– Надеюсь, вы приятно проводите время? – спросил Джек.
– Еще как! – отозвалась Монти, облизывая губы и обмахиваясь ладонью, словно ей вдруг стало жарко.
– Я очень рад, – отозвался Толливер.
– Здесь чудесно, и мне кажется, мы уже вполне вписались в обстановку, – сказала Саманта, продолжая гадать, слышал ли Джек ту лестную характеристику, которую дала ему Монти: белый мужчина с красивой задницей.
Это было, конечно, грубовато, но абсолютно соответствовало истине. Саманта тоже не смогла удержаться и залюбовалась фигурой Джека: узкие бедра, обтянутые серыми твидовыми брюками, и черный классический пуловер – просто картинка из журнала для женщин. Одежда удивительным образом подчеркивала совершенство мужского тела: широкие плечи и сильные руки, тонкую талию и длинные ноги. Черный свитер красиво оттенял темные волосы и контрастировал с невероятно, зелеными глазами. Наверняка Джек знает, что делает, сказала себе Сэм. Образ самого сексуального лидера партии – это весьма неплохая приманка для избирателей. Особенно избирательниц. Само собой, известное имя и наличие политического чутья и харизмы – важнейшие составляющие политического успеха. Но умение одеваться и мужская привлекательность кандидата тоже должны играть немалую роль.
Черт, да что там! Она сама проголосовала бы за мистера Толливера не задумываясь.
Джек улыбнулся Монти, потом перевел взгляд на Саманту и сказал:
– Между прочим, мы с тобой стали сенсацией дня. Репортеры весь день названивают в офис, требуя объяснений. Кара отделывается любимой фразой «Без комментариев», что только разжигает их интерес.
Саманта бросила взгляд в сторону бассейна, проверяя, как там дети. Дакота плескался на мелководье, изо всех сил колотя ножками по воде. Но его весьма сосредоточенный взгляд был прикован к Джеку Толливеру. Остальные дети плавали на глубине и казались весьма довольными собой.
– И как долго Кара будет воздерживаться от комментариев? – спросила она.
Джек помахал рукой, приветствуя детей, и из бассейна донеслись разрозненные приветственные крики. Потом он ответил:
– Мы с Карой рассчитали, что для максимального финансового эффекта я должен объявить о намерении бороться за место в сенате не позже чем через две недели, то есть к началу января. В моем расписании есть посещение нового дельфинария. Скажу больше, именно я должен его открыть. Мы подумали, что было бы здорово, если бы ты и дети присутствовали на этом мероприятии вместе со мной.
– Какая увлекательная перспектива, – пробормотала Монти. Она встала и принялась бродить вокруг, складывая полотенца и выравнивая в линеечку детские тапки и сланцы, разбросанные по полу. При этом Монти то ли жужжала, то ли тихонько мурлыкала какую-то мелодию.
Саманта напряглась. Она не раз наблюдала подобные приступы аккуратности раньше и прекрасно знала, что это значит. Монти изо всех сил держится, чтобы не сказать какую-то колкость, которая буквально вертится у нее на языке. «Держись, милая», – мысленно взмолилась Сэм, потому что порой подружка бывала слишком остра на язык.
– А почему вы не похвастаетесь колечком, которое купили для Сэм? – не удержалась-таки Монти.
Ну вот, Саманта даже зажмурилась от смущения. Когда она открыла глаза, Джек и ее подруга молча мерили друг друга взглядами. Джек первым опустил глаза.
– Какое колечко? – пробормотал он, ероша волосы.
– Нет, он не купил тебе кольцо, – громким шепотом возвестила подруга, качая головой и делая многозначительное лицо.
«Может, ей платить за то, чтобы она молчала?» – с тоской подумала Сэм, но прежде чем она успела озвучить эту многообещающую мысль, Монти уже уставилась на Джека прокурорским взглядом и принялась его отчитывать:
– Вы что, никогда не слышали о традиции дарить кольцо по случаю помолвки? Кто, по-вашему, поверит в то, что женщина обручена, если на пальце у нее не сверкает какой-нибудь хоть самый завалящий камешек? А уж мужчина с вашими деньгами и положением просто обязан купить что-нибудь большое и блестящее. И не бижутерию!
Джек на всякий случай отошел немного в сторону и сделал вид, что ему просто хотелось прислониться к столу. Обретя хоть какую-то опору, он послал Сэм виноватую улыбку и пожал плечами. Но Монти решительно не желала умолкать:
– И вообще есть такое правило: мужчина должен потратить на кольцо для помолвки сумму, равную его зарплате за два месяца. Что, неужто никогда не слыхали о таком? – Монти ровными рядами уложила полотенца на специальную стойку и удовлетворенно кивнула, довольная собой.
Саманта боялась даже смотреть на Толливера, но, к ее удивлению, он вдруг расхохотался – искренне, от души. Сэм тоже засмеялась, испытывая огромное облегчение. Надо же, она ожидала совсем другой реакции.
– Спасибо за подсказку, миссис Маккуин. – Зеленые глаза сияли, и Джек, похоже, действительно развлекался. – Что касается правила о двухмесячной зарплате, не думаю, что мы можем использовать это в моем случае. Видите ли, я временно безработный, и если сумму покупки придется рассчитывать, исходя из пособия по безработице, то, боюсь, Сэм это не понравится.
– Все равно признайтесь, что вы не правы. Без кольца никак не обойтись, – упорствовала Монти.
– Мы что-нибудь придумаем, – подмигнул Толливер и направился к мелкой части бассейна. Опустившись на корточки, он наклонился к Дакоте. Малыш смотрел на него с широкой улыбкой, его влажные волосы кудряшками прилипли колбу.
– Привет, мистер Джек.
– Привет, парень. Как водичка?
– Здорово! А я могу плавать! Хотите посмотреть, как я плаваю?
Прежде чем Джек успел ответить или отодвинуться, малыш перевернулся на живот и заколотил ногами по воде. Сэм рассмеялась было, глядя на попку в памперсе, торчащую над поверхностью, но потом увидела, как Джека волна за волной окатывает вода, и зажала рот ладошкой.
– Ой, прости, пожалуйста!
Она вскочила с шезлонга и через секунду уже протягивала ему полотенце. Толливер вытер лицо, которое, к ее удивлению, осталось совершено спокойным. Он даже не подумал подняться.
– Ты здорово бьешь ногами, Бенджамин Дакота, – со всей серьезностью заявил Джек. – Думаю, тебя ждет большое спортивное будущее.
Дакота опять вцепился в бортик бассейна и подпрыгивал в воде, тяжело дыша и сопя.
– Я хорошо плаваю, мистер Джек! Ты видел?
– Видел. – Толливер встал, поморщившись от боли. Потом взглянул на Сэм сверху вниз и сказал: – Спасибо за полотенце.
Саманта стояла, словно приклеившись к скользкому и мокрому полу. Она смотрела в глаза Толливера. Взбаламученная вода бассейна отражалась в его зеленой радужке, и казалось, что глаза Джека сияют изнутри своим собственным светом. Саманта протянула руку, и он вернул ей полотенце, коснувшись ее руки как бы мимоходом.
А в голове Сэм вдруг заметались растерянные мысли. Она заметила гримасу боли на лице Толливера, когда он вставал, и впервые вспомнила о травме колена. Неужели оно все еще беспокоит его? По словам Грега, травма была очень серьезной. Он же сказал, что тот момент падения Джека Толливера до сих пор часто показывают в подборках самых важных игровых моментов. В Интернете было написано, что Толливер перенес шесть хирургических операций, и прошло четыре года, прежде чем он перестал хромать.
