Нагнав Джордана, я тихо сказала ему:
— Вы так легко во всеуслышанье рассуждаете о смерти двух самых близких вам людей — и не понимаете, почему это противно?
— Я стараюсь быть во всем честным. Обоих убил один и тот же человек. Почему это следует замалчивать — теперь, когда Оливия наняла вас для расследования?
Мы как раз подошли к столику, официантка тут же растворилась в воздухе — побежала звонить кому-то по сотовому? Оливия поднялась нам навстречу, дрожащими пальцами смяла салфетку.
— Джордан? — Она с упреком посмотрела на меня, я выразительно покачала головой — мол, я тут ни при чем. — Ты что тут делаешь?
— Мама сказала, что ты завтракаешь с Молли, и я подумал, что мне стоит к вам присоединиться. Вчера вечером не удалось поговорить с ней. — Джордан прочно уселся и раскрыл меню. Ему наплевать, что мы с Оливией остались стоять, что Оливия готова силой воли перебросить его миль за пять от ресторана.
— Молли пришла поговорить со мной. — Салфетка того и гляди порвется в ее не знающих покоя руках.
— А папарацци кто навел? Джордан или его мамочка? — поинтересовалась я.
Джордан и ухом не повел. Зато Оливия как глянула в сторону двери, так залилась краской и тяжело рухнула на стул. Жестом она попросила меня сесть, подалась вперед и прошипела прямо в лицо Джордану:
— Тебе обязательно во все влезть?
— Полно, Оливия, — снисходительно отвечал он. — Просто до сих пор я думал, только мне одному кажется подозрительным то, что стряслось с твоим отцом. Я на вашей стороне, девочки.
— И вы нам сильно помогли, подкинув идею, будто и вашего отца убили, — вставила я.
— Что? — Оливия не сдержала вскрик, за соседними столиками начали оборачиваться. Согнувшись, прижав к лицу измятую салфетку, Оливия попыталась справиться с собой. Справилась, но не совсем. — Порой я готова возненавидеть тебя, Джордан.
— Не-а, не готова, — жизнерадостно ответил он.
Оливия снова закрыла лицо — на этот раз ладонями, — и я снова отметила, что рядом с Кроули она выглядит намного моложе и уязвимее. «Все мы дети, когда приезжаем к мамочке на Рождество», из этой серии. Заметила я и другое: куда-то подевался сумрачный артист, напряженно готовившийся к выступлению, Джордан излучал обаяние, совсем как на сцене. Интересно, что нагнало вчера тучу — он всегда нервничает перед концертом или же перед самым нашим приходом в гримерной что-то произошло? Он поссорился с Бонни? С Грэем Бенедеком?
— Вы в самом деле думаете, что ваш отец был убит, или вам захотелось покрасоваться перед прессой? — Я постаралась, чтобы вопрос прозвучал не слишком задиристо.
— Меня интересует правда, и больше ничего, — отрезал он.
— И это вранье. — Оливия резко взмахнула салфеткой, развернула ее в воздухе и положила себе на колени.
Как там было в старой загадке о двух людях, из которых один всегда говорит правду, а другой всегда лжет? У вас в запасе всего один вопрос, чтобы определить, кто из них кто. Взаимные обвинения жужжат в воздухе, словно летние шмели. Требуется срочно отсеять полезную информацию от домыслов.
— Так, я задам вам обоим один и тот же вопрос: кто и почему мог желать смерти вашему отцу?
— Я не стану говорить при нем, — проскрипела Оливия. Подбиравшийся к столу официант состроил вежливую улыбку и попятился. — Прошу тебя, Джордан, уйди по-хорошему.
— Хватит, — в голосе Джордана впервые прозвучало раздражение. — Не держи меня за врага, Оливия. Мы на одной стороне.
— Весьма сомневаюсь, — фыркнула она. — Мы с тобой ни в чем не сходимся, даже в пустяках.
— Мы жертвы одного и того же коварного преступника, — настаивал Джордан, но Оливия все больше хмурилась.
— Нельзя ли обойтись без громких слов? — взмолилась я, предчувствуя пышную фразу насчет славы, поп-культуры и жертв, приносимых художником на алтарь.
Джордан мягко завладел рукой Оливии:
— И твоего, и моего отца убила Клэр.
Не знаю, кто из нас был больше поражен. Лично я чуть не расхлопала стакан, Оливия же испустила негромкий радостный смешок.
— Что вы сказали? — переспросила я.
— Клэр Кроули убила моего отца, а теперь и Рассела, — терпеливо разъяснил мне Джордан. Можно подумать, все на Манхэттене давно догадались об этом, кроме меня, идиотки.
Оливия засияла, точно Джордан преподнес ей шампанское и розы:
— Я и понятия не имела!
— Как — не имели? Вы же говорили, что Клэр убила вашего отца! — возмутилась я.
— Да, но я не знала, что Джордан думает то же самое! — И она обеими руками сжала руки нежданного союзника.
Кто бы подумал, что искреннюю дружбу можно основать на совместных подозрениях в убийстве? Оливия и Джордан нежно смотрели друг другу в глаза, я же пыталась справиться с головокружением. Что-то не сходилось в поведении Джордана: вчера он унижал Оливию, сегодня ее обожает. Его вчерашнее поведение казалось более органичным, сегодняшнее — игрой, но поди пойми, кого он пытается провести — меня или Оливию. Не лучше ли так прямо и спросить:
— Что вы затеяли, Джордан?
— Какая подозрительная девушка. — Джордан обернулся ко мне, но руки Оливии не выпускал.
— Типа, входит в профессию, — отозвалась я. — Но от ваших поступков станешь подозрительной. Прикиньте: спустя много лет после смерти отца человек заявляет, что отец был убит. И как заявляет — прямо в лицо акулам пера и фотокамер. Догадываетесь: информация уже появилась на десятке сайтов. А к ланчу будет хлеще. — Господи, только бы и моя физиономия не замелькала на этих сайтах!
— Надо заглянуть в «Гаукер»
[18]
, — спохватилась Оливия. Она-то хоть смутилась, когда сообразила, что только что сказала: — Ой, я не это хотела…
Бывают моменты, когда вся ваша жизнь в мгновение ока проходит перед глазами. Вся ваша профессиональная жизнь, имею я в виду. Оттолкнувшись от стола, я решительно поднялась.
— Думаю, на пару вы сумеете найти журнал, который согласится играть в ваши игры. «Цайтгайст» в этом не участвует! — заявила я, хватая свою сумочку и лихорадочно соображая, как я объясню «все это» Генри.
Джордан поднялся вместе со мной, наклонился поближе, чтобы другие не слышали:
— Мой отец собирался развестись с Клэр, вот она его и убила. И Рассел, упокой Господи его душу, сделал ту же самую ошибку.
Я не плюхнулась обратно на стул — хотя бы потому, что понимала: именно такой реакции ждет от меня Джордан, — но пришлось напрячь коленки, чтобы устоять. Прежде чем я успела ответить, вслед за Джорданом вскочила на ноги Оливия, и уж ее-то не беспокоило, весь ресторан услышит ее или только ближние столики:
