Женщины, которые уводят чужих мужей (Хелен);
Женщины, которым любовники ближе подруг (Рейчел);
Женщины, которые изводят собеседников бесконечными рассказами о своей свадьбе и/или детях (Рейчел);
Женщины, которые щеголяют аристократическим выговором;
Толстухи, которые уверяют, что едят как птички;
Женщины, которые все время выставляют напоказ грудь (сюда относятся и те, кто вместо сисек выставляет напоказ известных поклонников);
Грудастые худышки (они включили данную разновидность в список исключительно из зависти; в самом деле, такие счастливицы встречаются довольно редко. Мало кто может до двадцати пяти лет похвастаться и пышным бюстом, и одновременно стройностью — до двадцати пяти, потому что Рейчел и Хелен были убеждены: все женщины, одаренные от природы, к двадцати шести годам обрастают жирком);
Толстухи, которые гордятся пышным бюстом (как видно, тема бюста могла растянуться на весь список, как и тема толщины, но Рейчел и Хелен решили умерить пыл);
Женщины, которые любят певицу Дайду;
Женщины, которые любят Бриджит Джонс;
Женщины, которые похожи на Бриджит Джонс (Софи);
Женщины, которые рассуждают о том, как они любят туфли (включая и тех, которые считают, что жизнь похожа на сериал «Секс в большом городе»);
Женщины, которые помешаны на шоколаде;
Женщины, которые интересуются гороскопами;
Дженнифер (никто из них уже не помнил, кто такая Дженнифер, но они решили оставить ее, потому что у них, должно быть, были веские причины когда-то внести ее в список);
Ходячие скелеты, которые переживают из-за того, что «потолстели до сорок второго размера»;
Плаксы (сейчас к ним, наверное, можно причислить и Хелен — а, все равно!);
Женщины, которые говорят «умник», или «класс», или «отстой» (в общем, какие там сегодня самые расхожие словечки?);
Женщины с тоненькими, как у девочек, голосками;
Женщины, которые говорят, что они сошли с ума (исключая тех, по которым действительно психушка плачет);
Те, кто называют себя или других «чудными мамочками»;
Противные молодые девчонки;
Женщины, которые называют свои месячные «женскими праздниками»;
Женщины, которые достают всех разговорами об экстракорпоральном оплодотворении;
Клуши-наседки;
Женщины, которые ходили к психоаналитику;
Женщины, которые нарываются на комплименты («Я сегодня такая толстая» — и пауза, чтобы дать вам время сказать: «Нет! Ты стройная»);
Женщины, которые называют своих бойфрендов «приятелями»;
Лора (недавно Хелен ее вычеркнула);
Женщины, которые носят подтяжки. Или корсеты — в общем, то, что, по мнению журналов для мужчин, повышает уровень их сексуальной притягательности;
Женщины, которые очень хотят выглядеть… (см. выше);
Женщины, которые носят в волосах цветы, любят шали и пашмины, черный лифчик под белой майкой и туфли-лодочки;
Мамаши, которые работают на полставки и думают, будто всем интересны их проблемы («Пожалуйста, подмени меня на той неделе — детский сад Сэма закрывается на ремонт»);
Женщины, которые публично кормят младенцев грудью;
Женщины, которые продолжают грудное вскармливание, когда их дети уже умеют говорить.
Значит, Хелен подпадала под одну из категорий. Зато Рейчел виновна уже в двух смертных грехах — возможно, вскоре к ним добавится еще парочка.
Хелен свернула разговор, пообещав в ближайшие выходные поездить вместе с подругой и посмотреть места, где можно было бы устроить свадьбу. Она хотела, было пригласить Рейчел выпить как-нибудь на неделе, но передумала — та наверняка откажется или притащит с собой Нила. Против Нила как такового Хелен ничего не имела, он славный малый. Просто… Хелен понимала, что не сможет говорить с Рейчел о Мэтью, потому что Нил то и дело будет вставлять, что Мэтью, дескать, «отличный парень», и спрашивать, когда они снова соберутся вчетвером. При иных обстоятельствах она обязательно посоветовалась бы с Софи. Но Софи считает ее опытной журналисткой. Поэтому она не станет делиться с ней радостным известием. Тем не менее она хотела услышать детали вчерашнего вечера, так что все равно ей позвонила, напомнив себе, что нельзя болтать о себе, чтобы не наговорить лишнего.
— Честно говоря, — сказала Софи, когда Хелен надавила на нее, — все прошло отлично. Девочки рады, мы нормально общались, никаких ссор. Знаешь, ты была права. Я чувствовала, что контролирую ситуацию — правда, после того, как убрала свое художество, — и вот что мне показалось. Как бы ни был он там счастлив со своей сучкой, он явно рад был прийти к нам. Он соскучился. Во всяком случае, я на это надеюсь.
— Продолжай в том же духе, — посоветовала Хелен, которая неожиданно ощутила приступ острой ревности. Почему? Она радоваться должна… и рада… но не слишком-то приятно для самолюбия узнавать, что Мэтью может так легко вернуться к прежней жизни. — Заставь его помучиться.
— Я так и сделаю. Между прочим, спасибо за советы, — сказала Софи. — Они мне очень помогли.
Хелен решила уйти с работы пораньше. Выходя, она слышала, как Джейми зачитывал всем служащим последнее электронное послание Алана (речь в нем шла о недавнем вечере в отеле). Дома оказалось, что Мэтью обошел ее на повороте и успел украсить комнату, так что она стала похожа на бордель под Рождество. На лампу были наброшены цветные кашне — она была уверена, что чувствует запах паленой шерсти. На книжных полках кое-как стояли горящие свечи. Стол был накрыт на двоих; посередине, в ведерке со льдом, охлаждалась бутылка шампанского. Хелен посмотрела на часы — всего половина шестого. Она слышала, как Мэтью напевает что-то себе под нос в душе. Чтобы не портить ему удовольствия, она не стала снимать пальто. Очевидно, квартира в любую минуту могла загореться — Мэтью не подумал не только о том, как опасно набрасывать материю на электролампочки, но и забыл о том, что любопытный кот легко доберется до горящих свечей. Она повернулась и снова вышла в парадную дверь. Затем вернулась, схватила Нормана и, несмотря на протесты, заперла его в кухне.
Она вышла из квартиры во второй раз и двинулась по ступенькам на улицу, пытаясь решить, на что убить час времени. Она испытала искушение отправиться в кино и вернуться через час, изображая невинность и притворяясь, что она подавлена тем, что пропустила то, что он задумал. О боже, романтический ужин на двоих — это уж слишком. Очень мило с его стороны, но все, чего она хочет, — сесть и расслабиться перед телевизором. О чем они будут разговаривать? У них почти не осталось общих тем для разговора. Работа? О работе не проговоришь четыре часа или даже больше. А потом он, чего доброго, расчувствуется и попытается затащить ее в постель. Они добрых несколько недель умудрялись обходиться без секса, что ее вполне устраивало. Ее затошнило при мысли, что он начнет ее лапать — хотя когда-то ей это нравилось. Дело не в том, что он ей противен, и не потому, что плохой любовник. Дело в другом. Просто он — Мэтью.
