— Слава Богу! Надеюсь, он довезет меня до вокзала вовремя. Если нет, я не стану ему платить. А ты, наверное, пришла к Хью по поводу денег?
— Тебе помочь? — холодно спросила Кэрри. Когда-то она и помыслить не могла о том, чтобы предложить помощь разлучнице, которая увела у нее Хью, но сейчас это воспринималось ею как обычная вежливость. К тому же Фенелла собиралась покинуть ферму.
— Нет, спасибо. Хью должен был меня проводить, но он опять торчит в своем дурацком коровнике. Одна из его драгоценных коров заболела или сошла с ума — точно не знаю. Так что тебе придется поискать его. — Фенелла тряхнула головой, и ее блестящий черный хвостик мелко задрожал. — Слушай, сделай одолжение, передай ему, что я вернусь через три недели, и пусть он к этому времени наймет в деревне уборщицу, иначе ему очень не поздоровится.
Кэрри не имела желания выполнять грязную работу Фенеллы. Впрочем, ответа не требовалось: Фенелла уже торопливо шла через двор, волоча за собой сумку-тележку и с руганью обходя многочисленные навозные кучки. Один ее каблук все-таки испачкался в коричневой жиже, к другому прилипла солома, на чулке виднелась спущенная петля, а сзади висел отпоротый подол юбки. Фенелла была худой как щепка и совсем не выглядела беременной.
Подъехало такси, водитель открыл дверцу.
— Сколько можно вас ждать, черт возьми?! — заорала Фенелла, но таксист, явно привычный к подобным сценам, только равнодушно пожал плечами, потом не спеша выбрался из машины и подошел к Фенелле, чтобы взять сумку-тележку и ноутбук.
Когда шофер загрузил вещи в машину, Фенелла вдруг обернулась и неожиданно сказала:
— Знаешь, мы не хотели. Все получилось само собой.
Кэрри сдержала бранное слово, понимая, что любая бурная реакция с ее стороны доставит Фенелле незаслуженное удовольствие.
— Я тоже не хотела, — безразлично проговорила Кэрри, — но это случилось, и ничего здесь не поделаешь.
Фенелла пожала плечами и села в такси, но как только заработал двигатель, окно плавно опустилось вниз, и она крикнула:
— Ты, наверное, меня смертельно ненавидишь.
— Было бы что ненавидеть, — бросила Кэрри, когда такси отъехало.
Фенелла ее уже не слышала, но это и не имело значения. Кэрри пересекла двор, прекрасно зная, где искать Хью. Как она и думала, он был в коровнике с фермером Сэмом и девушкой-ветеринаром Триш Харрингтон. Кэрри даже узнала корову, которая стояла опустив голову и жалобно мычала.
— Блюбелл?
Хью удивленно поднял глаза.
— Молочная лихорадка? — спросила Кэрри, похлопав Блюбелл по крестцу.
— Да. Бедная девочка! Но ничего, она скоро поправится. Триш дала ей кальций.
— Ну, я пошла, — сказала ветеринар, подхватив свою сумку.
— Спасибо, Триш, — поблагодарил ее Хью.
— Не за что. Если не будет улучшений, звони. — Она одарила Кэрри приветливой улыбкой и взглядом, в котором читалось сразу многое: сочувствие, злость на то, что произошло, и удовольствие от встречи. — Привет, Кэрри. Рада тебя видеть.
— Привет, Триш. Как твои успехи?
— Хорошо. На ферме Пакли всегда порядок.
Сэм пробурчал «привет», но потом, к удивлению Кэрри, весело подмигнул. У нее перехватило дыхание. Она вдруг поняла, что скучала по ферме, по людям и даже по коровам почти так же сильно, как по Хью. Конец их отношений перевернул всю ее жизнь, затронув не только их двоих. Кэрри еще долго придется восстанавливать утраченное. Мэтт, конечно, здорово помог ей в этом, однако она больше никогда не сможет доверить все, что имеет, одному человеку.
— Я присмотрю за Блюбелл, босс, — пообещал Сэм. Хью вытер лоб рукой, испачканной в навозе.
— Спасибо. Потом можешь идти домой. На сегодня хватит.
Триш погрузила свой чемоданчик в «вольво» и уехала, а Кэрри вышла следом за Хью из коровника и вернулась во двор. Поля сверкали под лучами предвечернего солнца: свет отражался от мокрой травы и луж.
— Может, немного поговорим здесь? — предложила Кэрри. — Мне хочется опять увидеть девочек.
В глазах Хью мелькнула радость. Он выглядел усталым и измученным. Впрочем, он часто бывал таким. Ферма налагала большую ответственность и отнимала много сил. Кэрри не хотела думать, что его заездила Фенелла — это было бы слишком прямолинейно, и потом, их отношения ее уже мало волновали. Они остановились у калитки, ведущей в поле, и Кэрри вспомнила просьбу Фенеллы.
— Я застала Фенеллу, когда она выходила из дома…
— Черт!
— Все в порядке, Хью, обошлось без драки. Мы не катались по двору, вцепившись друг другу в волосы.
— Она должна была уехать полчаса назад. Теперь ей придется поторопиться. Кэрри, мне очень жаль, что все так произошло.
— Ты уже просил прощения, только напрасно. Меня это больше не волнует. Я пришла сюда, чтобы поговорить о будущем. Давай на этом и сосредоточимся.
Увидев знакомые лица, коровы начали подтягиваться к калитке.
— Они, как всегда, любопытны, — заметила Кэрри.
— Это потому, что они тебя узнали.
— Возможно.
Они оперлись о калитку и некоторое время молча наблюдали за стадом. Потом Хью сказал:
— Фенелла на пару недель уехала в Нью-Йорк.
— Она сказала мне, что на три недели.
Он нахмурился.
— Ах да, на три. Там ей предстоит несколько важных встреч. Ее бизнес процветает.
Протянув руку, Кэрри погладила грубую морду Миллисент. В ответ корова лизнула ей пальцы мокрым языком.
— Большое спасибо, Милли, — засмеялась Кэрри.
— Пойдем в дом, тебе надо вымыть руки, — предложил Хью. — Фен на твоем месте уже вопила бы во все горло, требуя дезинфицирующие средства. Не подумай, что она не любит коров, просто она выросла в другой среде.
— Не стоит ее винить, Хью. Фермерская жизнь подходит не каждому.
Кэрри удивлялась самой себе: подумать только, она защищает Фенеллу! Просто не хотелось, чтобы Хью подумал, будто Кэрри не одобряет его выбор. Конечно, она его не одобряла, но…
— Да, Фен не создана для такой жизни, но у нее есть свои планы. Думаю, в ближайший год мы с ней будем редко видеться: она такая занятая!
Кэрри так и подмывало спросить, не беременна ли Фенелла, но она решила, что уже знает ответ. Жена Хью выглядела утомленной, но по ней не было заметно, что она страдает от утренней тошноты.
— Пойдем в дом, — повторил Хью. — Мне нужно выпить.
Он повел Кэрри на кухню. Несмотря на холодный октябрьский вечер, камин был пуст. На обеденном столе громоздились горы кастрюль, газет, писем и банок с кошачьим кормом. Посреди всего этого безобразия восседал Макавити, с интересом взирая на Кэрри.
