* * *
Ясон Мамисашвили передернул затвор «вальтера» и ступил с ним на рыночную площадь старинного города... Уже отгремели выстрелы из пистолета Шерхана, отзвучал его рык, и сам он пропал за стеной огня. Ясон вышел за спину спецназовцу и негромко позвал его:
– Эй, швило! Куда это ты собрался стрелять?.. Даже не думай, – предупредил он «сынка». – Влеплю пулю в затылок и даже глазом не моргну. А ну-ка положи автомат на землю. Но прежде опусти мину. Без резких толчков. Понял меня?
– Кажется... да.
Гиго медленно присел, положил мину на землю. Он находился спиной к противнику, обратившемуся к нему на родном языке, – и это позволило ему незаметно отстегнуть ремешок на ножнах, крепящихся к бедру. Теперь ему ничто не мешало выхватить нож.
Он был спокоен. Чутье подсказывало ему, что его противник один. Решать – выполнять или не выполнять приказ Шавхелишвили – он будет потом. Вначале ему нужно ликвидировать угрозу. Он в это время походил на машину, внутри которой сработал механизм самозащиты.
Гиго, по-прежнему не поворачиваясь, стоя на одном колене, подыгрывал Ясону и упрощал задачу себе. Он снял автомат через голову и положил его рядом с опорной плитой миномета. Когда убирал руку, вытянул нож из ножен и взял его – по ходу – обратным хватом.
– Мне можно повернуться?
– Ты забыл про пистолет, швило.
– Да, точно.
Спецназовец левой рукой расстегнул кобуру, медленно вынул пистолет и отбросил его далеко в сторону.
– Теперь повернись, – распорядился Мамисашвили. – Я хочу посмотреть в твое лицо, засранец.
Гиго повернулся, поворачивая предплечье и маскируя за ним нож, рукоятку которого он прижимал к ладони мизинцем и безымянным пальцем. Холодное оружие в его руке выдавало только неестественное положение руки, как будто ее свело судорогой или он показывал средний палец.
Ему этого времени за глаза хватило, чтобы оценить степень угрозы. Ему угрожал из пистолета толстяк лет сорока с небольшим, в теплой шапке, похожий на партизана.
Вставая с колена, спецназовец пошел на хитрость. Его шаг с поворотом остался для Ясона незамеченным. Ясон начал соображать, что что-то не так, но было поздно. Он отступил, возвращая прежнюю дистанцию, вместо того чтобы пустить оружие в ход. Гиго был моложе, сильнее и быстрее его. Он пошел вперед, снова разворачиваясь по ходу, и сверху нанес Ясону удар ножом в грудь. В последний момент Мамисашвили дернулся в сторону, и нож вонзился ему в плечо. Спецназовец подбил его ногу и повалил на землю. Оседлав его, он выдернул нож из раны и замахнулся для повторного удара... Сейчас он убил бы и священника. В его глазах было так же пусто, как на дне высохшего колодца.
* * *
Марк сменил место. И панорама поменялась. С этой позиции ему открылась та часть древнего базара, где был установлен второй миномет. Бензин почти весь догорел, и Сергей сумел разглядеть даже отдельные части миномета: двуногу с подъемным механизмом и амортизаторами, обойму для соединения лафета со стволом. Но вот вой огня, показалось Марку, не утих. Сквозь его многоголосие он расслышал очередной выкрик Шерхана. Теперь он видел его боковым зрением, и удивлению его не было предела. Джемал Шавхелишвили и сам был готов выбросить оружие и предложить разоружиться противнику.
– Теперь ты мой, – прошептал Марковцев.
Магазин его винтовки опустел. Только один патрон, предназначавшийся Джемалу Шавхелишвили, торчал в стволе. Марку в этот миг почудилось, что они с Артемовым не меняли никаких приоритетов. Задание прежнее и простое донельзя: ликвидировать Шерхана.
Он вел его в прицел до подножия амфитеатра, откуда мог снять его и без оптики. Но вдруг услышал крик. Кто-то звал его по имени. Но не Артемов, нет. Крик раздался с другой стороны. Совсем недавно он пережил что-то схожее. В доме Серго Ашубы Нина позвала мужа по имени.
Шерхану некуда деваться. Он в пределах досягаемости трех-пяти секунд. Сергей сместил ствол винтовки, успев пожалеть о наблюдателе: вот кто не дал бы первому номеру отвлекаться от работы. Сработала моторика, и взгляду Марковцева предстала прежняя картина: часть базарной площади с размещенным там вторым минометом.
Пламя метнулось в сторону, и Марк потерял из виду двух людей, лежащих на земле. Откуда они взялись? Их не было несколько секунд назад. Они как будто упали с неба, один на другого. Верхний держал в руке нож...
* * *
Ясон отпустил пистолет и, выбросив руки вверх, схватил спецназовца за запястье вооруженной руки. Гиго пришлось включить в работу плечо, а потом он надавил всем туловищем. Ясон закричал так сильно, что почувствовал легкие у горла.
– Ма-арк!
Гиго надавил сильнее, и руки Ясона начали сдавать. Они дрожали от напряжения, а лезвие ножа неумолимо приближалось к его шее. Спецназовец, стиснув зубы, ронял слюну на лицо Ясона. Он дожимал его. Чувствовал слабость в его руках. Он бросил опираться рукой о землю и перенес ее на горло своей жертвы. И еще шире расставил ноги, удерживая равновесие.
– Марк, – прохрипел Ясон, задыхаясь.
* * *
Сергей видел ноги двух людей. У него сложилось впечатление, что это спецназовцы сошлись в смертельном поединке. Он терял время – Шерхан вот-вот нырнет в спасительный лабиринт амфитеатра и там станет хозяином положения.
Но кто мог позвать Сергея по имени? Сосо? Его привез с собой Шерхан и оставил в машине? Бред...
И тут Марка словно прострелило. Ясон был последним человеком, с которым он говорил. «У меня гости».
Сергей больше не мешкал.
Огонь заслонял обе фигуры, но Марку было от чего отталкиваться. Он сместил ствол и чуть поднял его; в нем словно сработал механизм горизонтирования. Он нажал на спусковой крючок и отбросил ставшую бесполезной винтовку. Вооружившись пистолетом, он оставил огневую точку.
* * *
Ясон уже не мог сдерживать напора. Он задыхался. Схватив руку, которая душила его, он вдруг увидел, как изо рта спецназовца потекла кровь. Гиго еще пару секунд смотрел на Ясона, потом глаза его закатились, и он резко обмяк. Мамисашвили убрал голову, и нож стукнулся в камень.
– Что это было? – спросил он себя, не в силах выбраться из-под отяжелевшего тела Гиго. В его ушах звенело, и он не расслышал выстрела. Послав взгляд в небо, он сказал: – Спасибо тебе, господи.
* * *
– Ма-арк! – снова пронеслось в старинной крепости, подсвеченной красными языками пламени. Как будто дракон опустился на эту землю. – Бросай винтовку! Или она прикипела к твоим рукам? Это твое любимое оружие?
«У тебя не должно быть любимого оружия».
– Ты сросся с ним?
«Стать слишком близким с одним оружием – большая ошибка, чем недостаточное знание его».
Шерхан только сейчас осознал, что значат слова: «Имея один предмет, понимать десять тысяч». Он свободно побеждал одного бойца – значит, мог победить любого человека в мире. Его сердце открылось перед истиной. Путь воина – это смерть. И в ней нет стыда. Есть стыд за смерть других, близких и не очень близких тебе людей.
