Они уже не замечали, что кричат друг на друга, и их голоса далеко разносятся по лесу.
— А вот это тебя абсолютно не касается! — Есехин поводил указательным пальцем перед ее лицом, но Варя отбросила его руку. — Даже если я уйду от жены, то это не значит, что наши с ней отношения буду обсуждать еще с кем-то.
— И очень хорошо! — подытожила она. — Потому что от такой душещипательной истории я точно бы повесилась!
Варя развернулась, чтобы идти к машине, но он поймал ее за локоть.
— Подожди! Ты можешь внятно объяснить, зачем я тебе нужен? Я не верю, что так можно обращаться с человеком, которого любишь, который… по-настоящему дорог. Тем более что за последние полгода я не только разорился, но и превратился в безвольного, пошлого скандалиста. Зачем ты меня мучишь?! Почему не отпускаешь?
— Потому что я без тебя умру!
— Я тебе не верю! Понимаешь, не верю! — заорал он.
— Хорошо, тогда зачем ты меня остановил? Скажи, чтобы я ушла. Ушла навсегда. И ты меня больше никогда не увидишь! Ну?! — Когда он попытался отвести взгляд, она зло дернула его за куртку. — Смотри мне в глаза!
Дмитрий понял, что Варя и в самом деле может уйти навсегда. Его обуял такой страх, что он тут же, почти рефлекторно, обхватил ее и крепко прижал к себе.
Он почувствовал, как дрожит Варино тело. Это была даже не дрожь, а болезненный озноб, какой бывает у человека, только что пережившего сильнейший стресс. И его тоже стало колотить от мысли, что сейчас могло случиться непоправимое.
Тесно обнявшись, они простояли довольно долго. Но внезапно Дмитрий почувствовал, что в том, как она к нему прижимается, в движении Вариных рук, уже забравшихся ему под куртку и хозяйничавших там, появилось что-то новое. И, самое главное, его проклятое тело уже реагировало на ее ласки.
— Ты с ума сошла! — сказал он. — Это невозможно!
— Почему? Я хочу тебя. Хочу сейчас, а не в следующий понедельник.
— Но ведь холодно! — попытался образумить он ее.
— А ты боишься простудиться?
В этих словах был откровенный вызов. Не дожидаясь ответа, Варя повертела головой и потащила его за руку туда, где среди голых деревьев стояла небольшая семейка пушистых елей. Между ними снег был чистым, нетронутым, и она решительно бросила на него свою куртку.
— Здесь! — сказала Варя, как полководец, определяющий место решающего сражения.
Дмитрий тоже неловко стянул свою куртку и бросил поверху. Ложе получилось не очень уютное, но Варю это вовсе не смутило. Она села на куртки, сняла один ботинок, а потом расстегнула свои черные джинсы и, приспустив их, освободилась от одной из штанин. То же самое она сделала с трусиками. Потом легла на спину и протянула к нему руки:
— Ну, скорей же!
Ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы справиться с ремнем и пуговицами. Он уже сгорал от страсти. То, что Дмитрий почувствовал в следующий момент, было также безумно и сладостно, как их первый поцелуй на краю обрыва или первая близость на полу его кабинета.
Он видел блеск снежинок в Вариных волосах, расширенные глаза и пар, часто вырывавшийся из розовых, любимых губ. Ему было совершенно не холодно. Как ни странно, он вообще не чувствовал мороза. А думал Дмитрий в этот момент о том, что никогда не сможет оставить эту женщину, что он ее вечный раб. Но это уже не пугало, а даже наоборот — радовало.
Потом они быстро оделись и побежали к машине. Варя сказала, что она должна срочно вернуться домой и принять горячую ванну, иначе заболеет и умрет. И с присущей ей склонностью к гиперболам добавила, что, впрочем, теперь уже все равно, так как самые счастливые моменты в жизни пережила.
По дороге в поселок, где остался красный «Фольксваген», Дмитрий брал Варину руку в свою и испытывал от этого почти такое же блаженство, как и от их близости. Она отвечала ему легкими, нежными пожатиями.
При этом Варя смотрела куда-то в сторону, и в ее взгляде не было ни любви, ни умиротворения. Казалось, что мысленно она где-то далеко и занята уже совсем другими проблемами. Так в уме пробегают список запланированных на день дел: забрать белье из прачечной, усмирить взбунтовавшегося любовника, купить молоко.
Глава XVIII
Теперь Есехин был окончательно сломлен и полностью подчинился тем правилам, которые установила Варя. Это означало, что она по-прежнему пропадала на неделю, а то и на две, или, как Дмитрий говорил, она надолго засовывала его в кладовку, а потом он покорно выслушивал самые невероятные истории, объяснявшие эти исчезновения.
Варя взяла с него слово, что он будет полностью доверять ей.
— Если я тебя разлюблю, то ты первый об этом узнаешь. Ты мне веришь? — требовательно спрашивала она.
— Да! — торжественно отвечал Есехин.
— Поклянись.
— Чтоб мне больше не целовать твой живот, если это не так!
— Наглец! — отмахивалась она.
Однако в глубине души Дмитрий ей не верил. Он мучился страшными подозрениями, постоянно анализировал все ее слова, пытался найти в них какие-то неточности.
Более того, вместо прежнего гордого ожидания, когда Варя сама примчится вымаливать прощение за очередной «загул», он начинал разыскивать ее по телефону, придумывая для этого сотни поводов. И делал это с одной-единственной целью: удостовериться, что его не обманывают.
Порой Дмитрий ненавидел себя, но все равно звонил ей на работу, на мобильный, и даже домой, прекрасно понимая: он занимается чем-то совершенно бессмысленным. Ведь даже если ему удавалось поймать Варю и узнать, что она сейчас ведет деловые переговоры, встречается с клиентами, обедает или забирает из школы дочку, то это вовсе не означало, что так оно и есть на самом деле. Она вполне могла ехать на любовное свидание или лежать с кем-то в постели. Поэтому Дмитрий начинал расспрашивать: что это за шум в трубке, кто это кашляет или отчего она так сдержанно с ним общается?
Варя, конечно, все прекрасно понимала, злилась и еще больше изводила его. Ей ничего не стоило таинственным голосом сообщить: она, мол, сейчас не может разговаривать или под пустяковыми предлогами отложить свидание, специально провоцируя приступы ревности. А порой ее поведение становилось откровенно враждебным.
Как ни странно, тот порыв страсти в заснеженном подмосковном лесу не только еще крепче привязал Дмитрия к Варе, но и внес в их взаимоотношения что-то неприятное. Она словно мстила за унижения, которые ей пришлось пережить, укрощая его. И даже испытывала какое-то удовлетворение, когда удавалось своими нехитрыми пассами сделать ему больно.
Однажды она сказала Есехину, что в среду будет свободна и они смогут провести несколько часов вместе. Он с нетерпением ждал этого дня, заказал номер в хорошей гостинице, так как Варя не хотела ехать в их квартиру на площади Гагарина, однако на встречу она не пришла. Почти два часа Есехин слонялся перед входом в гостиницу, звонил по всем известным ему телефонам, но все было безрезультатно.
