– Он будет в нашем загородном клубе, знаете ли.
Моя мать пуэрториканка, и Ром боялась, что на приеме будет пунш в большой чаше, транспаранты и знамена, а то и фигуры из цветов. Мама уверила ее в том, что тоже подписывается на «Жизнь в стиле Марты Стюарт» и что планируется стильный ленч с чаем и сандвичами в доме моей тети, и тогда Ром сказала, что с ее стороны будет только пятеро гостей, «потому что вряд ли Гэйб и Стефани позволят нам пригласить так уж много гостей, ну, когда они наконец выберут дату». О да, бедняжка Ром, все ее обижают.
Я проговорила с ней два часа, пока не поняла, что мы движемся по кругу.
– Слушайте, я не затем вам позвонила, чтобы спорить. Я просто хочу изменить ситуацию. Если у вас ко мне какие-то вопросы или вы услышите обо мне что-то неприятное, скажите об этом мне, а не Гэйбу.
От Гэйба не было никакого толка, когда требовалось кого-нибудь успокоить. Он мог бы сказать Ром, что его любовь ко мне не повлияет на его любовь к ней. А еще ему следовало установить границы: «Хочешь ты этого или нет, мама, но Стефани станет частью нашей семьи». Вместо этого он всячески избегал этой темы, изображая мима, а страшнее мимов, по-моему, только клоуны. Что они умеют? Жонглировать, преодолевать воображаемые препятствия, всегда выглядеть грустными и молчать. Вот вам и моя свадьба: Ром всем верховодит, а я вдруг оказалась «другой женщиной».
Сказав: «Хорошо», Ром повесила трубку. Когда люди так говорят, они редко имеют в виду именно это. Ну да, хорошо. Мне наплевать. А потом вина подкрадывается подобно налогам. Она не хотела верить, что в создавшейся ситуации виновата не только я, но и Гэйб. Я знала, что единственный способ улучшить внутрисемейные отношения – дать Ром почувствовать, что она не теряет сына, а скорее приобретает дочь. Может, если она будет больше вовлечена в нашу жизнь, то не будет так тревожиться.
Вот поэтому я и оказалась с ней на седьмом этаже, в бюро регистрации подарочных списков «Бергдорфа».
– Ну и что ты думаешь? – Вермишелли смотрела на мое отражение в зеркале и разглаживала саржу на своем заду.
– Ну же, Стефани! У меня не слишком толстая попа в этом костюме?
О Господи. От костюма попа толстой не станет. Если она кажется толстой в костюме, значит, она вообще толстая. Вермишелли хороша, как картинка из журнала «Город и село». Кажется, что она появилась на свет на гимнастическом бревне, с голубой атласной ленточкой, вплетенной в светлые волосы. Она слишком похожа на блондинку с картинки, чтобы быть толстой.
– Нет, Шелл, ты даже в кривых зеркалах в парке аттракционов не выглядишь толстой. Ты вообще-то ешь хоть что-нибудь, кроме яблок и обезжиренного молока? Пожалуйста, не надо так со мной. На сегодняшнем свидании я должна быть уверенной в себе, а если мы начнем сравнивать твою толщину с моей, я отменю свидание и побегу домой смотреть рекламу тренажеров.
– Ой, ерунда. Этот парень тебя правда любит.
Она была права. Я знала, что Оливер будет любить меня вне зависимости от того, сколько я вешу. Я всю жизнь пыталась похудеть, чтобы привлечь такого мужчину, который любил бы меня, даже если я растолстею. Я нашла этого мужчину, и он водил меня на рандеву, где я объедалась углеводами. И даже если я растолстею на несколько размеров, его чувства не изменятся. Оливер с успехом прошел испытание. И чтобы вознаградить его, я блесну пышной грудью. Соблазнительным декольте. Каждая ситуация требует особого наряда, и этот парень получит свое с избытком.
– Мэри, этот топ великолепен. А как насчет подходящей юбки? – Да, Мэри помогите мне заняться развратом.
Добро пожаловать в страну личных закупщиков, где ирония всегда кстати!
Неизъяснимо приятное ощущение – вернуться домой с новым нарядом, завернутым в шуршащую бумагу и уложенным в фирменный пакет «Бергдорфа». Моя квартира блещет чистотой, пахнет хорошей мастикой, а Линус спит на неярком солнышке. Будущее свидание волновало меня до тех пор, пока я не просмотрела полученные сообщения. С заказанным столиком ничего не вышло. «Детка, я подумал, может, мы что-нибудь приготовим?» Это значит, я готовлю, а он моет посуду. Но если мы никуда не пойдем, нужно придумать что-нибудь возбуждающее, помимо свечей и хорошего белого вина. Мне хотелось чего-нибудь остренького. Пусть будет омар «фра дьяволо».
– Детка, тебе чем-нибудь помочь?
Чистые ладони Оливера скользнули вдоль моих рук и сжали запястья, прежде чем проникнуть под белую блузку и сомкнуться на пояснице. Сегодня был неподходящий вечер для глубокого выреза, наряд от «Бергдорфа» я отложила на потом.
– Обними меня по-настоящему, а не так, будто пытаешься ощупью определить, какие на мне трусы.
Когда с объятиями было покончено, я поцеловала Оливера в его милый нос.
– Ну хорошо, скажи мне, что делать. Я знаю, я здесь грубая рабочая сила. – Он склонил голову, демонстрируя покорность. – Что нужно нарезать? – Лично мне был нужен только секс. – Линус, тебя не нужно нарезать? – Он рассмеялся от собственной шутки коротким недобрым смешком. – Как думаешь, Линус не будет возражать, если я его сегодня порежу?
Не знаю, почему Оливеру так нравились шуточки на тему «давай убьем Линуса». Он прямо-таки не мог оставить мою маленькую любимую собачку в покое. Я игнорировала попытки Оливера быть забавным; меня не чувство юмора в нем привлекало.
У Оливера было все, чего не хватало Гэйбу. Так обычно и бываете новыми романами после разрыва. Он был заботлив и нежен. Он выводил Линуса погулять, чтобы я могла побыть в одиночестве, а в постели гладил мой живот, признаваясь, что ждет не дождется того дня, когда я буду носить его ребенка. Он боготворил меня и относился ко мне именно так, как и нужно относиться к женщине.
Может быть, пока Оливер стоял в моей кухне, потроша клешни омара и скармливая Линусу хрящи, от которых меня мутит, я просто загляделась на то, как темно-синяя рубашка облегает его плечи, но только в тот момент я поверила в то, что хочу прожить всю оставшуюся жизнь с этим заботливым мужчиной. Пока я тихонечко наблюдала за ним со стороны кладовки, он то и дело оборачивался ко мне через плечо и спрашивал, что не так. Все было так. Именно так, как нужно.
Он стоял в носках у моей раковины и выцеживал сок из целых чищеных помидоров, разрывая их руками и позволяя влаге и семенам протекать сквозь пальцы, а мякоть рвал на кусочки. Сочно и аппетитно. Мне захотелось заняться славным сочным сексом с этим мужчиной, который знал, как перепачкаться соком. Я остерегаюсь тех, кто умеет готовить, не пачкая рук. У них, небось, даже «половые сношения» чистые и аккуратные, как коробочки из-под мыла.
– Может, займемся готовкой позже, Оливер? – Сейчас мне хотелось поразвлечься. – Пожалуйста! – Я прямо мурлыкала.
– А, я гляжу, Стефани хочет порезвиться? – спросил он, моя руки и не отрываясь глядя на меня. Его светлые глаза напоминали кусочки обточенного морем бутылочного стекла. – Детка, сначала нам нужно поговорить. – О Господи, это ужасное слово «поговорить».
– Разговоры – ерунда. Давай лучше предадимся пороку, – дразнящим тоном сказала я, дергая спортивную рубашку, маня к постели, до которой было недалеко – просто пройти через кухню.
