— От Тео не пахнет! — заявила Клэр с шутливым возмущением.
— Сначала он слишком окоченел, чтобы от него пахло, но как только он начал оттаивать… — Корнелия снова зажала нос.
— Похоже, любовь не просто слепа, она еще и нюх отбивает, — пошутил отец Клэр.
Клэр слегка удивилась, что отец заметил ее влюбленность в Тео. Разумеется, ему об этом могла сказать Корнелия. Но в это утро, уменьшившись в размерах, притушив блеск глаз и опустив плечи, отец, казалось, стал мягче относиться к Клэр. Ока слегка покраснела при мысли, что он знает о ее симпатии к Тео. Еще совсем недавно она бы чувствовала себя ужасно неловко, если бы люди вокруг нее о таком факте знали. Но атмосфера, создаваемая Корнелией и Тео, была легкой, приятной и располагающей. Когда Клэр попала в эту атмосферу, она почувствовала себя свободной, как будто все, о чем она думала, было в порядке вещей.
— Не думаю, что любовь слепа, — тихо сказала Корнелия, и Мартин резко к ней повернулся. — Настоящая любовь, возможно, самое проницательное состояние.
Отец внимательно рассматривал свою кофейную чашку, как будто там можно было найти ответ на фразу, которую Корнелия только что произнесла.
— Может быть, ты и права. Может быть, если любовь настоящая, ты видишь все недостатки, но все равно любишь, — сказал он. Затем он изменил тон. — Кстати, кто придумал эту фразу — любовь слепа?
— Возможно, Шекспир. Во всяком случае, у Шекспира это встречается. Но это и не идиома. Как это называется? Штамп?
— Думаю, это скорее пословица, — сказал Мартин, немного подрастая. Во всяком случае, так показалось Клэр. Самую малость.
— Как «Сияй, сияй, звездочка», — сказала Корнелия, но Клэр ничего не поняла. А ее отец повеселел еще больше.
— Вот именно. Сочинил ли эту песню Моцарт, или он просто создал вариации на народную тему?
Корнелия улыбнулась, но ее улыбка не была обычной, хотя отец Клэр вроде бы ничего не заметил. «А может, он просто рад, что они говорят как обычно, перекидываясь словами, как воланом для бадминтона», — подумала Клэр и пожалела, что не может сказать этого вслух. Сравнение показалось ей интересным.
Но Клэр чувствовала, что атмосфера полна беспокойства. Как будто настоящий разговор, серьезный, таился где-то в глубине, как стремительное течение в океане. По лицу Корнелии Клэр поняла, что она тоже это ощущает. Клэр вспомнила, как Корнелия сидела за кухонным столом, положив голову на руки. Если бы она могла, она бы помогла Корнелии.
— Может, нам сегодня стоит уехать отсюда и вернуться в Филадельфию? — сказала Клэр. Если они оставят этот дом, Корнелии не нужно будет так часто видеть отца Клэр. Они будут жить в своих квартирах. Разумеется, она останется с Корнелией.
— Наверное, — обрадовалась Корнелия, а Клэр гордо вскинула голову. Она помогла. — Если ты уже собралась. Кстати, с завтрашнего утра мы с тобой останемся одни на несколько дней. Твой отец улетает в Лондон.
Клэр охватил восторг, но она сделала все, чтобы это скрыть.
— Меня не будет всего несколько дней, — сказал ее отец. Он помолчал, потом добавил: — Но если ты хочешь, чтобы я остался, Клэр, я могу отложить поездку.
Корнелия бросила на него удивленный взгляд, смешавшись на несколько секунд, как будто не могла решить, что думать по поводу этого предложения.
— Да не стоит, папа. Ты можешь ехать, — сказала Клэр. — Я только напишу для мамы новую записку.
Написав записку, она хотела вернуться в кухню, но остановилась. Вверху под звуки льющейся воды Тео напевал песенку, которую Клэр не знала. Наверное, он брился. Затем Клэр на цыпочках подошла к кухонной двери и заглянула.
Отец придвинул свой стул ближе к стулу Корнелии и наклонился к ней.
— Продолжай верить — вот что я хочу сказать. — Он горько улыбнулся. — Если от этой веры хоть что-нибудь осталось.
— Я стараюсь, Мартин, — грустно сказала Корнелия.
Отец Клэр взял руку Корнелии, рассматривая ее, потом коснулся каждого пальца, как бы пересчитывая. И хрипло сказал:
— Можно? — Корнелия кивнула, и он поцеловал тыльную сторону ее ладони, затем перевернул и поцеловал ладонь и держал ее у губ довольно долго. Клэр прижала руки к сердцу. Затем проскользнула в гостиную и долго там сидела, пытаясь разобраться в том, что видела.
И додумалась она до следующего: если кто-то не идеален или даже не особенно хорош, ты не можешь махнуть рукой на их любовь. Любовь — она всегда любовь, у нее своя правда, даже если человек, испытывающий эту любовь, состоит из одних недостатков. Корнелия сказала, что ее отец не обратил внимания на мольбы ребенка о помощи. Даже человек, способный на такое, может испытывать любовь, и от этой любви нельзя отмахнуться. Она сидела выпрямившись в столетнем кресле в гостиной, и ее бил озноб от осознания этой правды.
Тео тихо вошел в комнату и позвал ее по имени. Когда она взглянула на него, то увидела, что волосы его все еще блестели от воды после душа, лицо чисто выбрито, кожа золотисто-смуглая. «Господи!» — едва не восхитилась она вслух.
Перед тем как уехать, Тео пожал отцу Клэр руку. Затем наклонился и расцеловал Корнелию в обе щеки.
— Разве не так они делают в твоем кафе? — усмехнулся он. Корнелия кивнула, но схватила Тео за рукав, и Клэр заметила в ее глазах панику. — До скорой встречи, — твердо сказал Тео, и Корнелия отпустила рукав.
— Не хочешь меня проводить, Клэр? — спросил Тео. Разумеется, она хотела. Тео дал ей руку, Клэр уцепилась за нее и, пританцовывая, вышла из комнаты. В другой руке она держала коричневый бумажный пакет, где лежал ее подарок для Тео.
Когда они стояли у машины, Клэр вынула подарок из пакета. Это был рассказ, который она написала. Она постаралась разгладить смятую обложку.
— Я хотела подарить его маме на Рождество, — просто сказала она.
— Тогда сохрани его для нее, — посоветовал Тео. Он заправил за ухо девочки выбившуюся прядку волос.
— Я сочиню для нее другой. Это тебе и Корнелии. Пополам. Так что тебе придется привезти его, когда будет ее очередь. — Клэр помолчала. — Я думаю, ее очередь придет скоро, верно?
— Ладно. Спасибо. — Тео улыбнулся и отдал Клэр сложенный пополам листок. — Это номер моего телефона. Звони, когда захочешь, договорились?
Клэр кивнула, держа листок обеими руками.
Тео несколько секунд смотрел на дом, потом сказал:
— Клэр, как ты думаешь, ты можешь кое-что для меня сделать?
Клэр даже подпрыгнула. Она сделает все, что угодно.
— Все, все, все, — сказала она.
— Позвони мне, если я тебе понадоблюсь. И позвони мне, если ты решишь, что Корнелия… если тебе покажется, что Корнелия в беде, обязательно позвони мне. Обещаешь?
— Обещаю, — торжественно произнесла Клэр. Затем быстро, пока она не потеряла присутствия духа, она поцеловала Тео в гладкую смуглую щеку.
