От Сокольников до ВВЦ недалеко – каких-нибудь десять минут на машине плюс десять бегом по территории до павильона. Я поймала частника и уже через полчаса бродила по выставке. В огромном павильоне было людно даже в четверг. От книжных рядов захватывало дух, рябило в глазах. У стендов одного из издательств проходила презентация. Веселый парнишка-ведущий громко расписывал в микрофон достоинства автора. Симпатичные девушки бойко продавали книги. Рядом за столиком строгая дама в очках раздавала автографы, за ее спиной висел большой баннер с фотографией в полный рост.
Несколько минут я завороженно наблюдала за четкими движениями авторучки, скользящей по книжной странице. И чем дольше смотрела, тем сильнее сводило горло от волнения, предательски подкашивались колени. Я почувствовала себя маленькой и жалкой по сравнению со строгой дамой.
Поняла, что не смогу вот так, запросто, подойти к этим симпатичным девушкам, торгующим книжками, и предложить свое творение…
Я побрела дальше. «Бух-бух-бух» – бухало сердце. Посмотрела на часы и поняла, что хожу без толку уже час, и скоро пора возвращаться, а я так ничего и не сделала. Мне захотелось плакать от благоговейного преклонения перед книжной индустрией, писательской гениальностью и от обиды за собственную неполноценность. Я разглядывала книги в застекленных витринах очередного холдинга, чье название золотыми буквами горело и переливалось высоко над головой. Вдруг услышала мягкий женский голос:
– Вы что-то хотели?
Я вздрогнула, поняв, что обратились ко мне.
У заговорившей со мной женщины лет сорока с хвостиком было необыкновенно мягкое интеллигентное лицо, гладко зачесанные соломенные волосы, открывающие высокий чистый лоб, вдумчивые серые глаза, добрая улыбка. И я подумала, что уж наверное она не станет смеяться мне в глаза и гнать прочь. Собравшись с духом, дрожащим голосом произнесла:
– Вы рукописи к рассмотрению принимаете?
– А вы – автор? – удивительно просто спросила женщина.
Я кивнула.
– И что у вас есть?
– Текст, – прошептала я, мысленно поражаясь тому, что меня до сих пор не только не отогнали от стенда, а еще и внимательно слушают.
– Хорошо, – улыбнулась женщина. – А какой жанр?
– Я не знаю, – прошептала, чувствуя, как загораются щеки. – Просто текст…
– А о чем?
– О людях… – Я понимала, что должна разливаться соловьем, превозносить достоинства рукописи, что, возможно, это мой единственный шанс, но ничего не могла с собой поделать. Слова спрятались где-то внутри.
– Но синопсис у вас написан?
– А что это такое? – пролепетала я чуть слышно.
– Ладно, – сказала женщина, – вот моя визитка. Звоните и привозите текст. Меня зовут Лариса. А вас?
– Саня.
– Очень приятно. – Она снова улыбнулась необычайно доброжелательно.
Я подумала, что ее терпению можно позавидовать.
«Кудинкина Лариса Ильинична. Редактор».
Я спрятала визитку во внутренний карман куртки. Так надежнее.
Окрыленная успехом, я взяла визитки еще в нескольких редакциях и отправилась домой с чувством выполненного долга. На следующей неделе развезла копии текста книги по издательствам. А по прошествии некоторого времени получила разные ответы.
В одном издательстве заявили, что моя рукопись – «неформат», то бишь не подходит ни для одной из существующих серий. Предложили написать детектив или любовный роман. В другом были готовы со мной сотрудничать при условии, что я буду сдавать им по новой книге в месяц-два. Дома я честно попыталась писать на скорость, но ничего не получилось. Слова прятались и никак не желали вылезать из укрытия на белый свет, чтобы собраться в предложение. Я впадала в ступор, вымучивая неживые фразы, потом пришла в ужас от прочитанного. Уже была готова признать поражение на литературном фронте, как раздался телефонный звонок.
Я возилась на кухне. Трубку схватил Ванька.
– Это Иван, – важно выговорил он. – А как вас зовут? Кого вам позвать?
– Мама, подойди! – закричал он. – Тебе звонит какая-то Лариса Ильинична!
Месяца не прошло… На ватных ногах я побрела к телефону, почему-то с вымытой тарелкой в руке.
– Ваша рукопись нам подходит, – сказала Лариса. – Вы не могли бы подъехать в редакцию?
«Дзынь!» – Я выронила тарелку, и та немедленно раскололась на кусочки.
Снова Соколова
Издательство размещалось в неказистом сером здании. Коридоры напоминали лабиринты, мне пришлось поплутать в поисках нужного кабинета, пока охранник не проводил меня до двери.
Лариса приветливо улыбнулась, пригласила сесть, предложила кофе. Позвонила по вертушке, вскоре темноволосая девчушка принесла нам две чашки отличного сваренного эспрессо и вазочку с конфетами.
– Мне понравилась книга, – сказала Лариса.
– Правда? – переспросила я.
– Правда. Это то, что нам сейчас нужно. – Лариса помешала сахар в чашке и продолжила: – В настоящее время издается в основном развлекательная литература, жвачка для мозгов – детективы, боевики, любовные романы. У читателей назрела потребность в чем-то более серьезном, вдумчивом, жизненном, среднем между классикой и легким чтивом… Все маркетинговые исследования это подтверждают… Руководство дозрело, велело искать новых авторов… мы даже конкурс объявили. Но все шлют стереотипные рукописи – боевики, детективы, любовные романы… И тут вдруг ты, как по волшебству…
Лариса озвучила предложенные условия сотрудничества, отдала текст договора для более детального ознакомления. Я слушала и не верила ушам. Меня не просто опубликуют для начала десятитысячным тиражом, а еще дадут аванс, пусть не очень большой, но вполне разумный с учетом моей безвестности, плюс проценты с каждого проданного экземпляра книги… Украдкой я ущипнула себя за ногу, чтобы убедиться, что это не сон, не фантазия и не галлюцинация.
– Ты быстро пишешь? – спросила Лариса.
– Медленно, – честно призналась я.
– Ну и ладно, – махнула рукой Лариса, – лучше меньше, да лучше. Хотя жаль. Чем больше книг, тем больше вложения в раскрутку автора. Понимаешь?
Я обреченно кивнула и согласилась на сотрудничество без особой раскрутки. Даже если книга выйдет минимальным десятитысячным покетным тиражом, это будет означать, что ее прочитают целых десять тысяч человек. И даже больше, поскольку обыкновенно книги передают родственникам, друзьям, коллегам… Несколько тысяч читателей – разве это мало? Это очень здорово.
– Кстати, ты будешь издаваться под своей фамилией или возьмешь псевдоним? – уточнила Лариса.
Я на секунду задумалась. Мне нравилась фамилия мужа – Ковалевская, – звучная, красивая… Но в глубине души я всегда оставалась Соколовой. Напрасно переживал Георгий – не прервется род Соколовых… Жаль, что он так об этом и не узнал. А быть может, он знает? Может быть, где-то существует другая, параллельная реальность, из которой ушедшие смотрят на наш несовершенный мир и снисходительно улыбаются, зная наверняка, насколько суетно и мимолетно наше существование? Иногда мне отчаянно хочется в это верить.
