3
– Сто долларов не разменяете?
Проводница лишь мельком взглянула на молодую женщину из пятого купе. Видела она таких вот симпатичных с приклеенными, располагающими улыбками, именно на них пару раз купилась, причем купюры тоже были в сто долларов.
– Сходите в вагон-ресторан, – сухо посоветовала она.
– Он уже второй день закрыт – воды нет, – тихо, словно закрытие ресторана ее вина, ответила Ирина.
– Соседи по купе, – перечисляла проводница, не исчерпав, однако, полного списка: в полутора километрах населенный пункт Верхние Городищи, с магазинами, коммерческими ларьками и парой сберкасс.
«Пора прекращать диету». – Ирина в последний раз оглядела себя в купейном зеркале: голубоватые с желтизной тени под глазами она умело скрыла под крем-пудрой; волосы намочила остатками воды из-под крана и расчесала. Эта своеобразная имитация набриолиненных волос сделала ее похожей на Мари Фредрикссон из шведского дуэта «Роксетт».
Выходя из вагона и оглядывая, как и многие пассажиры, бесконечные пассажирские и грузовые составы, она в очередной раз подумала, что доллары нужно было менять в Самаре перед отъездом.
По пути ей попадались пассажиры; она ловила обрывки фраз: «все продукты скупили», «как перед войной». И невольно ускорила шаг, действительно боясь увидеть пустые прилавки.
Проходя мимо почтового поезда, один из вагонов которого оказался с зарешеченными окнами, Ирина увидела военных, в основном до двадцати лет, демонстрирующих жиденький загар.
Отворачиваясь от солдат, Ирина непроизвольно глянула на зарешеченные окна вагона. И в одном из них сквозь пыль и паутину между двойных стекол увидела чьи-то внимательные глаза. Лица не разобрала, одни лишь глаза – серые, щедро присыпанные тоской. Может быть, были они иного цвета, голубые или зеленые, но та же пыль, через которую прорвался взгляд заключенного, придала им мышиный оттенок.
Она пожалела этого человека, сидящего в тесной, раскаленной под осенним солнцем темнице.
* * *
«Какая барышня!» – Сергей Каменев потер небритый подбородок. Он видел женщин и красивее. Недавно по шпалам, как по подиуму, прошла высоченная интересная девица. Но вот эта девушка, которую Сергей провожал взглядом, чем-то напомнила ему младшую сестру. Ему почему-то хотелось, чтобы Маринка походила на эту девушку, чтобы одевалась так же, носила такую же прическу, имела схожую походку:
Сергей Каменев знал, откуда такие мысли. Если ему и суждено встретиться с сестрой, ей будет за сорок. Столько, сколько ему сейчас.
Сергей решил дождаться возвращения Ирины, чтобы напоследок впитать в себя облик незнакомой девушки. И сильнее прижался к мелкоячеистой решетке.
Поведение сокамерника не ускользнуло от жилистого с раскосыми глазами Мусы Хабибуллина.
– Серега, просочиться хочешь?
Каменев оторвался от решетки, чей рисунок отпечатался розовыми полосками на его лбу.
– Ба! Да ты весь в клетку, – рассмеялся Муса. Он сел на нарах, подперев подбородок обеими руками. – Мне тоже терять нечего. Подвернется случай – сдерну. Неплохо было бы, если б нас в туалет стали выводить хотя бы к насыпи.
– Если и будут, то по одному и под присмотром восьми стволов, – заметил Сергей и покачал головой: – Бесполезно. Я бы почувствовал, когда можно бежать.
Он снова глянул в окно: не пропустить бы незнакомку. Хотя рановато. По обрывкам разговоров между караульными выходило, что до Верхних Городищ полтора километра. Девушка уходила налегке, как большинство шествующих мимо пассажиров, значит, должна вернуться.
Каменев достал носовой платок и через решетку протер стекло.
4
– Ну что, привезли? – майор Веретин, завидев милицейский «УАЗ» из окна своего кабинета, спустился, чтобы лично «поздравить» с возвращением малолетних членовредителей.
– Так точно, товарищ майор! – отрапортовал водитель, первым покинувший машину. – Заштопали.
– Всех? – осведомился начальник Верхнегородищенского ОВД, готовый встретить несовершеннолетних правонарушителей отборным сибирским матом. «Додумались, уроды!» Он отправлял в поликлинику пятерых малолеток, угнавших накануне автокран у одного фермера, чтобы продать в соседнем поселке другому предпринимателю.
Приблизительное знание закона подсказывало тридцатитрехлетнему майору, что покусившихся на собственную жизнь нельзя снова сажать в камеру, а надо поместить в санчасть, привлечь к работе психолога. А тут единственный толковый психолог – фельдшер Быков да ветеринар-громила.
– Всех зашили? – повторил вопрос Веретин.
– Троих. Остальных просто перевязали.
– Самого «тяжелого» ко мне в кабинет, – распорядился майор.
Сидя за своим столом и бросив на его исцарапанную поверхность оригинальное орудие вскрытия, спросил у тринадцатилетнего паренька: – Твоя работа? Твоя умная голова додумалась сделать из фильтра режущий предмет?
– А чего тут думать-то? – усмехнулся подросток. – Подпалили фильтр да расплющили его ботинком.
– А сигарету с фильтром и спички где взяли?
– В камере нашли.
– Ты мне горбатого не лепи. Камеры каждый день проверяют. – Веретин взялся за ручку и бумагу. – Значит, вы вскрывали себе вены только потому, что вам не дали закурить, да?.. Так и запишем. А сейчас топай в камеру, к дружкам своим порезанным.
Паренек хоть и морщился от боли, но сумел изобразить на лице ухмылку: камеры-то проверяют, но вот крайнюю доску от нар еще никто не додумался приподнять. Кроме него. А под той доской обнаружился подпол, ведущий к соседней камере: минуя стену, которая не была несущей. Именно под нарами пацаны нашли чирок со спичками и бычок с фильтром. Они пожалели о том, что в той камере под номером один, под которую они сумели пробраться, никого не оказалось. А в третью, что по другую сторону их камеры, не попадешь – стена до самого пола. А курить там есть: узкая щелка, через которую не пролезет и пресный блин, показала малолеткам шестерых, ожидающих конвоя беглых солдат. Те курили вволю, их даже выводили в туалет, избавив подвальное помещение от лишней вони параши.
5
– Меняем валюту? – осведомился Климов, здоровенный под два метра сержант милиции. Он подошел ближе к киоску и заметил вместо испуга на лице Ирины лишь легкую провинность.
– Да. Сбербанк уже закрыт. Вернее, как мне сказали, валютные операции там сегодня проводятся только до половины первого. Я с поезда, – добавила она, словно намереваясь унять возникший у сержанта профессиональный интерес.
– С поезда ходят толпами, скупают даже спички, только расплачиваются, как и положено, рублями. Я могу проводить вас в одно место, где валюту принимают круглосуточно.
Климов допустил ошибку, схватив Ирину за руку. Ему пришлось тащить нарушительницу закона чуть ли не волоком. И только в непосредственной близости от отделения милиции она перестала сопротивляться.
