В небе, очень высоко, застыл силуэт парящей птицы — большой, строгой, грациозной. Птица будто высматривала, где ее хозяин и откуда может грозить опасность…
Всю дорогу обратно, даже в телепортационном туннеле, Тэрч и Нэфетис распевали студенческие песни. Рамичи подпевала, хотя по всему было видно, что ей уже скучно и она с удовольствием послушала бы рассказ подруги о «походе в стан врага». Но Таллури на все расспросы отвечала односложно — так, как ей велел господин Нэчи, и никто не смог добиться от нее большего. Так что Рамичи даже обиделась.
Таллури смертельно устала и то и дело роняла голову на плечо подруги, пока Климий не сказал:
— Перебирайся ко мне.
Она перелезла через спинки сидений, едва не свалившись на руки ведущего, и устроилась головой на его коленях. Глаза слипались.
— Так ты говоришь, — вдруг тихо спросил Климий, приблизив губы к самому ее уху, будто по секрету от других, — что это обычная пограничная зона?
— Да, — ответила она, зевая.
— И ты говорила с их главным офицером? Как его зовут, он сказал?
— Да. Господин Нэчи.
— Вот как? — почему-то удивился ведущий и уточнил: — Джатанга — Нэчи?
— Он не сказал. Сказал просто — Нэчи.
— Совершенно невероятно, чтобы это оказался кто-то еще, — пробормотал Климий. — Итак, с тобой говорил господин Нэчи.
— Да-а… — она почти засыпала, уютно устроившись на сиденье с ногами, а головой — на коленях Климия. — Он сказал, что я… этот… зверек. Да. Маленький любопытный зверек.
— Он просто перевел твое имя, видно, знает древние языки, — голос Климия был подчеркнуто безразличным.
— Не в этом дело, — ей отчего-то страшно захотелось его переубедить. — Он и раньше меня так называл, то есть назвал как-то раз. Давно.
— Мне малопонятно твое волнение, — сухо заметил Климий, — оно мне кажется излишним.
— Я хотела лишь сказать, что тебе самому понравилось. Ты даже захотел меня, кстати, так называть. Я разрешила, но ты не стал.
— Не получается. Будто я пока права не имею. Может быть, в следующей жизни, — отшутился Климий. — Но мне все же не верится, что ты говорила с господином Джатанга-Нэчи.
Таллури дернула плечом: «Думай, что хочешь». Не могла же она рассказать, что не только говорила, но и помогала командующему Особым корпусом «сканировать» лес! Помогала провести спецоперацию! Климий не поверит ни за что.
Она провалилась в сон и проснулась уже на университетской площадке. Латуфа стояла на своем обычном месте и была пуста, двери распахнуты, теплый вечерний ветерок мягко перетекал через салон, выдувая остатки болотных запахов, словно избавлял машину от странных воспоминаний.
Климий не ушел. Он застыл в неудобной позе, бережно придерживая Таллури за плечи, чтобы она не упала с сиденья. Она подняла голову с его колен:
— Я все проспала? Все ушли?
— Мы прилетели, все в порядке.
— А ты не ушел! Климий, ты — брат!
— Я не ушел, потому что ты вся горишь — у тебя жар. Нельзя было беспокоить.
Таллури уже почувствовала и то, как сильно ломит затылок, и то, что высокая температура уже высушила ее губы, и то, как громко и болезненно стучит в висках пульс. И обрадовалась! Ее болезнь сейчас означала лишь одно: там, далеко, в ядовитых болотах, в страшной и опасной зоне, одному человеку стало легче — она приняла на себя часть его боли. Таллури непроизвольно улыбнулась.
— Я провожу тебя, — отозвался Климий на ее попытку встать и пойти.
— Спасибо, — она улыбнулась еще раз, теперь — Климию: — Ты все-таки самый лучший брат в мире!
В комнате никого не было. Подружка уже побывала здесь и, видимо, убежала на прогулку с Нэфетисом (в углу валялись походный мешок и дорожные ботинки Рамичи, а ее легких сандалий не было видно).
Напоив Таллури молоком и уложив в постель, Климий еще раз осторожно спросил:
— Ты уверена, что его зовут господин Нэчи?
— Ну, разумеется, Климий, ты думаешь, что я сочиняю?
— Нет. Не сочиняешь, — Климий говорил тихо и серьезно. — Только не говори больше никому, как его зовут.
— Хорошо. А почему?
— Помнишь, ты пробралась на подиум для почетных гостей и осматривала черную виману? Виману «Торнадо». Помнишь?
Таллури кивнула, конечно, она помнила. Портрет хозяина виманы «Торнадо», случайно нарисованный порхающей рукой Эннеи, и сейчас лежит под матрасом. Но об этом она Климию не скажет.
— Так вот, — продолжил Климий, потирая переносицу. — Я тогда навел справки. Вимана действительно принадлежала командующему Особым корпусом, и его имя узнал — Дит-Орис Джатанга-Нэчи, альв, аристократ, особый человек в императорском окружении. И ты называешь его имя. Опуская цепь рассуждений, делаю вывод — мы были в особой зоне, зоне экологической катастрофы. Не перебивай! Знаю о ней, и всё! И сама не смей никого расспрашивать — это область государственной секретности. Чудо, что мы вообще уцелели, — не сожраны чудовищами, не расстреляны солдатами спецкорпуса (на что они, к слову сказать, имели полное право: мы залезли на запретную территорию), не зависли во вневременном канале. Я и это-то все с трудом осознаю, а ты еще говоришь, что просто побеседовала с командующим Особым корпусом, и он (просто сама любезность!) вернул нас обратно! — он помолчал и озабоченно добавил: — Об этой прогулке нам следует молчать. — Таллури испуганно кивнула. — Вот. Я обсужу это со всеми. Ладно, отдыхай. Когда поправишься — поговорим о твоих будущих занятиях. Воспитатель Шэн-Орп спрашивал о тебе. Он сказал — тебя перевели на вторую ступень. И еще — что тебе разрешили взять все те предметы, что ты сама выбрала. Всё одобрено. Но он лично советует прежде всего заниматься в «Акватисе», все остальное — по возможности, — Климий вздохнул, ей показалось, грустно. — А впрочем, может, и лучше, если ты уедешь из Университета на какое-то время. Ладно, отдыхай, — он стукнул кулаком себе по колену: — Этого Тэрчтитлона убить мало!
Когда Климий наконец ушел, Таллури закрыла глаза и вдруг подумала: «Хорошо, что у нас есть Тэрч! — и еще подумала, сжимая уже сонными пальцами кристалл пирамидки: — Дит-Орис Нэчи… Торис Нэчи… Как все странно…»
Ночью ей приснился командующий Особым корпусом. Его взгляд был ясен и спокоен, а глаза — море, пойманное в ловушку ресниц. Он сказал: «Спасибо, детка». «Странно он назвал меня», — подумала она. Больше она ничего не успела подумать, потому что сон стал глубже, туманнее, беззвучнее — из глубины туманного беззвучия, приближаясь к ней, наплыли удивительные шумы, то ли стрекот сверчка, то ли крики чаек, то ли голос человека — клекот, свист, потрескивание. И она увидела — белое животное, похожее на огромную рыбу, но с умным и веселым человечьим взглядом. Несомненно, странный свист издавало именно это существо. Оно принесло с собой море — волны, запахи, соленые брызги.
