— Так на чем мы остановились? — потер подбородок Ткач, сбитый с толку вольным пересказом дурацкого мультика.
— На «Волшебном колесе», — подсказал Дурманов.
— Да-да, на «Волшебном колесе». Насколько я понимаю, с этой игрой у нас проблем нет?
— Никаких, — заверил шефа продюсер. — Программа еще только готовится, а рекламодатели уже выстроились в очередь. Думаю, через месяц мы ее уже анонсируем, ну и, естественно, в первую субботу января она выйдет в эфир.
— Прекрасно… прекрасно… — задумчиво пожевал губами гендиректор. — Кстати, — вспомнил он, — а кто будет ведущим «Волшебного колеса»? Кажется, на это место мы рассматривали две кандидатуры — Калачникова и этого… как его?
— Влада Сестринского.
— Точно. А ты что думаешь по этому поводу?
Учитывая примерно двадцатилетнюю разницу в возрасте, гендиректор канала обращался к продюсеру на ты, а тот, в свою очередь, хотя и называл Ткача по имени, но употреблял вежливое «вы».
— Думаю, нам оптимально подойдет Сестринский, — сказал Дурманов.
Так однозначно вопрос с ведущим новой программы решался впервые, и Ткач поверх очков внимательно посмотрел на подчиненного.
— Почему Сестринский? — спросил он. — Калачников — весьма популярная фигура.
— В общем-то да… — кисло признал продюсер, всем своим видом показывая, что лично он придерживается противоположного мнения.
— К тому же Калачников — настоящий профессионал, — привел Ткач еще один весомый аргумент. — На днях я видел, как он участвовал в ток-шоу. Это было забавно, весьма и весьма. Калачникову удалось организовать там грандиозный скандал — переругались абсолютно все, даже чуть не подрались. Без его провокаций это ток-шоу было бы очень пресным.
Дурманов прищурился и неопределенно покачал головой: мол, все так, но надо учитывать и другие факторы, другие не менее важные обстоятельства.
— Мне бы хотелось, чтобы мы пошире захватили молодежную аудиторию, — заметил он, — а для нее Калачников уже староват. Ну а что касается популярности, то я как раз сейчас раскручиваю Сестринского.
— Кстати, где он? Может, загулял?! Что-то я давненько его не видел.
— Он уже второй месяц торчит на необитаемом острове, где проводятся съемки нашего очередного конкурса на выживание, — защитил Дурманов Сестринского. — Там осталось всего семь человек, и среди них Влад. Победителем он не станет, но в тройку призеров войдет: я поговорил с режиссером программы. А как только Сестринский вернется в Москву, мы втиснем его в еще одно игровое шоу. Так что к новому году он будет не менее узнаваемой фигурой, чем Калачников.
Гендиректор взял со стола листок с перечнем будущих программ канала и углубился в него. Казалось, он собирается перейти к следующему пункту, но ему просто нужна была пауза, чтобы обдумать ситуацию.
— Получается, на Калачникове ты поставил крест уже давно? — бесцветным голосом поинтересовался Ткач, не отрывая глаз от бумажки.
— Почему вы так решили? — насторожился Дурманов.
— Иначе бы ты не возился с Сестринским. Ты ведь начал натаскивать его заранее, еще полгода назад.
У Ткача был богатый опыт закулисных интриг, а уж разобраться в маленьких хитростях продюсера для него тем более не составляло труда. Какое-то время Дурманов оставался невозмутимым, но переигрывать тоже было опасно. Он простецки улыбнулся и подтвердил:
— Да, мне изначально не хотелось, чтобы «Волшебное колесо» вел Калачников.
— Почему?
— Ну не нравится он мне, и все! Хоть пилите, хоть режьте меня, хоть ешьте с маслом!
— А как же его опыт?! — повторился Ткач. — Я же говорю, на недавнем ток-шоу он организовал такую заваруху, что любо-дорого было посмотреть! И вообще, что за постановка вопроса: нравится — не нравится?!
Не находя больше весомых контраргументов, Дурманов от частностей перешел к общему:
— Вы всегда защищаете наших стариков.
— Во-первых, Калачников не старик! А во-вторых, да, меня волнует, что у нас началась резкая смена поколений. Уходят те люди, которые фактически и создали наш канал, которые долгое время определяли его лицо.
По интонациям Ткача вдруг почувствовалось: он высказал то, что накопилось у него на душе, что действительно его очень волнует. А возможно, гендиректор продублировал жалобы тех сотрудников, кто давно работал на канале НРТ и кто имел прямой доступ в его кабинет. Вопрос был принципиальный, и в этот раз Дурманов не стал уступать.
— Лицо канала — это абстракция! — веско бросил продюсер. — Что-то такое эфемерное, что невозможно положить в банк. Реальность же — наше финансовое состояние. И вы прекрасно знаете, что за последние два года оно значительно улучшилось. Значит, мы поступаем правильно, значит, наша кадровая и творческая политика абсолютно верная.
— Не все можно мерить деньгами…
— Все! — не громко, но твердо настоял Дурманов. — Вы скажете, что я циник…
— Скажу, — мгновенно отреагировал Ткач.
Продюсер хохотнул, но это не остановило его от изложения своей позиции:
— Согласен, я циник. Более того, признаюсь, что некоторые из так называемых старожилов канала вызывают у меня раздражение. Знаю также, что за моей спиной ходят всякие разговоры: мол, убирает звезд, а на их место набирает молодую шушеру — тех, кто будет заглядывать ему в рот, выполнять самые бредовые поручения. И мне действительно нужны такие люди, потому что только с ними можно заниматься настоящим бизнесом.
— Ты что же, полностью отвергаешь такие вещи, как талант, мастерство, творчество? — почти неприязненно поинтересовался у него Ткач.
— Мне кажется, шеф… — Дурманов на секунду замялся. — Только я сразу прошу прощения за откровенность… В общем, на мой взгляд, вы слишком долго варились в этом мутном бульоне, среди так называемой творческой интеллигенции. Слава Богу, лично я никаких театральных и прочих гуманитарных заведений не заканчивал. Зато получил добротное финансовое образование и, поверьте, знаю, как сделать наш канал успешным… Конечно, если нам попадется способный человек, мы попытаемся его использовать, но время талантливых актеров, режиссеров безвозвратно прошло. Двадцать первый век — это век продюсеров, или проще — менеджеров, которые не подстраиваются под вкусы толпы, а сами формируют потребности общества. Именно они определяют, что мы пьем, едим, на чем ездим, спим, какие фильмы смотрим. И я тоже хочу сделать так, чтобы наш канал не трясся над каждой ублюдочной звездой, а создавал их столько, сколько нам надо. Звезд мы будем не воспитывать, а назначать!
— Ну, не знаю… — начал сдаваться Ткач.
Этот разговор со стороны мог показаться несколько странным: молодой зам учил жизни генерального директора. Но Ткач ни на секунду не забывал, что за его продюсером стоят крупные акционеры и кто-то из парламента, что вообще появление на канале этого нагловатого парня может быть частью какой-то большой игры против него, началом передела важнейших в стране средств массовой информации. Поэтому гендиректору приходилось играть роль мудрого наставника, снисходительно относящегося к категоричным высказываниям своих подопечных.
