Грэй Бенедек. Трисия, Кэссиди и я обменялись взглядами, чтобы убедиться: всех троих осенила одна и та же догадка. Но почему же Грэй Бенедек, с утра винивший Оливию во всех грехах, вечером дружески выпивает с ней и Адамом? Мне-то казалось, они ближайшие десять лет будут зализывать раны.
— Ну и как же они беседовали, весело? — уточнила я.
— Да уж повеселее, чем вы. А что?
На этот раз двадцатку бросила Кэссиди — изящно, как все, что она делает, убедительно, как все, что она делает.
— Если Адам поссорился с друзьями и вышел отсюда сердитый, вряд ли он мог подцепить нашу подругу в вестибюле, а вот если он вышел в хорошем настроении…
— Я бы сказала, тот старик вынес его на руках, — ответила Викки. — Я как раз выскочила покурить и видела, как он запихивал Адама в такси.
Кэссиди ловким движением сдернула двадцатку с подноса.
— Вранье!
Викки, Трисия и я уставились на Кэссиди, кто из нас больше удивился, не берусь сказать.
— Правда-правда! — Викки вцепилась в трудовую двадцатку.
Кэссиди ткнула пальцем в жемчужную ленточку на шее официантки:
— Это сувенир на память о человеке, умершем от рака легких. Не настолько вы глупы, чтобы гробить свое здоровье, тем более если видели смерть от рака легких.
Викки задумчиво провела пальцем по жемчужной ленточке, потом взяла из разжавшихся пальцев Кэссиди банкноту и упрятала ее поглубже в стаканчик для чаевых.
— Ваша взяла. Я проследила за ними, потому что слегка напугалась.
— Вы беспокоились за Адама, потому что он был сильно пьян? — подсказала я.
— Не в этом дело. Было так: Оливия оставила их ненадолго вдвоем, и они тут же принялись ссориться. Говорили тихо, руками не махали, но и со стороны было понятно.
— Куда уходила Оливия? Это вы тоже знаете?
— В холл. Ей позвонили, она искала местечко потише.
— Или поукромнее, — вставила Трисия. Конечно, это зависит от того, кто звонил: быть может, Оливия что-то скрывала от Адама, или от Грэя, или от обоих. Эти люди скрывают друг от друга все, кроме своих обид.
— Ох ты, дошло! — выдохнула вдруг Викки.
— Что именно? — уточнила Кэссиди, юрист.
Викки ткнула в меня пальцем:
— Вы — новая подружка Адама. Видела на сайте. Вы следите за ним. Молодец, конечно, что так стараетесь, но могли бы и просто спросить. Вы не первая девица, пытающаяся разузнать, чем или кем интересуется ее молодой человек.
Как на это реагировать, я не знала, постаралась не рассмеяться, хотя Трисия и Кэссиди с трудом прятали ухмылки, прикрываясь бокалами с мартини.
— Я не… — сдуру завела я, но Кэссиди врезала мне острым носом своей туфли («Майкл Корс», змеиная кожа) точно по чувствительной ямочке над пяткой, аж зубы задрожали.
— Это нелегко. — Викки сочувственно погладила меня по дергающейся коленке, мы сразу стали подругами.
— Вы намекаете, что с моей подругой трудно иметь дело? — возмутилась Кэссиди.
— Да нет, просто Оливия и тот мужик оба насели на Адама и уговаривали его открыться, признаться в своих чувствах.
— В своих чувствах к ней? — дуэтом спросили Кэссиди и Трисия.
— Весьма вероятно, — пожала плечами Викки. — Оливия твердила: «Все в порядке, мне ты можешь сказать», а тот парень больше давил на мужские дела, типа: «Я должен это знать». Он даже сам подошел к стойке и попросил Крисси сделать особый коктейль, чтобы «развязать другу язык».
— Коктейль относили вы?
Викки помедлила, Кэссиди со сверхзвуковой скоростью кинула очередную двадцатку на поднос, и девушка призналась:
— По правилам следовало мне, однако он сам забрал бокал и ушел.
Стало быть, Грэй расчудесно мог добавить в напиток что-нибудь посильнее, чтобы «развязать другу язык». Убить, может, и не хотел, но твердо был намерен извлечь истину. Так что же хотел узнать Грэй Бенедек — и что ответил ему Адам?
— Только не волнуйтесь, — подбодрила меня Викки. — По-моему, они как раз хотели, чтобы он был с вами честен, вовсе не требовали, чтобы он вас бросил или что. У вас все сложится.
Настала очередь Трисии пожертвовать двадцаткой.
— Большое спасибо. А тем джентльменам, которые нас угостили, передайте карточку. — Визитка легла рядом с денежкой. — Да уж, здешние напитки нам не по средствам, — подытожила Трисия, глядя вслед наконец-то отпущенной нами Викки.
— Ты же не свою карточку им послала? — подозрительно осведомилась я.
— Нет, пластического хирурга, я готовлю праздник по случаю бар-мицвы его сына. Посмотрим, как нарциссы это переварят, — усмехнулась Трисия, допивая коктейль.
— Я бы не прочь задержаться и растрепать перышки этим красавцам, но пора идти, — заявила я, хватаясь за кошелек и остатки здравого смысла. — Допивайте, если жалко оставить. — Трисия и Кэссиди никогда не дадут хорошему напитку пропасть. Одним глотком они прикончили мартини, и я свой тоже — не из жадности, а чтобы составить девочкам компанию.
Пить мартини залпом не рекомендуется. Вероятно, именно танжериновый напиток ответственен за наше поведение в последующие полчаса: мы позвонили у подъезда Оливии и велели швейцару добиться, чтобы она приняла нас сию же минуту, иначе последствия будут ужасны и публичны. Напуганный швейцар позвонил наверх и распахнул перед нами дверь лифта. Наверху Оливия встретила нас на площадке, приглашать нас в отцовскую квартиру она, похоже, не собиралась.
— Сожалею, что не смогла ответить на ваш звонок, — официально заявила она, едва я вышла из лифта.
— Ничего страшного. Я не к вам приехала, — ответила я, прошла мимо Оливии к двери напротив и принялась колотить в нее.
Трисия и Кэссиди удивились не меньше Оливии, но они хоть стояли спокойно, а она как мяч пролетела через площадку и попыталась оттащить меня от роковой двери.
— Вы же снизу вызывали меня!
— Потому что Клэр не открыла бы мне, а я должна срочно поговорить с ней или Грэем Бенедеком. По телефону их тоже не застанешь. Или вы мне подскажете, куда Грэй направился после того, как вышел из «Сохо Гранда»?
У Оливии челюсть отвисла. Итак, мы угадали. Я занесла кулак, чтобы покрепче стукнуть в дверь, но Оливия перехватила мою руку.
— Что Адам рассказал вам?
— Почему вы решили, что я разговаривала с Адамом? У вас что-то произошло, о чем я не должна знать?
Оливия бросила тревожный взгляд на запертую дверь.
— Тише!
— Тебе не кажется, что это смахивает на признание, а, Кэссиди? — обратилась к подруге Трисия.
— Во всяком случае, на запирательство не похоже, Трисия, — так же задушевно отвечала юристка.
