— Сука!
Она орала на такой частоте, что моя неохота вступать с ней в разговор тут же сменилась жгучим желанием заставить ее извиниться и заткнуться.
— Простите? — Я подошла поближе, старательно изображая оскорбленную невинность. Женевьева следовала за мной по пятам, точно терьерчик, который тащит кость в два раза больше себя.
Актриса в Веронике взяла верх, она овладела собой и смерила меня холодным взглядом. Хорошо поставленный голос был ледяным:
— Чего вы от меня добиваетесь?
— Ничего.
— Полицейские заявились в театр и набросились на меня.
Как я ни старалась выглядеть пострадавшей, при этих словах мне стало не по себе. Что натворили полицейские? И при чем тут я? Может, поэтому Кайл и расстроился, услышав, что я уже не уверена в виновности Вероники?
— Не понимаю, — ответила я, и это были первые искренние слова из всего, что я ей наговорила.
Эйлин сделала нетерпеливое движение:
— Почему бы нам не пройти в кабинет?
Я до сих пор с содроганием вхожу в кабинет Эйлин, потому что раньше он принадлежал Ивонн. Тогда эта комната, отделанная и обставленная темным деревом, выглядела по-домашнему уютной. При Эйлин она стала похожа на театральные декорации для современной пьесы. Перекрученный литой акрил основных цветов, абстрактная живопись на ослепительно-белых стенах и натертый до блеска кроваво-красный пол, по которому хотелось проехаться, как по льду. Из всей обстановки, включая Эйлин, это была единственная привлекательная деталь.
Эйлин слишком мала ростом, чтобы присесть на край стола, поэтому она просто на него оперлась. Вероника примостилась на краешке красного стула, формой напоминавшего вопросительный знак. Я осталась стоять.
— Миз Иннз очень расстроена, — начала Эйлин.
— Вижу и весьма сожалею об этом, но не понимаю, при чем тут я.
— Они забрали мою бутылку с шампанским, — пояснила Вероника.
Я была совершенно уверена, что лицо у меня не дрогнуло, зато желудок перевернулся.
— С шампанским?
— Я вам показывала. Помните? Бутылка с вечеринки в честь помолвки.
Не люблю прикидываться дурочкой, но иногда это самый простой выход.
— Как будто припоминаю.
— Кроме вас, о ней никто не знал, и вдруг приходит полиция и забирает ее. Что вы им наговорили?
Я не была готова к такому вопросу, потому что переключилась на Джейка и забыла о Веронике. Она застала меня врасплох, и я растерялась.
— Простите. Я не присылала к вам полицию. — Я поделилась своими подозрениями с Кайлом, но не похоже, чтобы он им поверил. На основании столь скудной информации он не стал бы предпринимать официальных действий. Разве что Кайл разузнал что-то еще, о чем мне не было известно. Он потребовал, чтобы я прекратила свое расследование, и сам предпочитал помалкивать, не желая вводить меня в соблазн. Я осторожно поинтересовалась:
— И что же сказал вам детектив, когда забирал бутылку?
Вероника всхлипнула:
— Да она много чего наговорила. И задавала много вопросов.
Она? Кайл послал к Веронике кого-то еще? Или… нет. Быть того не может. Я услышала собственный голос:
— Она — это кто?
Вероника вынула из кармана визитную карточку и швырнула ее мне, как миниатюрный метательный диск.
— Дарси Кук. Детектив и первоклассная стерва.
Пожалуй, я бы с ней согласилась, но промолчала, лишь на лету подхватила визитку. Как детектив Кук оказалась в театре? Неужели сама напала на след Вероники? Или Кайл обмолвился ей о моих подозрениях, а она тут же ухватилась за них и нагрянула в город? Значит ли это, что она связалась с Кайлом? Возможно, поэтому он не стал говорить со мной, когда я ему позвонила.
— Ты ее знаешь, Молли? — удивилась Эйлин.
— Мы встречались, — призналась я, но от дальнейших признаний предпочла бы воздержаться.
— Это чудовищно, — сказала Вероника и в бешенстве уставилась на меня.
— Детектив Кук вас в чем-то обвинила?
— Конечно нет. Она, как и вы, расспрашивала меня о вечеринке и о Лисбет, вот я и догадалась, что вы с ней заодно.
— Совпадение, — сказала я, не обращая внимания на ухмылку Эйлин.
— Но она меня ни в чем не обвинила. Просто забрала бутылку.
— Лисбет убили бутылкой шампанского, вы же понимаете, дорогая, — встряла Эйлин.
— Да вы представляете себе, сколько их было на вечеринке? — возразила Вероника. — Я не убивала Лисбет.
— Тогда вам не о чем беспокоиться, — заве рила я ее, лихорадочно пытаясь во всем разобраться.
— Я говорила вам, как эта бутылка важна для моей роли. Они забрали ее и не сказали, когда вернут, а шоу начнется через полторы недели. — Для пущего драматического эффекта Вероника встала. — Мне конец. И все это по вашей вине!
— Вероника, у меня идея.
Эйлин скрестила руки на груди:
— Значит, еще не все потеряно.
— Вы говорили, что эта бутылка — символ скорби о разбитых мечтах. И если ее потеря повлияет на вашу игру… — Я протянула ей визитку детектива Кук.
— Тогда мне конец, — твердила она гневно.
— Следите за моей мыслью. Исходите не из гнева, а из скорби. Вспомните, что сделала Лис-бет для вашей карьеры, а потом подумайте об этой карьере…
Эйлин беззвучно зааплодировала, оценив, как ловко я вышла из положения. Я ей не ответила, обратив все внимание на Веронику.
Вытаращив глаза, Вероника схватила визитку.
— Прекрасный растоптанный цветок. — Я хотела было уточнить, что это относится к ее карьере, а не к детективу Кук, но побоялась сбить Веронику с толку. Ее ноздри затрепетали, но она не пролила ни слезинки. — Ну же, еще немного. — Сделав глубокий вдох, она уставилась на визитку, как супермен, подобно лазеру прожигающий дыры взглядом. Затем судорожно выдохнула и зарыдала.
Эйлин поморщилась.
— Фу, как некрасиво.
Рыдания смолкли, но всего на секунду, Вероника выхватила из коробки на кофейном столике пригоршню салфеток.
— Неплохо придумано.
— Я журналистка и в любом деле ценю творческий подход, — сказала я, создавая основу для примирения, хотя бы временного.
— Вы здорово меня разозлили, но мысль действительно недурная. — Взмахнув визиткой, она сунула ее обратно в карман. — По крайней мере, мне уже не хочется подать на вас в суд. До свидания.
— Спасибо. — Тут я могла бы взять и выйти, но это не в моей натуре. — Хочу, чтобы вы знали, что я не говорила детективу Кук ни о вас, ни о вашей бутылке. Я даже не знала, что она в городе. — «Хотя собиралась выяснить это при первой возможности», — добавила я мысленно.
