому что ничего другого в пределах досягаемости не наблюдалось, а выпустить из рук хоть на миг шустрого малыша он не решался.
Вздохнув, Венчик собрался с силами и, покрепче ухватив Петюню, решил посадить его себе на колени. Господи, какая же это была непосильная работа – изловчиться так, чтобы и самому принять нужную позу, и ребенка не выронить!
– Сделано! – удовлетворенно произнес продюсер, сжимая Петюню в ладонях, как ценный приз.
Малыш выразил свое согласие с ним, замахав в воздухе ручками, и выдул из слюней пузырь, который тут же лопнул и тонкой струйкой стек из уголка рта. В зеркале напротив впервые отражался хозяин, сидящий строго по центру тахты и держащий на коленях очаровательного годовалого мальчика.
– Ну чем не Мадонна с Младенцем, – усмехнулся Венчик смущенно и вдруг ощутил страстное желание прижаться щекой к нежным волосикам на голове Петюни.
И он это сделал. Оказывается, малыши пахнут. И тут вдруг из несусветных глубин памяти всплыло воспоминание: маленькие дети пахнут цыпленком. Так говорила его бабушка. А ведь действительно у него была бабушка и она так говорила. Кто бы мог подумать, что он помнит об этом.
На душе неожиданно стало тихо, тепло и чуть грустно. Как бывает иногда августовским вечером, когда сумрак скрадывает очертания предметов и под своим покровом располагает людей к откровенности…
Но Петюня был настроен отнюдь не на меланхолический лад. Он вдруг с недюжинной силой и сноровкой стал выворачиваться из держащих его рук, требовательно произнося взаимоисключающие «на-на-на» и «дай-дай». От неожиданности Венчик смог только осторожно опустить малыша на пол. Точнее, на пушистый светлый ковер.
Петюня тут же сориентировался и взял курс на стойку со стереосистемой. Боясь на него наступить, Венчик пристроился сбоку. Однако он сильно проигрывал малышу в скорости и верткости.
– Слушай, а тебе можно ползать по полу? – спросил его Венчик, когда они ползли ноздря в ноздрю, как два претендента на первое место. – Тут же, наверное, микробы всякие есть или еще какая зараза?
Ответом ему послужило довольное бормотание Петюни. Споро достигнув полок с дисками, малыш, держась за полки, встал на ноги, выудил одну из коробок и, плюхнувшись на ковер, попробовал ее на зуб.
– Не надо, это бяка, – наставительно произнес продюсер, замешкавшийся на подходе к финишу, и попытался отобрать диск.
Куда там, Петюня проявил завидный характер и отдавать красивую коробочку наотрез отказался.
– Весь в мать пошел, такой же упрямый, – проворчал Венчик и применил силу, о чем пожалел в следующую же секунду.
Лишившись понравившейся игрушки, Петюня самозабвенно завопил. «И как я теперь объясню соседям, откуда у меня взялся младенец? – испуганно подумал продюсер. – А ведь у нас здесь есть любительницы совать нос в чужие дела».
И тут он подумал о Тине. Тина родила дочь – он уже знал об этом, – родила от него. В чем, в чем, а в этом Венчик не сомневался. Вызывало сомнение другое: а надо ли ему это? по силам ли отцовство?
Еще сегодня утром продюсер Вениамин Диктов на девяносто девять процентов был уверен, что не надо, не по силам, хотя сама Тина будоражила его воображение с каждым днем все больше и больше. А сейчас его вдруг стали одолевать предательские мысли. Ведь, если разобраться, он панически боялся того, чего не знал. И только сейчас, общаясь с Петюней, начал узнавать…
От раздумий его отвлекла тишина, резко сменившая детский плач. Задумавшись, он опустил руку с диском, и Петюня мгновенно завладел им вновь. Обсасывая и покусывая угол плоской коробочки, малыш всем своим видом изображал блаженство. Его слюни обильно капали на белый велюровый костюмчик.
– Отдай, – снова попросил Венчик и потянулся к диску.
Петюня чуть отполз, не желая расставаться с чудесной вещицей. Тогда мозг Венчика судорожно заработал – и нашел выход. Точнее, возможный вариант.
– Мы проголодались, верно? – заискивающе улыбаясь Петюне, проворковал известный продюсер и пополз по направлению к сервировочному столику, где, как он помнил, была оставлена бутылочка с какой-то детской едой. Вслед ему донеслось загадочное:
– Гага… Аваська…
Конечно, можно было встать на ноги, но тогда Венчик очень сильно удалился бы от ребенка, остававшегося на полу. Быстро сообразив, что к чему, все-таки с техникой он был на «ты», Венчик подогрел питательную смесь в бутылочке и пополз обратно.
Торг шел медленно, но шел. В итоге товарообмен состоялся, и Венчик ощутил себя победителем, когда, усевшись по-турецки и примостив Петюню у себя на бедре, поднес бутылочку к его рту. Видимо, малыш и вправду проголодался. Он с аппетитом причмокивал, и содержимое бутылочки быстро убавлялось…
Когда раздался звонок в дверь, Венчик не сразу понял, кто это может быть. А поняв, неожиданно для себя расстроился. Час пролетел незаметно и был наполнен такими ощущениями, которые ему ни за что не забыть до конца своих дней. «Может, попросить, чтобы они привозили ко мне Петюню хоть изредка?» – подумал он. Но потом понял, что нечего даже заикаться: Александра этого не допустит.
