Хантер повел ее назад через дом, стараясь и морально, и физически настроиться на изменения в своих планах. Он понимал Даффи; будучи гостьей, она не хотела, чтобы Тельма решила, что, не успев приехать, Даффи сразу же улеглась в постель с ее сыном. Но проклятие, как он ее хотел! Хантер распахнул перед ней входную дверь.
– Кстати, отвечу на твой вопрос. Название Пончатула произошло от местного индейского названия волос, которые свисают, как испанский бородатый мохе деревьев.
– Да? – Даффи помнила, что во время своей нервозной болтовни она задала этот вопрос, но в данный момент ее меньше всего интересовал этот факт из истории Пончатулы.
Хантер в очередной раз показался ей самым непредсказуемым человеком из всех, кого она когда-либо встречала.
Но если она не ошибалась, у него есть девушка в Пончатуле. Кто еще мог звонить, не называя себя, а лишь сообщая, что «это я»?
Снова звонил телефон. Хантер поторопился захлопнуть за собой дверь, но Даффи успела расслышать еще один женский голос.
Она искоса взглянула на него. Высокий лоб, живые темные глаза, красивой формы нос, крупный рот с поднятыми вверх уголками губ выдавали в нем человека, находящегося в ладу с собой. Она вздохнула. Какая женщина устоит перед ним?
Девушка? Скорее похоже, что у него гарем.
Рыжий кот взглянул на них из гамака, вильнул хвостом и опять улегся.
– Это мирный дом, – сказала Даффи. – Ты вырос в хорошем месте.
Хантер удовлетворенно кивнул. Чуть поколебавшись, он, вместо того чтобы направиться прямо к машине, повел Даффи по дорожке вокруг дома.
Веранда огибала дом, на ней стояли еще плетеные кресла и два маленьких столика для гостей. Неподалеку находилась небольшая постройка, возможно, гараж, переделанный в жилое помещение.
Хантер, уперев руки в бока, смотрел на это маленькое строение. Даффи следила за его лицом, на котором вдруг мелькнуло грустное выражение, однако, не задержавшись надолго, снова уступило место его обычной уверенности в себе.
– Я купил теперешний дом для моей матери с первых настоящих денег, которые заработал, – объяснил он. – Я хотел купить ей большой дом в престижном районе, но она сказала, что ее корни здесь и что она не уедет отсюда. – Хантер кашлянул. – А я вырос здесь, вот в этом домишке на задворках.
Он повернулся, и пораженная Даффи последовала за ним к джипу.
Неужели кто-то мог жить в такой лачуге? Там просто негде повернуться. Даффи действительно не могла этого понять, однако сочла за лучшее не расспрашивать ни о чем. Она была уверена, что Хантер сейчас меньше всего ждал сочувствия.
Особенно от женщины, выросшей в особняке на Сент-Чарлз-авеню.
– Кот понимает твой язык? – спросил Хантер.
Скрестив руки, он остановился у джипа и холодно взглянул на Даффи.
– Мистер Пиклз? – Даффи задумчиво приложила палец к губам. – Я думаю, нет.
Хантер засмеялся как-то нервно, но по крайней мере это прогнало холод с его лица.
Даффи поймала его взгляд и сказала:
– Мне не важно, вырос ты в лачуге или в роскошном особняке. Как сказал мне недавно один очень мудрый человек: «Ты – это ты».
Его скулы заходили, и после минутного молчания он проговорил:
– Спасибо, Даффи.
– На здоровье, сэр.
Хантер припал к ее губам в сладком, нежном поцелуе, и Даффи почти пожалела, что она не решилась заняться с ним любовью в доме его матери. Не только ее заставляла нервничать эта поездка.
Оторвавшись от Даффи, Хантер хрипло произнес:
– Если мы не передумали идти, нам лучше поспешить.
В течение тех нескольких минут, что они ехали к магазину его матери, Даффи пыталась представить себе девушек Хантера. Наверное, они чем-то похожи на его мать, хозяйственные женщины, хранительницы домашнего очага. Возможно, они получали призы на деревенской ярмарке за рецепты земляничного пирога. И уж конечно, ни одна из этих здешних девушек не перещеголяет ее в умении разрушать отношения. Можно поспорить на что угодно, что ни одну из них не заставали в постели с шафером ее жениха.
Даффи вздохнула и удивилась, отчего эти сравнения так важны в жизни.
Вот ещё один вопрос для Доктора Любовь. Она рассмеялась, и Хантер с любопытством посмотрел на нее. Слегка кивнув, Даффи сказала:
– Это только мои мысли.
– Надеюсь, хорошие мысли, – предположил он с улыбкой.
Что могла ответить ему Даффи? Так что она просто кивнула, в то же время мысленно составляя письмо, которое требовало ответа:
Я встретила этого по-настоящему удивительного парня, но я не единственная женщина, думающая, что он удивительный. При первой же встрече он заявил мне, что за тридцать дней покорит любую женщину; сейчас я знаю его меньше месяца – и, дорогая Доктор Любовь, он прав!
Даффи дышала с трудом, и Хантер нажал на тормоза.
– Что случилось? – Хантер выглядел встревоженным.
Даффи потерла лоб.
– Небольшая мигрень, – пробормотала она, пытаясь успокоиться.
Она могла спать с этим парнем, но ни в коем случае не влюбляться в него! Невозможно. Она слишком пресыщена и слишком искушена, чтобы позволить такого рода недугу свалить ее. Кроме того, вам известно, что за минутной любовью Даффи Лэндри, даже если представить ее влюбленной в парня, ничего, кроме разочарования, не последует.
– Хочешь, остановимся у аптеки?
– Для чего?
– Купим лекарство от мигрени.
– О нет, спасибо. Это сейчас пройдет. Мне уже лучше.
Даффи постаралась убедительно улыбнуться и задалась вопросом, как ей спастись от его очарования, его магнетизма, его нежной заботы о ее придуманной головной боли. Черт! Хантер Джеймс слишком хорош.
Слишком хорош, чтобы не влюбиться в него.
Он припарковался около ряда магазинов.
– Можешь идти?
Даффи кивнула:
– Конечно.
– А то я мог бы отвезти тебя назад домой.
Серьезно предложил он, слегка усмехаясь.
– Там бы ты могла отдохнуть.
Даффи погладила его по бедру – успокаивающий жест, предназначенный как для него, так и для нее самой.
– Я в полном порядке, – сказала она. – И я хочу встретиться с твоей матерью.
Хантеру хотелось надеяться, что Даффи говорит правду. Он вышел из машины, открыл Даффи дверцу и повел ее к «Берри бест», не переставая удивляться, что эту субботу он проводит в Пончатуле.
Хантер отверг два предложения, за которые только несколько недель назад он тут же ухватился бы. Он отказался не только от дня отдыха на парусном судне, но и от недели, в течение которой мог ходить на лыжах в Солт-Лейк. Вместо этого он помчался домой, чтобы увидеться с Даффи. Он также проигнорировал предложение Тиффани Фиппс, у которой были два билета на нашумевший концерт в Новом Орлеане, – правда, Хантер надеялся, что, даже если бы он и не встретил Даффи, у него хватило бы ума не приближаться к Тиффани.
