* * *
Полковник взял протокол. Прочитав его, он вздохнул.
– Как я понял, Ваня, нападение на караульных произошло из камеры, где сидели солдаты. Но почему рецидивисты не воспользовались камерой, где сидел ты и твои товарищи? Почему не из своей камеры совершили нападение на караул – понятно, об этом говорить не будем. Почему, а?
– Как почему?.. Мы же не солдаты, стрелять не умеем.
– Молодец, хорошо соображаешь.
– Мне не к чему соображать, я сам все видел.
– И слышал, – полковник снова перевернул протокол. – Вот здесь написано, что инициаторами побега были именно солдаты. Они, по твоим словам, сделали подкоп.
– Ну да, сначала заглянули к нам, угостили сигаретами, потом поползли дальше.
Пацан начал понимать, что допустил ошибку, но вот где? Каменев просил его об одном, а он пошел дальше, стал развивать тему, полагаясь на собственную изворотливость.
Что касается Лысенкова, то ошибка Вани Корнева была для него очевидна. Паренек делал упор на солдат, а опытный следователь, не меняя самой постановки вопроса, просто переставил действующих лиц. И получил ответ.
Вошел капитан Мирошник. Переговорив с ним у приоткрытой двери кабинета, Лысенков отпустил оперативника и вернулся к столу. По-хозяйски покопавшись в ящике стола следователя, полковник извлек чистый лист бумаги, жестом попросил Корнева придвинуться ближе к столу, щелкнул шариковой ручкой.
– Дело было так, Ваня, – суховатым голосом начал Лысенков. – Если я ошибусь, поправь меня. К солдатам вы так и не смогли докопаться, не хватило силенок. Поэтому вы наведались к уголовникам, наладили контакт, кое-что рассказали о распорядке в изоляторе. Так вот, подкоп делали не солдаты, как записано с твоих слов в протоколе, а бандиты. Если нужны доказательства, то они так и лежат горкой земли и щебня под нарами вашей камеры. Ты хорошо разбираешься в технике, угнал автокран, значит, знаком с принципом работы бульдозера, который под себя не гребет. Не могли солдаты копать от себя. – Полковник отложил авторучку в сторону. – Ты не с того человека стал списывать себе облик. Пошли со мной в подвал, я покажу тебе его деяния. Давай руку, ну?
Мальчик покачал головой и машинально убрал руку за спину. Он не мог отвести взгляд от ставших вдруг пронзительными глаз следователя.
– Побудь дома, никуда не уходи. Возможно, нам понадобится твоя помощь. Или ты еще что-то хочешь добавить?
– Про девушку хотел сказать. Она с солдатами сидела. В коридоре она застрелила раненого мента. Вову Климова. Мы его Вовочкой зовем. На соседней улице живет. Жил то есть.
2
Уже глубоким вечером две объединившиеся опергруппы довольно четко воспроизвели картину преступления. Интересовало в этом деле все, но особо Лысенков выделил следующее. Перебирая на столе листы протоколов и данные экспертиз, полковник в обычной для него манере вслух обращался к себе, в то время как просторный кабинет начальника ОВД был полон офицерами милиции.
– Осужденный Хабибуллин Муса, – потирая подбородок, говорил Лысенков, восседая на месте хозяина кабинета. – В теле две пули: из «макарова» и «калашникова». Осужденный Кирилл Ефимцев – убит из «макарова». Из «макарова» же убит Девяткин. Убиты сержанты Захаров и Климов.
Капитан Мирошник затушил в пепельнице сигарету. Перед ним лежало заведенное накануне Верхнегородищенским ОВД дело на гражданку Андрианову. Собственно, в папке было только постановление на арест и пара протоколов. Паспорт задержанной ему принес дежурный следователь – старший лейтенант Панин.
– Хочу обратить внимание на показания молодой пары, на чьей машине уехал Каменев. Речь идет о заложниках, среди которых одна молодая женщина – Ирина Владимировна Андрианова. Задержанная, судя по записям в протоколе, за мошенничество.
– Думаешь обнаружить связь между ней и бандитами? – спросил Лысенков.
– Мне интересно, как и кто именно задержал ее. А этот кто-то – сержант Климов. Как раз он перевозил заключенных в отделение. Он, увы, ответить не сможет. Мы получили невразумительный, вернее, неправдоподобный ответ от несовершеннолетнего свидетеля. Якобы Ирина Андрианова принимала участие в расстреле караула, убила сержанта Климова. Может быть, вы поможете? – Мирошник вопросительно посмотрел на лейтенанта Панина. – Под протоколами ваши подписи?
– Не только мои. Но и задержанной.
– Вижу, не хотите отвечать. Хорошо, я читаю: «Я, Андрианова Ирина Владимировна, год рождения 1978: следовала пассажирским поездом: поезд стоял уже двое суток, кончились наличные деньги. Пассажиры и проводники отказались поменять доллары. Пошла в город, чтобы разменять доллары и купить продукты. Сбербанк в это время не проводил валютные операции, поэтому я обратилась в ближайший киоск».
Мирошник отложил протокол и пристально посмотрел на следователя.
– Ее-то за что в камеру, а?
– У Климова спросите.
– Спрошу. Когда в морг загляну. Спрошу его вот о чем. За какую такую нить потянул покойный ныне Климов, что вытянул столько происшествий, сколько ни одному другому городу не снилось?
– Не знаю, – покачал головой Панин. – Я только составлял протокол, и все.
– Пошли отговорки?..
Следователь не отреагировал на вопрос дотошного москвича.
Эстафету принял Лысенков.
– Лейтенант! Хреново с ушами? Я возглавлю опергруппу, и в мою компетенцию входит разбор действий каждого ответственного должностного лица. Я разберу. А собирать вас будет специально созданная комиссия, куда войдут и лица из ГУИН. Лично я определился с термином, которым буду оперировать во время устных и письменных докладов. Думаешь, высокая комиссия будет ломать голову, на ком больше вины: на министерстве, ответственном за этап заключенных, или на «команде Веретина», которая по такому случаю должна была бы пусть не полностью, но частично освободить изолятор временного содержания. Но «команда Веретина»не соизволила освободить камеры от суточников, которые все до единого были коренными жителями, от местных же малолеток. «Команда Веретина»не отпустила невиновную женщину. Больше того, «команда Веретина»поместила ее в камеру с задержанными другого пола. Здесь я вижу дикость местных милиционеров-экспериментаторов.
* * *
Пока шла работа в Верхних Городищах, в местах проживания и возможного появления уголовников работа также не прекращалась ни на секунду. Были подняты все данные на преступников, их связи – деловые, личные, семейные. Преступники были вооружены основательно. Каменев имеет на вооружении два ствола «калашникова» и пару «макаровых». Вроде бы для одного много, а с другой стороны – в самый раз. Не давала покоя мысль о том пареньке, Ване Корневе, которого матерый уголовник сумел обработать за секунды. Не получится ли так и с заложниками – тремя солдатами и Ириной, стрельба которой по раненому сержанту оставалась под большим вопросом? Это уже вооруженная банда. Две банды, считая Романа Юшенкова и его подопечных.
