Кэрри едва держалась на ногах и решила, что это неплохая идея, однако не удержалась от шутки:
— Я не хочу, чтобы ты заработал грыжу.
Он засмеялся:
— Думаю, я ее заслужил. Не знаю, как ты, но я больше не могу ждать.
Кэрри и сама не понимала, как у нее хватило сил так долго ждать — не часами, а неделями. Он такой красивый, такой сексуальный, такой уверенный в себе мужчина! Ей безумно хотелось поскорее лечь с ним в постель. Дрожащими руками Кэрри начала его раздевать, наотрез отказавшись от помощи. Он покорно поднял руки, и Кэрри стянула с него майку, а потом провела языком по его обнаженной груди. Он втянул живот. Кэрри сгорала от нетерпения, но желала сполна насладиться минутами близости. Возбужденная и натянутая как пружина, она испытывала восхитительное томление, потребность задержаться на каждой мышце, на каждом дюйме его тела.
Она опустилась на пол, ощутив под коленями бархатисто-мягкий ковер, расстегнула металлическую пуговицу на его джинсах, потом «молнию». Он откинул голову назад и приоткрыл от удовольствия рот. Кэрри ликовала, чувствуя себя всесильной и хрупкой одновременно. Она стянула вниз его брюки и трусы, оставив их у колен. Его член, очень твердый и очень большой, оказался прямо у ее лица. Она закрыла глаза и поцеловала его, благоговейно и нежно. Лола, конечно, имела в виду не это, но она совершенно права: Мэтт, в самом деле, великолепен.
— Прекрати, — простонал он.
— Тебе не нравится?
Он покачал головой, как будто не мог подобрать слова, потом сказал:
— Это выше моих сил.
Нагнувшись, он помог Кэрри встать, потом откинул в сторону свои брюки и трусы, снял с нее футболку и медленно провел теплыми руками по обнаженной спине, затем расстегнул бюстгальтер и высвободил груди. Так же проворно расправившись с ее шортами и трусиками, он схватил Кэрри в охапку, и они упали на кровать. Она догадывалась, что их первое соитие будет слишком бурным и торопливым, но это ее нисколько не огорчало. У них впереди много времени для неспешных ласк, исследований и открытий, а в распоряжении — большая кровать, на которой можно всем этим заняться.
Глава 39
На следующее утро Мэтт лежал на диване совершенно голый, если не считать гостиничного справочника, закрывавшего его колени, и читал вслух, подражая старым дикторам телевидения:
— «Уникальная обстановка отеля «Хартленд-Мэнор» доставит разборчивым посетителям исключительное удовольствие». Что ж, это верно. Я получил совершенно исключительное удовольствие.
Кэрри сушила волосы мягким полотенцем. Она почти не спала, но чувствовала себя невероятно бодрой и свежей — впервые за последние месяцы. Прожив почти месяц в автофургоне, она соскучилась по комфорту и мягкой мебели.
Мэтт демонстративно перевернул страницу.
— Ага, вот и меню. Какую кухню предпочитает дама — традиционную английскую или континентальную? И какие яйца вам заказать — пашот, глазунью или вкрутую?
— А нам обязательно надо что-то заказывать? — спросила Кэрри, не в силах отвести глаз от его тела.
Она уже видела Мэтта в шортах, но сейчас, когда он был абсолютно нагим, просто сходила с ума от вожделения.
Он неодобрительно посмотрел на нее:
— Это что, намек? Неужели дама опять собралась меня развращать?
Встав на колени между его раздвинутыми ногами, она отложила в сторону справочник.
— Боюсь, что ты и так развращен дальше некуда.
Секс на завтрак — это прекрасно, но он не заменяет настоящую пищу, поэтому Мэтт и Кэрри решили выпить кофе в открытом кафе на территории отеля. Они выбрали столик на маленькой террасе с видом на море, которое в это утро было темно-синего цвета с белыми пенными бурунами.
Поднявшись по наклонной лужайке, к ним подошел официант с подносом, на котором поблескивало столовое серебро. Хихикать было неудобно, поэтому они сидели с серьезными лицами и ждали, пока их обслужат.
— Какой у вас номер? — спросил официант, с великой церемонностью выставив на столик содержимое подноса.
— Не знаю, — пожал плечами Мэтт.
— Номер для новобрачных, — подсказала Кэрри. Официант растянул губы в едва заметной улыбке.
— Поздравляю.
— Спасибо, — чопорно ответил Мэтт.
Когда официант ушел, Мэтт обернулся к Кэрри.
— За вами поухаживать? Дама желает имбирное печенье?
— Пожарный Гэв был прав. Ты, в самом деле, надутый индюк, — засмеялась она.
Мэтт пролил кофе на стол.
— На первый раз прощаю, — снисходительно бросил он. — Сливки?
— Да, и побольше, пожалуйста. Мне надо подкрепить силы.
Она смотрела, как он помешивает в ее чашке густые сливки.
— Знаешь, я ведь могу к этому привыкнуть, — произнесла Кэрри.
В этот момент Мэтт ставил эксперимент — пробовал запихнуть в рот имбирное печенье целиком, — поэтому ответил не сразу:
— Да, это вызывает зависимость.
— Потому что мы знаем, что это скоро кончится, — сказала Кэрри и посмотрела вдаль.
Рано или поздно им обоим придется вернуться к реальной жизни. Она останется в Пакли, а Мэтт уедет работать на другой конец света. Но в данный момент размышлять о будущем — все равно, что пытаться заглянуть за горизонт: она знала, что там, но не могла этого увидеть.
Мэтт сморщил нос, разглядывая оставшееся печенье, и выбрал слоеное кольцо в ярко-розовой глазури.
— Черт возьми, я уже много лет не ел такого печенья! Мы с Робом любили его в детстве, но мама не покупала. Она говорила, что в нем полно вредных красителей, а мне кажется, дело в другом: оно продавалось только в «Теско», а в «Уэйтроуз» его не было. Мальчишкой Роб клялся, что, когда он уйдет из родительского дома, он будет питаться только этим печеньем.
— И что, он сдержал свою клятву?
— Конечно, нет. Он питается пивом, люля-кебабами и тем, что соизволит приготовить его очередная девушка. Может, мой брат и блестящий хирург, но кухонным ножом он пользоваться не умеет.
— Ты думаешь, у него проблемы с алкоголем? — спросила Кэрри, побуждая Мэтта к разговору о Робе.
— Я не думаю, я знаю. Да, у него проблемы с алкоголем.
— А ты не пытался ему помочь?
— Нет, это бесполезно. Ему нравится пить. Он и меня все время пытается в это втянуть, так что, если я предложу ему помощь, он назовет меня лицемером.
— Может быть, он просто переживает за тебя, — с запинкой проговорила Кэрри.
«А ты очень переживаешь за него», — хотела добавить она, но решила не озвучивать свое мнение.
— Роберт возьмется за ум, когда сам этого захочет. В один прекрасный день он решит бросить пить и тогда обратится за помощью. Знаешь, я уже даже не пытаюсь его понять. Мы с ним совершенно разные люди. Иногда мне кажется, что наша мама согрешила с молочником. Не может быть, что мы с Робом рождены от одного отца.
