— Что конкретно вы имеете в виду?
Я специально до сих пор выражалась туманно. От Гудмэна я научилась одному приему: лучше использовать телефон, чтобы заманить человека на встречу. А потом можно лично сообщить ему, чего ты хочешь. Я не хотела терять этого парня из-за того, что что-то там наговорила ему по телефону про няней.
Ладно, Джейми, возьми себя в руки. Я глубоко вдохнула.
— Значит, так. У меня есть сын. Вообще-то у меня трое детей, как я вам говорила: Дилану девять, Грейси пять, а малышу Майклу два года. Я уже кое-что рассказывала вам о Дилане.
— Я помню.
— Он в последнее время не в настроении. Отца все время нет дома, а я работаю три дня в неделю, но иногда бывают специальные проекты, которые вынуждают выходить на всю неделю. Время от времени мы куда-то ездим. А моему сыну нужно, чтобы рядом был мужчина, который поможет ему прийти в себя. В этом я абсолютно уверена. Маленькие мальчики обожают мужчин, которые уделяют им внимание.
— Я знаю.
— В шахматы он немножко играет, и любит читать и рисовать, но вот со спортом у него ничего не получается, и…
— Так вы хотите, чтобы я занимался с ним шахматами? По телефону вы назвали мне очень высокую цифру. Это слишком большая зарплата за одну только игру в шахматы.
— Скорее, я бы хотела, чтобы вы приходили после обеда, примерно, когда у него закончатся уроки, И работали с ним.
— Как работал?
— Ну, ему только девять лет: не в смысле работы, разумеется.
— То есть вы имеете в виду домашние задания?
— Ну да, но не только их. Ему нужно, чтобы кто-нибудь с ним играл. — В голове же у меня крутилось: «Пожалуйста, помогите ему, просто сделайте так, чтобы он снова начал сам себе нравиться!»
Внезапно я почувствовала ком в горле, глаза наполнились слезами, и я прикрыла лицо его резюме.
— У вас степень по информатике, и вы работали лыжным инструктором. И в компании, которая печатала учебники. Это семейный бизнес?
В ходе беседы я уже успела узнать, что ему двадцать девять, в декабре исполнится тридцать. Он вырос в пригороде Денвера и четыре года учился в Боулдере, прежде чем начать работать, в основном в типографии своего отца, где печатали учебники. Магистерскую степень по информатике он получил, учась по вечерам.
Поспрашивав его еще немного о программе-помощнике, я начала понимать, насколько это была творческая идея. Он так был захвачен ею, что в какой-то момент я потеряла нить разговора, хотя и не показала этого. Он переехал в Нью-Йорк, потому что добился некоторых результатов, испытывая программу в государственной школьной системе Нью-Йорка. А потом, после первоначального всплеска возбуждения, в программе обнаружились некоторые серьезные проблемы. Ему пришлось пережить несколько месяцев неуверенности и финансовой несостоятельности. Плюс нужно было выплатить заем за аспирантуру.
Я начала понимать, почему этот парень отказался от более традиционной карьеры — он явно был предприимчив и любил рисковать. Что означали его длинные волнистые волосы? Кто он — заядлый лыжник, любитель горных склонов, который, окончив колледж, проводил слишком много времени на горнолыжных трассах, или он просто не стремился карабкаться по карьерной лестнице? Я не могла принять окончательного решения на его счет, хотя внимательно слушала все, что он говорил. Одновременно я изучала его выступающие скулы и большие голубые глаза. Он производил впечатление человека, готового взять под контроль любую ситуацию, и при этом был напрочь лишен занудства. Я сразу почувствовала, что он надежный и ответственный, несмотря на его проблемы с карьерой.
Потом я рассказала ему все, что могла, про Дилана, про то, что случилось на баскетбольном матче, как он отстранился от школьных друзей и как я боюсь, что ситуация станет еще хуже.
— А могу я спросить, как у него дела с отцом? Они близки?
— Ну, да.
— Отец играет с ним? Чем они занимаются вместе?
Филип не сидел на полу и не играл с Диланом с тех пор, как тому исполнилось три года.
— Ну, по выходным мы все обедаем вместе, и иногда мой муж водит его в кино. Филип очень хочет приучить его к книгам, так что иногда они лежат на диване и читают что-нибудь, например, про устройство самолетов. Понимаете, Филип юрист, и большую часть недели его просто нет дома. Он видит детей за завтраком и иногда еще перед сном, раз или два в неделю.
— А они ходят по выходным гулять? В парк или еще куда-нибудь?
Филип ненавидел детские площадки. И прогуливаться, наслаждаясь природой, — это тоже не для него.
— Ну да, они ходили в парк вместе, но постоянно они этого не делают.
— То есть вы живете в квартале от парка, у вас девятилетний сын, но регулярно вы туда не ходите? — Он улыбнулся. — Нет, я вас не критикую, я просто не понимаю…
— Да нет, с друзьями Дилан все время ходит в парк, вернее, раньше ходил.
— Да, но не…
— Нет. Не с отцом. Практически никогда. — Интересно, ему приходилось когда-нибудь иметь дело с юристами из Квартала? Я представила себе, что сейчас творится у него в мыслях: что-нибудь насчет испорченных детей и того, сколько вреда им наносят родители вроде нас с Филипом.
— А где вы живете, Питер, если это не слишком личный вопрос?
— Снимаю квартиру с еще двумя парнями в Бруклине, Ред-Хук, вы знаете это место?
— Бруклин я знаю, да.
Он усмехнулся.
— Ред-Хук явно не в вашем стиле.
Я усмехнулась в ответ. Мне нравилась его непочтительность. Впервые за все время беседы мне удалось расслабиться.
— Вообще-то у меня много друзей в Бруклине.
Похоже, я его не убедила. Рабочий и богемный Ред-Хук и стильный Бруклин-Хайтс, полный яппи (где у меня правда есть дальние знакомые), — это разные континенты.
— И чем занимаются ваши соседи?
— Один написал роман, получивший прекрасные отзывы, но ему все равно приходилось подрабатывать в баре, потому что даже на хороших книжках денег не заработаешь. Так что он устроился к популярному литагенту в «Инквелл менеджмент». А второй — школьный учитель, это его я тогда заменял. Он консультирует меня по моей программе.
— Так что оба делают карьеру.
— Ну, наверное, но вы предлагаете мне больше, чем зарабатывают они.
— Зарплата важнее карьеры?
— А у меня запланирована карьера. Слушайте, вы что, уговариваете меня не соглашаться на эту работу?
Я переключилась в режим крутого репортера.
— Ладно, давайте о деле. — Я сделала глоток воды. — Вы живете в самом модном и продвинутом районе Бруклина, даже я это знаю. Вы производите впечатление приятного, умного и образованного человека, и, конечно, я не пытаюсь вас отпугнуть. Но мне нужно знать, как вы относитесь к работе в семье, пока ваши друзья становятся учителями и агентами. Не будет ли это…
