— Плывите сюда, здесь можно отдохнуть!
Она подплыла.
— Осторожно нащупайте камень и вставайте.
Выпрямившись и оказавшись над водой едва ли не во весь рост перед самым носом своего новоиспеченного партнера по водным видам спорта, она съежилась в попытке прикрыть наготу, соскользнула с камня и барахталась рядом, ища, на что встать, и не зная — смеяться или возмущаться.
А он уже тянулся к ней:
— Держитесь! вот так… простите… не сердитесь… это местная шутка… — Его мокрое смеющееся лицо было совсем близко, и ей вдруг показалось, что она знает его давным-давно.
Она ухватилась за его руку и пыталась опереться на ускользающую опору. Обретя, наконец, равновесие, сидя на корточках, она переводила дух. А он поддерживал ее за плечо и продолжал извиняться:
— Я не слишком напугал вас?
— Третий раз за последний час слышу этот вопрос. Вы что, целью задались?.. Нет, не напугали. Не на такую напали!
— Вот и прекрасно… вы тоже не напугали меня.
— О чем это вы?
— Ну… в смысле… Мне показалось, что вам показалось, что вы меня напугали… м-м-м… — Его речь прерывалась тихим погрохатыванием сквозь сомкнутые губы, а глаза рассыпали зеленые искры. — Отнюдь… у вас вполне… м-м-м… вполне симпатичная… э-э… фигура…
— Вы… Да вы хулиган! безобразник… вы… нудист! Вы разнузданный нудист! — Она оттолкнулась от камня, подняла ногами фонтан и перевернулась на спину, чтобы полюбоваться зрелищем захлебывающейся головы.
Мужчина стоял по колено в воде, весело смеялся, ничуть не смущаясь отсутствием на чреслах какого-либо покрова, и посылался вдогонку уплывающей веера брызг.
— Два — один! — крикнула она, удаляясь и не уточнив, что это за счет.
Он снова нагнал ее и поплыл рядом.
— Так что это за местная шутка? — спросила она.
— Скала… Очень одинокая скала… как тот петух у Карлсона на крыше, помните?
— Помню, — сказала она и подумала: «Как мило, мы даже книжки одни и те же читали».
— Я как-то обследовал ее в солнечный день… до самого дна… тут глубина метров пятнадцать.
— Ого! Забавное это сооружение… ваш естественный водоем в лесной глуши.
— И к счастью, не слишком популярное.
— Ценю доверие и обещаю сохранить тайну.
Они лежали в воде, выставив головы и спины.
По песку до самых кустов протянулась борозда, которую она проделала каблуком. На одной половине лежала сброшенная ее одежда, на другой — аккуратно сложенная его. Каждый расположился на своей стороне.
— Как магически действует на людей любая черта, — сказала она. — Вот вам подтверждение.
— Вы психолог?
— Иногда… как вы говорите. По совместительству.
— По совместительству с чем, если не секрет?
— Много с чем.
— Какая загадочная женщина!
Он изобразил пальцами человечка, шагающего в ее сторону. Подойдя к борозде, человечек остановился, почесал ногу об ногу, решительно переступил черту и двинулся дальше. Он ходил вокруг ее локтя, делая попытки взобраться на него.
Она засмеялась и спрятала лицо.
Он положил ладонь ей на плечо и легко сжал его. Оба замерли и, казалось, перестали дышать. Нет, я не готова, подумала она и сказала:
— Я умираю с голоду. Отвернитесь и закройте глаза.
— А можно что-нибудь одно? — Он засмеялся и убрал руку.
— Да хоть вовсе ничего, вы же не из пугливых!
Она принялась одеваться, не зная — отвернулся он или нет.
Ей и в самом деле нечего стесняться своей фигуры. А границы целомудрия все равно уже нарушены. Пустые условности, и не в них дело. А дело в том, что он знает, что она знает, что он не сделает шагу, пока она этого не позволит…
Она вздрогнула от неожиданности.
Он взял ее за плечи.
Она замерла. Шелк облепил мокрое тело и волновал шершавым прикосновением.
Он повернул ее к себе. Его губы не были сомкнуты, как обычно. Взгляд потемнел и стал тяжелым. В нем мерцал «угрюмый тусклый огнь».
Она покорно закрыла глаза, отпустив свою волю на все четыре стороны.
Он провел губами по ее щеке.
Она вдохнула едва уловимый волнующий аромат, смешанный с запахом озерной воды, и потянулась к его губам.
Он повторил движение и исчез, словно дразня. Остались только ладони на ее плечах — единственный ориентир в распадающемся пространстве.
Горячее дыхание — совсем близко. Еще ближе.
Она коснулась языком его губ.
Он сделал то же.
Она ждала.
Он поцеловал ее коротко и осторожно.
Земля покачнулась и едва устояла на своей орбите.
Она положила руки ему на грудь: влажная прохладная кожа, шелковистые жесткие волосы.
Он расстегнул блузку, юбку — под ними ничего не было. Отбросил заколки, растрепал волосы и снова поцеловал ее.
Она почти ничего не заметила: ни того, что произошло, ни того — как. Просто короткое замыкание всех чувств. Только успела ответить отрывистым «нет» на его вопрос: «Должен я что-нибудь сделать?»
Она пришла в себя от звука его голоса:
— Простите… у меня давно… я давно один.
— Какое совпадение… я тоже… давно одна.
— К радости мужчин, — сказал он, — на женщинах это… не отражается.
— А у мужчин, к обоюдной радости, быстро проходит.
— Правда, доктор?
Они засмеялись.
Она смотрела в небо, начинающее зеленеть с одного края. Еле заметная блестящая игла прошивала прозрачную бирюзу пушистой оранжевой ниткой.
— Вы не хотите пить? — спросил он.
— О, как кстати! Меня сегодня ждет голодная смерть. Не дайте же мне прежде умереть от жажды.
Он скрылся в кустах, погрохатывая своим тихим смехом, и через минуту появился с двумя запотевшими бутылками. Открыл одну о другую изящным и верным — боже мой! до чего же знакомым! — жестом и протянул ей.
— Как это вам удалось — будто из холодильника! — Она сделала несколько глотков.
Он молча наливал напиток в рот, одновременно глотая. Ей показалось это забавным, и она решила освоить новый способ употребления жидкостей. Но вышло только, что она чуть не захлебнулась, а холодный пузырящийся ручеек из бутылки побежал по шее, животу и шипя исчез в песке.
Отставив свою бутылку, он принялся слизывать сладкие капли с ее груди. Холодный язык ласкал кожу, холодная ладонь легла на живот.
