— Ты там в порядке? Если хочешь, я позвоню Лоре и предупрежу ее, что ты не придешь. Хелен отодвинула задвижку.
— Я в порядке, — с трудом произнесла она.
Она не помнила, когда начала запираться в ванной, но теперь это вошло у нее в привычку. Ей не хотелось, чтобы Мэтью нарушал ее личное пространство — особенно когда она сидит в туалете или моется. Она никогда не понимала женщин, которые не стесняются справлять нужду при муже или любовнике и при этом еще обсуждают, что приготовить к ужину. И даже теперь, когда их отношения резко испортились, она ощущала необходимость отделяться от него. Но если раньше она просто закрывала дверь, то теперь стала еще и запираться на задвижку. Символический шаг — она все больше отдаляет его от себя.
Все утро она то и дело смотрела на часы, отмеряя, сколько еще до обеда. Она пила воду стаканами и еще два раза бегала в туалет, где ее вырвало. От Софи пришла эсэмэска: «Клянусь, больше такого не повторится! Что ты со мной делаешь?» Прочитав сообщение, она рассмеялась, и ей стало чуть легче. Всегда приятно знать, что ты не единственная, кто свалял дурака. В десять минут первого она заглянула в кабинет Лоры и сообщила, что идет обедать и долго не вернется.
— Неужели тебе не хочется хотя бы взглянуть на него? — удивилась Лора.
— Нет, — твердо отвечала Хелен. — Я вернусь в два.
Она прошла вниз по Оксфорд-стрит и убила полчаса, слоняясь по этажам магазина «Топ Шоп». Она не могла позволить себе ничего купить, понимая, что вот-вот станет безработной, так что удовольствие от неспешной прогулки по магазинам было подпорчено. Она уже двинулась, было обратно на работу, не зная, куда себя деть, но вдруг, неожиданно для самой себя, очутилась на улице Шарлотты. Оттуда рукой подать до «Верано». «Ничего, — подумала она, — я просто пройду мимо». Она взглянула на часы — без пяти час. Лео сейчас в «Глобал» на совещании. Ничего страшного, если она зайдет и посмотрит, как там дела. Она прошла по Перси-стрит, перешла на другую сторону, делая вид, будто просто гуляет, и внимательно оглядела ресторан, словно это была самая естественная вещь на свете. Внутри все еще выглядело как после бомбежки: к стенам, столам и стульям были прислонены листы гипсокартона, столы и стулья сдвинуты в угол. Но внешнюю отделку уже закончили: даже оформили крохотный внутренний дворик, обнесенный невысокой стеной — столика на два. Из окон верхнего этажа были протянуты гирлянды лампочек; они обвивали дерево, росшее у обочины, лавровые кусты в терракотовых горшках у входа. Занавески на окнах были раздвинуты, Чтобы прохожим виден был ресторанный зал; от электрокамина шло приятное тепло — наверное, он согревал одинокого рабочего, который что-то делал в зале. Несмотря на то, что отделка еще не была закончена, Хелен решила, что в таком ресторане очень приятно посидеть славным теплым вечером.
В пять минут второго она пришла в кафе, где договорилась перекусить с Рейчел. Ноги гудели — она слишком много прошла пешком. Вдруг Хелен поняла, что они с подругой не виделись уже несколько недель, а по вечерам никуда не выбирались вместе… вообще неизвестно сколько. Рейчел уже ждала ее за столиком у окна; до ее прихода она успела выпить полчашки кофе.
— Ну и видок у тебя, — сказала она, когда Хелен сняла пальто. — Что с тобой?
— Похмелье, — объяснила Хелен. — Вчера перебрали с Софи.
— Ну, хорошо, расскажешь во всех подробностях. Но сперва я сама хочу кое-что тебе сообщить… — Она выдержала театральную паузу. — Мы с Нилом женимся…
— О господи, Рейч… у меня нет слов… просто великолепно, я так рада за тебя…
— Не сейчас, наверное, в следующем году. Вот, смотри…
Она помахала левой рукой; на среднем пальце блеснул маленький, со вкусом подобранный бриллиантик.
— Просто здорово. — Неожиданно для себя Хелен расплакалась.
Рейчел смотрела на нее, онемев от изумления.
— Прости… Наверное, не надо было тебе говорить…
— Нет! Я действительно рада за тебя, честно.
— О боже, я такая тупая.
— Нет, Рейчел. Я серьезно. Я ужасно рада за тебя. Не знаю, что на меня нашло… Просто я сама… в полном дерьме. Я все запутала. О черт, я становлюсь настоящей ревой. — Она через силу хохотнула. — Любительницей поплакать из списка «Женщины, которых мы ненавидим». И вот я испортила тебе большой праздник.
— Я сама виновата — надо было догадаться, что мое известие тебя расстроит, — у тебя столько всего сейчас происходит… — оправдывалась Рейчел.
— Нет!
Нил хороший. Он составит счастье Рейчел. Честно говоря, всего лишь несколько месяцев назад Хелен бы вся извелась от зависти к Рейчел, которая получила все. Но теперь, когда вся ее жизнь пошла наперекосяк, она прекратила сравнивать себя с другими. Какой смысл соревноваться в гонке, которую тебе никогда не выиграть? Лично она вовсе не стремится замуж, тот импульс давно прошел. Наоборот, теперь ей хочется прямо противоположного: остаться одной, свободной, играть на своем поле и делать все, что заблагорассудится. Конечно, она чуточку побаивалась, что скоро Рейчел изменится — начнет держаться покровительственно, а потом, чего доброго, еще и обзаведется детьми. И тогда у Хелен вовсе не останется ни одной подруги. Но сейчас она плакала вовсе не из-за этого. Она плакала потому, что у нее самой все настолько запуталось, что возвращение к прошлому кажется невозможным. Она плакала потому, что была несчастна, а слезы приносили хоть какое-то облегчение, — и еще потому, что Рейчел была единственной, с кем можно было поговорить о своих проблемах. И вообще, кроме Рейчел, никто ничего не знал. Она зарыдала еще горше, поняв, что, скорее всего, потеряет и Рейчел.
Успокоившись, Хелен изложила Рейчел все, что случилось с того дня, как они в последний раз беседовали по телефону. Потом она поделилась подробностями своего замысла: как сделать, чтобы все было в порядке. И все равно Хелен чувствовала себя виноватой, потому что испортила подруге праздник. Когда она дошла до того, что Лео — сын Мэтью, Рейчел громко рассмеялась.
— Ну, так что же? — ехидно спросила Рейчел после того, как Хелен закончила рассказывать ей о вчерашнем вечере. — Вы теперь с Софи подружились?
Хелен кивнула:
— Что-то вроде того.
— Но ты ведь понимаешь, что так продолжаться не может? Ты — не та, кем она тебя считает. Ты сломала ей жизнь. — Последние слова она произнесла по слогам.
— Знаю, знаю. Все так запуталось! Но… разве ты не понимаешь, что такие отношения сейчас кстати? Ведь я от всей души желаю, чтобы она смогла вернуть прошлое. Или, во всяком случае, то, что она считала своей прошлой жизнью.
— Ты считаешь, она хочет именно этого?
— Конечно. Ну да, теперь она понимает, что Мэтью — ублюдок, но она это преодолеет.
— Хелен, не осложняй ей жизнь еще больше.
— Каким образом я могу осложнить ей жизнь еще больше?
— Понятия не имею. Главное — не слишком привязывайся к ней. Поступи так, как считаешь нужным, и убирайся.
