Нет, пусть бы он был ей братом. Или другом…
— Не боитесь? — спросил он, не оборачиваясь.
— Чего? — Она не сразу поняла. — Здесь водятся медведи?
Он усмехнулся:
— Меня.
— Вас?.. Ну, вы же не злодей!
— А вдруг?
— Вы не похожи на злодея.
— Совсем?
— Вы разочарованы?
— Немного.
— При всем желании не могу вас утешить, не похожи, — сказала она и на миг представила: а что, если?..
Сейчас, когда она снова ощутила в себе жизнь, не хотелось бы с ней расставаться.
«Но что с меня взять? Два серебряных колечка? Пару сотен рублей, что на десятку по-старому не тянут? А может, он маньяк?..»
— И скоро ваш водоем? — спросила она, чтобы не думать о глупостях.
— Скоро… Километров семь, и аккурат середина пути будет.
Она не успела прикинуть, сколько же это займет времени при их нынешней скорости полкилометра в час, как он обернулся к ней.
— Шутка. — И его глаза снова заискрились, как осколки изумрудов в калейдоскопе.
— Веселые у вас шутки, — сказала она с облегчением. — Вы шутник?
— Иногда, — сказал он.
Машина, проковыляв еще немного, свернула с колдобин и остановилась. Вокруг была сплошная глушь и ни малейших признаков каких-либо водоемов.
Воздух стал плотным и горячим, как кисель, только что сваренный из терпких запахов леса и приправленный гомоном птиц и жужжанием насекомых.
Он вышел, подал ей руку и тут же, не дав опомниться, увлек в высокие кусты. Она обреченно продиралась за ним сквозь густые заросли.
К счастью, слегка заторможенное жарой воображение не успело нарисовать картину возможного исхода столь легкомысленного поведения.
Она ахнула от неожиданности, оказавшись стоящей на желтом песке крошечного — размером метров пять на пять — пляжика, обрамленного травой и кустами. Впереди расстилалась зеркальная гладь воды, в которой отражались деревья, небо и все многоголосие вечернего леса.
— Какая красота! — Она посмотрела на своего спутника сияющими глазами.
Он развел руками и потупил взор, словно все это великолепие ненароком сотворил сам.
Она сложила ладони рупором и крикнула отрывисто:
— А!
Эхо было глухим, как в стеклянной банке. Мячиком отскочив несколько раз от берегов, оно угомонилось где-то на середине и тихо кануло в воду.
— Смотри-ка, настоящее! — сказала она.
— Ах, вы сомневались! — Он подбоченился, а глаза его сделались озорными.
Ей показалось, что он должен был бы схватить ее в охапку и бросить в озеро. Но он не был ей ни брат, ни друг…
Она скинула туфли и вошла в воду. От ног метнулось несколько юрких рыбешек.
Озерцо было совсем маленьким и почти круглым, с многоярусными берегами из пышной зелени.
— Можете принимать ванну, я выхожу.
— Мои волосы, — сказала она и нырнула в кусты вслед за ним.
Доставая из сумочки заколки, она неловко задела виском край двери и вскрикнула от резкой боли.
Одним прыжком он оказался рядом.
— Простите, это от неожиданности… Все в порядке. — Ей стало неловко от собственной несдержанности.
— Не двигаться. — Он осматривал место ушиба, держа пострадавшую за подбородок.
— Пожалуйста, не стоит… Все прошло.
Он раскрыл аптечку, осторожно смазал ссадину йодом и подул.
— Не двигаться, — снова скомандовал он, достал из багажника большой блестящий молоток и решительно направился к ней.
Вот так: молоток, потом лопата, подумала она обреченно.
Он осторожно приложил железяку к ее виску. А она прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и закрыла глаза.
Его горячая ладонь жгла ей левую щеку, правую щекотал холодок металла, а внутри — в огнедышащей лаве — бултыхались айсберги. И ныла дважды пострадавшая ни за что губа.
— Доктор, вы уверены, что сотрясение мозга лечится молотком?
Она смотрела на его плотно сжатые губы.
Не разжимая их, доктор усмехнулся. Потом осмотрел висок и сказал:
— Надеюсь, под глаз не поползет.
Она подняла взгляд. Его глаза улыбались. Но и только.
— Спасибо… доктор. Ну, я пошла?
Он отпустил ее и углубился в раскаленные внутренности их самоотверженного железного друга, который тоже нуждался в некотором участии.
— Наслаждайтесь, — сказал он.
— Мне как-то неловко… вы тут будете изнывать от жары, пока я буду наслаждаться… Если вас не смутит, можете войти после звукового сигнала, я уплыву и отвернусь.
— Спасибо за предложение. — Он выглянул из-под капота. — Впрочем, я и сам бы напросился.
Ей понравилось его деликатное заявление, снимающее с нее ответственность за могущее показаться нескромным предложение.
Она с восторгом рассекала плотную массу. Тугие прохладные струи ласкали обнаженную кожу. С новой силой ощутив прилив жизни, она набрала полные легкие воздуха и закричала:
— У-у-а-а-у-у! — Она хлопала ладонью по губам, как это делали индейцы в вестернах, и колотила ногами по воде. Ей хотелось поднять бурю в крохотном блюдце со стоячей водой. Хотелось, чтобы закачались деревья и взбаламутили неподвижную гладь неба. — У-у-а-а-у-у!
Выпустив пар, она перевернулась на спину и увидела своего заботливого спутника, раздевающегося на берегу.
Она словно забыла и о нем, и об их сговоре разделить акваторию и с опозданием подумала: не слишком ли легкомысленно двое взрослых незнакомых людей — мужчина и женщина — пытаются игнорировать природу с ее непреложными законами?..
Но думать об этом было скучно. Да и поздно. Будь что будет. Нужно только чуть осторожней смотреть на это жилистое загорелое тело, покрытое золотистой шерстью, и на полоску белой кожи, разделившую его пополам…
Она снова издала индейский вопль, но в нем уже не было первозданной чистоты.
Услышав за спиной ответный сигнал и мощные всплески, она бросилась наутек. Но ее быстро нагнали.
— А вы… пф-ф… здорово плаваете… пф-ф… — Он отфыркивался, как морж.
— А я не только плаваю здорово! — Ей хотелось хулиганить и задираться.
— Надеюсь, мне повезет, и я узнаю, что еще вы делаете здорово.
— Надежды юношей питают! — Она засмеялась и, сделав рывок, уплыла вперед.
Через некоторое время, услышав призывный клич и оглянувшись, она увидела посреди озера торчащие над водой плечи и голову.
