– Не находит себе места? – вдруг отозвалась мама.
– Да, именно. – Николай был окрылен. Наконец-то!
– Он и на земле его, оказывается, не нашел. Все искал, подальше от дома и семьи.
– Ты о чем это, мам? – Николай чувствовал, что в последнее время у родителей были разногласия. – Ты о чем?
– Я знаю о чем. – Елена медленно повернулась к нему. Устало вздохнула. – Знаешь, тебе лучше ни о чем меня не спрашивать.
– Тогда не говори загадками.
– Хорошо. Скажу прямо, если ты так настаиваешь, – медленно, с нескрываемой досадой произнесла Елена, прижимая ладони к бледному, исхудавшему лицу. Потом резко отняла руки и страшно посмотрела на Николая. – Пусть мучается, пусть не находит себе места! Глядишь, ворота в рай навсегда и закроются. Он ведь туда метил, как думаешь? А его место в аду!
Николай оцепенел от неожиданности.
– Ты совсем голову потеряла, – прошептал он, но Елена больше не желала продолжать разговор. Она отвернулась и, натянув повыше одеяло, замерла.
Тогда Николая прорвало:
– Отлично! Ты, как я вижу, себя жалеешь. Жалеешь так, что дальше уж некуда! Тогда я попрошу тетю Майю забрать Филиппа и Арсения к себе до тех пор, пока у тебя в голове все не придет в норму. До тех пор, пока ты снова не вспомнишь, что твои дети потеряли отца. Им тоже тяжело, им нужна мать. Ты поверила словам какой-то… И теперь готова перечеркнуть все, что связывало тебя с отцом все эти годы?!
– Не говори со мной так! – не оборачиваясь, потребовала Елена.
– Вот что, – Николай собрался выйти из спальни, – значит так. Завтра я отведу детей в школу, а ты приводи себя в порядок. Сначала себя, потом дом. Хватит пользоваться добротой тети Майи. И возвращайся в жизнь, в которой тебе больше не с кем делить ответственность за судьбы твоих детей и свою собственную. Встряхнись, наконец! Раньше у тебя была опора – отец. Смирись с потерей. Завтра ты начинаешь новую жизнь!
Он вышел из комнаты, громко закрыв за собой дверь. Это получилось случайно, о чем Николай пожалел. Ему не нужны дешевые эффекты. Разговаривать с матерью в подобном тоне для него было нелегко, но она вынудила. Оставалось ждать результата.
На следующий день, когда Николай приехал к обеду, дома все изменилось. Нет, еще не встало на свои места, но кардинально изменилось: квартира была убрана, на кухне – приготовлен обед. Мама была в свежей выглаженной рубашке и спортивных брюках. Вымытые волосы переливаются шелком. Рядом с ней была тетя Майя.
– Привет, Коленька. – Она первой приветствовала его.
– Здравствуй, сынок. – Мама смотрела на него без улыбки, без каких-либо эмоций. Ее лицо было похоже на маску.
– Добрый день всем. – Он подошел, поцеловал маму в щеку.
– Есть будешь? – спросила она.
– Конечно.
– Зови мальчиков, и к столу. Они не хотели садиться без тебя. – Елена повернулась к Майе. – Присоединяйся.
– Спасибо, я побегу к себе. Оля скоро из школы вернется. – Майя светилась от радости. Быстро поцеловала Елену, зазвенела ключами. – Куда положить?
– Пусть пока будут у тебя, – попросила Елена, и Майя кивнула.
Связка ключей снова оказалась в ее кармане. Незаметно Громова сделала знак Николаю.
– Я провожу вас, тетя Майя. – Та, улучив момент, шепнула ему в самое ухо: – Я на всякий случай спрятала лекарства. Мне показалось, она выпила что-то.
– Этого еще не хватало, – вздохнул Николай.
– Ничего, ничего, успокоительное ей сейчас не повредит.
– А если она спросит, где аптечка?
– Поинтересуйся, что ей принести из лекарств. Аптечка в твоей комнате, в шкафу.
– Хорошо, спасибо вам.
– Не за что. – Майя открыла входную дверь. – На работу ей надо. В больнице ей больные так голову заморочат, что на свои проблемы времени не останется.
– Согласен. Надеюсь, ее отпуск скоро закончится.
Майя говорила не всю правду. Незадолго до возвращения с работы Николая Елена в очередной раз позвонила подруге и попросила ее зайти.
– Бегу, Леночка. – Майя примчалась так быстро, как могла.
Дверь ей открыл улыбающийся Арсений. Майя вопросительно подняла брови. Из своей комнаты выглянул Филипп и поднял вверх большой палец. Заинтригованная, Майя вошла в спальню, но Елены там не было. Она хозяйничала на кухне.
– Ленка! – всплеснула руками Майя. Она собиралась высказаться по поводу долгожданного возрождения Елены, но та остановила ее.
– Подожди, не говори ничего. – Она усадила подругу за стол. – Я скажу тебе, только тебе. Сейчас, и больше никогда не вернусь к этому. Поэтому слушай и не перебивай… Ивана больше нет. Я помню, все, что было в нашей жизни хорошего. Помню и то, о чем лучше не вспоминать. По-христиански я ему все простила. Пусть получит свое место в раю. Я никогда не буду говорить о нем плохо ради детей. Только ради них я попытаюсь вернуться.
– Но… простить можно только по-настоящему. Не на словах, не ради кого-то. Просто простить, – заметила Майя, когда Елена села напротив.
– Пока я готова только на это.
– Немало, подружка. Уже немало. – Майя ободряюще улыбнулась.
– В конце концов, я тоже не святая… – начала Елена.
– Ты о чем?
– Я хочу рассказать тебе кое-что.
– Да, я слушаю, – насторожилась Майя.
– Я должна сказать тебе, только тебе. Я знаю, что это уже не имеет значения, поэтому и признаюсь.
– Ты заинтриговала меня.
– Тогда слушай и не перебивай…
Через полчаса Громова собралась уходить. Сегодня она узнала все. Она боролась с противоречивыми чувствами. Нет, не осуждала Елену, но все же не до конца понимала ее.
– Как же тебе было трудно… – Громова нахмурилась. – На самом деле тебе никто не мог помочь.
– Я знаю. – Елена рада, что решилась облегчить душу. – Хотела прожить красиво, а получилось дешево и банально.
– Ты не сказала главного… – Майка была взволнована. – Мы выбираем путь, грешим, несем наказание. Обвиняем в своих неудачах кого угодно, только не себя.
– Зачем ты мне все это говоришь? – Оказалось, не так-то легко быть понятой. – Ты осуждаешь меня?
– Ну что ты… Просто… Знаешь, у тебя могла быть совсем другая жизнь, – Майя не хотела обидеть подругу, но этот вывод напрашивался сам собой. – Ты никогда не думала о том, что ты сама выбрала такую судьбу, такой путь?
– Разумеется, думала… Только у меня не хватило сил что-либо изменить.
Всю свою жизнь Деревская боролась с ветряными мельницами. В самом начале это был протест против материнского диктата, попытка взять на себя ответственность, а потом Елена решила изменить мир. Ничего не вышло, и она сдалась. Господи, как же она несчастна! Вокруг нее всегда был праздник, но она никогда не оказывалась в числе приглашенных. И прожила пустую жизнь. Неужели так заметно? Наверное, так, если даже Майя деликатно намекает на это.
