— Где ты жил после Эмиратов?
— Полгода в Ливане. — Он улыбнулся. — Ты там была?
— Нет.
Он взглянул на нее.
— Ну да. Это не лучшее место для туристов. — И после паузы добавил: — И слава Богу.
— Там красиво?
— Из всех стран, где я был, Ливан самый красивый. Это азиатская Швейцария, там тоже есть горы и банки. На всем Ближнем Востоке веселее страны не найти. Бейрут, его белые фасады стоит хотя бы раз в жизни увидеть. Хотя политическая обстановка в стране к этому не особенно располагает. Там война, ты знаешь. Но старую часть Бейрута уже восстановили. — Он сделал паузу и улыбнулся. — С тех пор я знаю, что самые красивые женщины живут в Ливане. Они очень женственны и грациозны. И вообще люди в этой стране приветливые и открытые. Но в городе я бывал мало. Час езды — и ты уже в горах, совершенно один. А там такой вид! Вся страна перед тобой, до самого моря — совершенно неописуемо. Это меня просто очаровало. И еще там очень спокойно. — Задумчиво глядя на верхушки деревьев, Торальф продолжил: — Наверное, сейчас уже не так. В пещеры пускают туристов. А это, между прочим, самые красивые в мире сталактитовые пещеры. Тебе обязательно надо их посмотреть, если будет возможность. Камни по форме напоминают архитектуру времен Людовика II.
— Ты был там с Марком?
— Нет. Только я и соколы. На втором месяце полного уединения мимо меня прошел старый пастух со стадом коз. Каждые две недели мы с ним болтали. Чудесное было время!
Элен попыталась представить, какой силы должен быть человек, чтобы не просто выдерживать одиночество столь долгое время, но и уметь им наслаждаться. В ее мире постоянной суеты это было невозможно. Многим с успехом удавалось не оставаться наедине с собой. Торальф прервал ход ее мыслей:
— И тогда я получил от Марка — он был уже в Германии — приглашение приехать в «Голубое чудо».
— Довольно резкая перемена. Ты не хотел еще немного побыть в Ливане?
— Нет. В замке я хорошо провел время. Это чудное место. Да ты и сама видела. — В его глазах прыгали искорки. — Как вспомню свой переезд… Помнишь ворота? Перед ними стояли два огромных грузовика с моей мебелью и не могли проехать. Меня не так просто вывести из себя, но тут я взбесился. После этого случая я себе пообещал, что больше никогда не буду оставлять себе столько лишних вещей. Когда пришло время уезжать из замка, я продал все антиквару. — Торальф, конечно, не догадывался, что Элен об этом известно. — Для него это, наверное, была сделка всей жизни.
— Ты что, ничего себе не оставил?
— Нет. Только представь, мне же нужно все это повсюду таскать за собой! У меня есть машина, в ней я перевожу соколов. А больше мне ничего не надо… — Торальф выиграл спор, потому что сокол сел на дерево, которое он указал. — Теперь мне можно загадать желание?
Элен, внимательно наблюдавшая за птицей, сказала:
— Да, какое захочешь.
— Какое захочу? — Торальф сделал вид, что удивлен. Элен поспешила взять свои слова обратно.
— Я хотела сказать, в пределах моих возможностей, конечно.
— Это желание ты сможешь выполнить.
— Ну давай!
— Я хочу, чтобы мы сегодня вечером вдвоем выпили бутылочку вина. — Он теребил веточку и смотрел Элен прямо в глаза. Она положила голову ему па плечо.
— Есть еще один человек, который хочет того же.
— Было бы чудесно.
С тех пор как Элен гостила в замке, Сильвия готовила каждый день. Элен чувствовала себя неловко, но баронесса уверяла, что беспокоиться не о чем и что они с Марком наслаждаются ее обществом. Собравшись вчетвером, они много смеялись и по очереди рассказывали истории из своей жизни. Юмор Торальфа был холодным, нордическим, Марк обнаруживал горячий южный темперамент. Когда они вместе рассказывали что-нибудь, то прекрасно дополняли друг друга.
Однажды вечером, сидя за столом, Элен почувствовала какой-то аромат и вспомнила, что и раньше слышала его в этом замке. Она спросила, что это.
— Тебе нравится? — спросил Торальф.
— Да. Очень. Благородный и какой-то торжественный.
Торальф прошептал:
— У меня для тебя есть сюрприз.
Марк услышал их разговор:
— Этот запах успокаивает лучше любых лекарств.
Элен кивнула и осмотрелась. Ее взгляд остановился на черном блестящем рояле.
— Это только украшение или на нем кто-нибудь играет?
— Для домашних концертов нам вполне хватает.
— Вы умеете играть? — спросила Элен, но, когда заметила, что вопрос Марка немного смутил, поспешила добавить: — Не волнуйтесь, я не прошу ничего исполнить. Просто дело в том, что я не могу устоять перед мужчиной, который умеет играть на рояле.
Марк поднял брови от удивления и повернулся к Торальфу:
— Вы слышали, герр Ганзен? Вы должны как можно скорее взять у меня несколько уроков.
Торальфа немного сбило с толку заявление Элен.
— Никогда не думал, что тебе так нравятся музыканты. Но ты должна послушать, как он исполняет Вагнера. Просто ужас!
— Ничего подобного, не слушайте его! Просто он не выносит Вагнера.
Сильвия принесла серебряный поднос с бокалами шампанского. Марк оглядел присутствующих.
— Мои дорогие! Я, пользуясь случаем, хочу наконец предложить Элен перейти на «ты». — Сильвия кивнула, а Марк продолжил: — Если она, конечно, не против.
Элен это ужасно польстило.
— Марк, спасибо большое! Я с удовольствием принимаю это предложение. И хочу поблагодарить вас за гостеприимство. Мне у вас очень нравится.
Они чокнулись.
Когда Элен и Торальф спускались вниз, он спросил:
— Ко мне или к тебе?
— Все равно. Или все-таки ко мне? После вина захочется спать, и мне будет лень добираться до кровати.
— Тогда я беру вино и через минуту буду у тебя.
Торальф пришел с бутылкой вина и подарком для Элен, завернутым в красную блестящую бумагу. Они наполнили бокалы, и он торжественно его вручил.
— Я кое-что привез тебе из Эмиратов. Вообще-то я хотел подарить тебе это раньше, но тогда ты передумала и решила приехать еще раз. Я подумал, что лучше сделать это в спокойной обстановке.
Элен с любопытством развернула подарок, и ее взгляду предстал восточный ларец. У нее просто не было слов. Элен приходилось видеть такие вещи на ярмарках. Это же произведение искусства! Такой ларец — предмет желаний любой арабской женщины. Небольшая шкатулка с замочком, в которой она храпит свои сокровенные тайны. Чести мужчины Востока претит открывать ларцы своих жен. Ларец, преподнесенный Торальфом, был сделан из темного, почти черного дерева и богато украшен серебром.
