Но сегодня была не квартира и не изнутри.
Я шла по аллее и увидела его – двухэтажный, светло-желтый, на фоне летнего голубого неба, начинающегося прямо у земли, как будто позади дома спуск вниз, медленно плывут легкие белые облака. Послеполуденное солнце освещает его сбоку, тени редких сосен падают на фасад. Мне так спокойно, я знаю – это он. Это он.
Я открываю калитку, прохожу по поляне перед домом, сплошь покрытой низкой мелкой травой, какая бывает в сосновых борах, подхожу к входной двери, достаю ключ. И вдруг вижу, что в двери нет замочной скважины. Вообще никакой. Может, она маленькая или тень падает так, что ее не видно? Я в панике снова осматриваю дверь. Нет, замочной скважины просто нет, передо мной абсолютно гладкое, ровное деревянное полотно.
Я проснулась, испытывая то же отчаяние, которое охватило меня во сне. Надо же, ведь я точно знала, что этот дом ждет меня, что он рад мне, как получилось, что я не смогла войти? Какая глупость: я с легкостью могу представить себе какой угодно финал моего сна, но не смогла ни на йоту изменить свою ночную фантазию, несмотря на то что сделать это так легко – просто подумать, что замочная скважина все-таки существует! Да и где вообще видано, чтобы ключ был, а отверстия, куда его вставлять, нет? Выдумала препятствие сама себе. Молодец.
– Даша, вы не могли бы поработать у меня в понедельник? – спросил меня Анатолий, когда я приехала к нему в очередной раз.
Сегодня пятница, вечером мы встречаемся с Артемом, внутри при этой мысли все замирает и гулко ухает от каждого резкого движения.
– В воскресенье у меня состоится большая вечеринка, – продолжал Анатолий, – после нее надо будет убрать.
– А Леонид не возражает?
– Я еще у него не спрашивал, но если он согласится, вы приедете?
– Приеду, – безнадежно согласилась я.
– Чудненько. Вы моя спасительница!
Анатолий обрадованно схватил ключи и мобильный телефон и поспешил к выходу.
– Кстати, может, опять приготовите что-нибудь? – крикнул он из прихожей. – Леонид был абсолютно прав, вы потрясающий повар!
– Спасибо, – отозвалась я еще более безнадежно. – Конечно, приготовлю.
– Что? – не расслышал он.
– Приготовлю!
– Чудненько!
Хлопнула дверь.
Что это за новое слово у него? «Чудненько»! Друзья-геи научили?
К моему большому удивлению, наводя порядок в спальне, я нашла женские кружевные стринги под кроватью, длинный белый волос на подушке и карандаш для век в ванной. Выходит, Анатолий все-таки не гей, и у него есть девушка? Хотя по нынешним временам всем этим вполне может пользоваться и мужчина. В мусорном ведре я заметила использованную гигиеническую прокладку на каждый день. Нет, наверное, все-таки подружка. Или мужчины сейчас пользуются и ими тоже?
Что бы такое приготовить сегодня, чтобы побыстрее? Черт бы побрал Анатолия! Не пойду сегодня в магазин, буду готовить из того, что есть, пусть даже это окажется рагу из капусты, лука и помидоров. Мне ведь еще надо успеть домой, чтобы переодеться перед встречей с Артемом, так что придется Толе потерпеть.
Зазвонил мой мобильный.
– Даша, – раздался в трубке голос Анатолия, – я договорился с Лёней, он не против, чтобы в понедельник вы поработали у меня.
– Ну что ж… – сказала я.
– Так что жду вас после выходных!
Просто замечательная новость!
Я чуть не швырнула мобильник в стену.
Я радость, чистая, светлая…
Я села на черный диван, чувствуя, как злость и раздражение кипят во мне.
И почему только я соглашаюсь? Никто ведь меня не принуждает работать здесь. Хочу сделать приятное Леониду? Но может, ему вообще все равно, согласилась бы я помочь его другу или нет? Так же, как безразлично, кто убирает его квартиру. Не будет меня, найдет кого-нибудь еще или вообще обойдется без услуг домработницы, ведь как-то же он жил до знакомства с Тишей.
Ладно, сейчас бесполезно нервничать из-за этого, сегодня я все еще работаю здесь. Я встала и отправилась на кухню.
Я радость, я радость, я радость…
Артем забрал меня на остановке недалеко от дома Леонида. Его машину я узнала только по номеру и цвету; честно говоря, не думала, что 1997 год был так давно или просто ожидала большего от начальника IT-службы крупной авиакомпании. Я сидела в салоне и слушала, как у нее что-то стучит внизу, гремит сзади, скрипит слева и, кажется, на следующей кочке что-то отвалится справа.
Артема я запомнила совсем другим. Представляла его себе более взрослым, более серьезным, более зрелым, даже более высоким. Кажется, всего в нем оказалось меньше, чем я ожидала. У него оказались какие-то совсем мальчишеские ужимки, смешки, кажется, он волновался не меньше меня, а то и больше, и упорно не позволял заглянуть ему в глаза.
Когда я думала о нашей встрече, была уверена, что не устою перед ним, перед его губами, под его сероглазым взглядом, думала, что рядом с его крепкой спортивной фигурой в голову будут лезть всякие глупости и мысли будут только об одном. Я устояла. Сидела напротив него в кофейне и уже не хотела, чтобы он целовал меня или касался – к счастью, он и не пытался.
Это были два разных человека – тот, с которым я общалась в сети, и тот, который сейчас сидел передо мной. Где он, где мой Артем, мой мальчик, в которого я была влюблена все это время? Артем, который целовал меня на прощание у моего подъезда, милый, красивый, смотревший на меня с фотографий, писавший мне, заставлявший меня смеяться, – я уже так соскучилась по нему, Боже, до слез соскучилась!..
Заметно, что Артем чувствует себя довольно скованно. Боится не понравиться мне? Или его тоже тяготит эта встреча, и я оказалась такой же непохожей на ту, которую он запомнил? Никакого флирта, никаких шуток, рассказывает мне про работу, про детство, юность, родителей, у него слегка дрожат руки, когда он подносит ко рту маленькую чашечку с кофе. Я заказала кофе с корицей, так вкусно пахнет. Как же я все-таки люблю выдумывать то, чего нет на самом деле.
Артем высадил меня у моего подъезда, но на этот раз мы не целовались, даже руки друг другу не пожали.
Я вернулась в свой пустой дом. Так грустно, и нет ни одного повода испытывать радость, ничего не хочется, только сесть и бесконечно переживать свое разочарование. Я снова открыла фотографии Артема… Боже, ну вот же он, такой милый, родной, любимый… Вот он есть, но его нет.
Ночью мне показалось, что у меня поднялась температура. Сначала меня бросило в жар, потом знобило, я просыпалась раз сто между обрывками ярких сумбурных снов. Всю субботу я грустила, в воскресенье наконец заставила себя заняться домашними делами. А в понедельник снова на работу. Вот и все.
В понедельник я приезжала к Анатолию, потому что он попросил, во вторник и пятницу – по расписанию, причем в пятницу он вернулся домой раньше, чем я успела покинуть его квартиру, и перед моим уходом вдруг сказал мне:
