Лиза зажмурилась, голова закружилась так сильно, что, если бы не «спортсмен», крепко удерживающий ее за руку, она бы точно упала.
– Заткнись! Не рассказывай ей этого! – заорал Легостаев.
– А почему, собственно говоря? – удивился Алексей. – Мама всегда учила меня быть честным и говорить правду, – он подошел к Лизе, взял ее за подбородок. – Наверное, тебе будет приятно узнать, что тебя выбрал очень уважаемый человек. Ему всегда хотелось, чтобы жертва была немой. Вот такой у него был маленький пунктик. Уж мы старались и так и эдак… Сколько он товару перевел – не сосчитать! А все недоволен, не может до конца расслабиться, понимаешь. Когда мы тебя в Интернете выловили, он радовался страшно. Даже правилами безопасности пренебрег, только бы тебя побыстрее увидеть. Я с ним прямо намучился. И что ты сделала, засранка неблагодарная?! Ты же нас кинула! Ты кинула такого человека! Я до сих пор не могу понять, как тебе это удалось, ты же была в полном отрубе, – он сжал ее подбородок с такой силой, что еще чуть-чуть – и челюсть не выдержит, сломается.
– Отпусти ее, – Макс сделал шаг в их сторону, но путь ему преградил один из «спортсменов».
– А ты заткнись, – бросил Алексей, оставляя Лизу в покое. – Защитник выискался! Что же ты, такой хороший, ее сюда привез?
Легостаев сжал кулаки, но так ничего и не ответил, посмотрел на Лизу долгим взглядом, опустил голову.
– Как же я вас всех ненавижу, – ласково сказал Алексей. – Я же из-за вас чуть работы не лишился! Когда клиент узнал, что босс велел эту дрянь устранить, – он с яростью дернул Лизу за волосы, – то чуть с ума не сошел от бешенства, устроил всем такую головомойку, никому мало не показалось. Велел доставить ее к нему целой и невредимой. Но ты не обольщайся, дорогуша, – Алексей гадко захихикал. – Теперь тебя ждет очень долгая и очень мучительная смерть. Клиент уже распорядился насчет жаровни и набора щипцов. Он рассчитывает наконец-то расслабиться по полной. Ты, может быть, даже заговоришь, а уж как накричишься…
Насмерть перепуганное тело молило о пощаде, но мозг не желал отключаться, дарить телу спасительное забытье. Мозг живо представил раскаленную жаровню и пыточные щипцы, такие, как в гестаповских застенках. А еще садиста, похожего на Майкла Дугласа, с закатанными до локтей рукавами дорогой сорочки, в кожаном фартуке, чтобы не выпачкаться в ее крови…
– …Жалко, что тебя, сука, нельзя убить дважды, – донеслось откуда-то издалека. – Из-за тебя бизнес встал на месяц, босс велел временно прикрыть лавочку. Ты даже представить себе не можешь, какие это убытки! Я из-за тебя не смог машину новую купить, потому что мне не только не заплатили, но еще и штраф вкатили огромный за то, что я тебя упустил, – Алексей сделал глубокий вдох, со свистом выпустил воздух и продолжил неожиданно нормальным голосом: – Ну все, поболтали, и хватит. Спасибо вам, господин Легостаев, за оказанные услуги, о комиссионных поговорим чуть позже, можете идти.
– Но вы же обещали… – начал Макс.
– Я сказал – позже! – Алексей снова сорвался на крик.
– Дайте нам попрощаться!
– Вот дела! – Алексей подмигнул одному из «спортсменов». – Привез девку на верную смерть и еще прощаться с ней собирается! Эй, Лизавета, хочешь попрощаться со своим благодетелем?
Она покачала головой, перед ее внутренним взором все еще стояла пылающая жаровня.
– Видите, господин Легостаев, девушка не хочет. Идите уже с богом.
Макс посмотрел на нее просительно, хотел было что-то сказать, но передумал, развернулся, медленно побрел к «мазде».
Макс Легостаев, хороший парень, волею судеб ставший подонком. Образ пылающей жаровни мигнул и погас. Теперь Лиза видела только поникшие плечи Легостаева. А потом она увидела в руке Алексея пистолет с необычно длинным, расширяющимся на конце дулом. Легостаев шел, а дуло поднималось все выше и выше. Приглядывалось, прицеливалось к его модно стриженному затылку…
Она видела пистолет, видела по-детски счастливую улыбку Алексея, видела сосредоточенно-заинтересованные лица «спортсменов», а Макс ничего не видел и продолжал идти, медленно, словно с неохотой.
– Макси-им!!! – Пронзительный крик эхом заметался по двору, запутался в заснеженных сосновых лапах.
Лиза не сразу поняла, что это ее крик. В этот момент она вообще ни о чем не думала, она просто пыталась спасти от смерти мужчину, которого должна была ненавидеть.
Ее крик каким-то образом сломал реальность, заставил шестеренки судьбы закрутиться в обратном направлении.
Вот Макс оборачивается, удивленно смотрит на нее и совсем не смотрит на пистолет. Вот Алексей, продолжая улыбаться, нажимает на курок.
Вот ствол со странным утолщением на конце дергается вверх.
Вот с нависающей над каменным забором сосновой лапы падает на землю снежная шапка, а Алексей, продолжая улыбаться – теперь уже удивленно, – медленно заваливается на бок.
Вот пистолет падает на брусчатку, крутится волчком, замирает.
Вот один из «спортсменов», грязно матерясь, толкает ее в спину.
Брусчатка холодная и твердая, лежать на ней неудобно и почему-то больно. Ей хочется поднять голову, чтобы посмотреть, как там Макс, но кто-то падает сверху, прижимает ее к земле, шепчет голосом Легостаева:
– Тихо, Лизавета, не бойся. Все будет хорошо!
А в воздухе что-то трещит и громыхает. И плечо болит, а рукав куртки становится красным. А Макс не дает ей поднять голову, тяжело дышит в затылок, прижимает к холодной брусчатке.
Ничего, это не страшно. Главное – он жив…
Забытье навалилось внезапно, легкое, как лебяжий пух, теплое и успокаивающее. Наконец-то…
* * *
Чувствовать себя подонком тяжело, но ему не оставили выбора. У тех выродков имелся один, но очень убедительный аргумент – Анюта…
Они подстраховались – похитили его сестру. Сестра в заложницах – чем не аргумент? Теперь он сделает все, что ему велят, потому что теперь он в самом деле на крючке.
Макс положил телефонную трубку, сжал виски. Теперь, когда Анюта у них, им можно манипулировать. У Анюты близнецы, муж Вовка, с ней ничего не должно случиться! Родители такого не переживут и не простят.
А у Лизаветы никого нет, ее даже искать никто не будет. Единственная беременная подружка не в счет. Беременной подружке сейчас не до того…
Вот такая получается рокировка: всеми любимую Анюту он должен обменять на никому не нужную Лизавету. Очень аргументированная и даже оправданная подлость. Наверное, его даже не осудят за нее. Все же понимают, что другого выхода нет. А то, что мы в ответе за того, кого приручили, так в сложившейся патовой ситуации это ерунда. Об этом нужно побыстрее забыть и даже не пытаться вспоминать…
Макс рухнул на диван, крепко зажмурился, попытался забыть. Ничего не получилось. Оказалось, что забыть Лизу не так-то просто.
