Довольно регулярно встречались они потом и в Москве. Нельзя сказать, что Калачников в сексуальном плане очень уж поразил Соню, открыл для нее что-то новое, необычное. Просто он стал для нее чем-то вроде доказательства достигнутого ею жизненного успеха: не каждая даже очень богатая женщина имеет в любовниках звезду шоу-бизнеса, популярного телеведущего. И это доказательство предъявлялось направо и налево.
Дело в том, что Соня не только была адептом праздного, бесцельного времяпрепровождения и беспорядочных половых связей, но и самоотверженно приобщала к своему образу жизни, к своей вере многих новых подруг. Заимев очередную послушницу, она таскала ее по злачным местам, пытаясь поразить воображение, а коитус с Калачниковым использовала как главную козырную карту: «Хочешь зайдем к моему другу?» — «К какому?» — «К Пете Калачникову». — «К самому Калачникову?!» — изумлялась подруга. «К самому, к самому!» — внутренне торжествуя, подтверждала Соня. И иногда они даже устраивали веселые групповухи.
Вот и в этот раз Соня пришла в гости с милой, симпатичной, веснушчатой девушкой, которую звали Ниной. В присутствии Калачникова Нина поначалу очень робела и поэтому пыталась казаться развязной. Она громко, вульгарно смеялась и не к месту рассказывала скабрезные анекдоты, а потом поведала, с какими приключениями ехала вчера с загородной Рублевки в один модный, недавно открытый ресторан. Принципиальным в этой истории было то, что она обитала на пафосной Рублевке и посещала престижные рестораны.
— Ну, значит, еду я туда и на светофоре поворачиваю налево, — щебетала Нина.
— Направо… — машинально поправил ее Калачников, хорошо знавший и эту дорогу, и этот ресторан.
— Нет, налево, — вмешалась Соня.
— Прошу прощения, но направо, — настоял Петр.
— Если ехать с Рублевки в центр города, то тогда действительно надо повернуть направо. Но мы-то сейчас в Москве и если смотреть отсюда, то Нина свернула налево, — легко объяснила Соня логику мышления своей подруги: они были одной крови.
За болтовней компания раздавила бутылочку шампанского. Помня о вчерашнем сердечном приступе, Петр пригубил свой бокал совсем чуть-чуть, а остальное выпили дамы. Это настроило их на игривый лад: они спустили с Калачникова штаны и с двух сторон стали лизать его огурец. Для Сони, с большой охотой пускавшейся даже на рискованные эксперименты, это было почти пуританское развлечение, что-то вроде невинной игры. Снизу она лукаво посматривала на Петра, тогда как ее молодая товарка работала языком чрезвычайно добросовестно, не отрываясь, даже с каким-то благоговением — было очевидно, что ее просто переполняет сознание, к какой святыне ее допустили.
От усердия язычок Нины покрылся пупырышками и стал фиолетовым, и точно такого же окраса была от натуги головка калачниковского бойца. Это совпадение цветов почему-то вывело Петра из себя — чертова артистическая натура, — и он никак не мог кончить. Нина чувствовала свою вину и старалась еще больше, отчего ее язык становился еще более фиолетовым и пупырчатым, а раздражение Петра все более сильным.
В какой-то момент Калачникову показалось, что в груди у него опять появилась та самая боль. Он очень испугался и подумал, что напрасно-таки не записал телефон приезжавшей вчера в телецентр докторши. В случае ухудшения ситуации можно было бы позвонить ей и хотя бы проконсультироваться, что ему делать. Ну естественно, не рассказывая в деталях о причинах, вызвавших новое обострение. Боязнь внезапной смерти делала нечувствительными его эрогенные зоны, и вся тройка прилично намучилась, совершая этот примитивный минет.
Наконец для Калачникова все благополучно закончилось, и он с облегчением выставил своих гостей, соврав, что ему надо ехать на работу, что сегодня у него еще какие-то съемки. Впрочем, девушки тоже не настаивали на том, чтобы задержаться, так как в этой жизни им очень многое надо было успеть. В конце концов, если ты поставила перед собой цель превзойти всех остальных женщин в распутстве, то важно не качество каждого конкретного коитуса, а их количество.
Оставшись один, Калачников еще пару часов успокаивался, ругая себя за безрассудство, за наплевательское отношение к своему здоровью. Все-таки он был уже не мальчиком, чтобы на следующий день после сердечного приступа не мог отказаться от минета с двумя шлюшками. Только в восемь вечера, когда по ящику начали показывать записанное вчера шоу «Танцуют звезды», Петр наконец отвлекся.
Естественно, в ходе монтажа программы из нее убрали все лишнее, все длинноты и паузы, отчего она превратилась в конфетку. Что бы ни говорили недоброжелатели, мысленно отметил Петр, режиссер программы Семен Мытарь, несмотря на свой простецкий, мужиковатый вид, настоящий профессионал, и, учитывая его искреннюю любовь к спиртному, начинаешь верить, что пропить талант невозможно.
Неплохо смотрелось и быстрое танго в исполнении Петра и Вероники. И даже тот досадный эпизод в самом конце танца, когда Калачников подхватил свою партнершу за талию и почти сразу же уронил ее, не выпадал из общей канвы, казалось, так и надо, так и задумано. Ну а чтобы не была видна гримаса боли на лице Петра, финальную часть их выступления показали общим планом — запись программы велась шестью камерами, и режиссеру было из чего выбрать.
Тут Калачников почему-то опять вспомнил смуглую докторшу из «Скорой помощи», отчего серьезно разозлился. Он не сделал этой голубоглазой сучке ничего такого, чтобы целый день испытывать чувство вины. Ну разве что попросил ее скрыть от окружающих его заболевание, пообещав пригласить на следующий день в ресторан. Но ведь и прежде он нередко обманывал женщин, давал им пустые обещания, жил сразу с тремя-четырьмя, вообще бросал их без каких-либо объяснений, сюсюканий и никогда не мучился угрызениями совести.
В конце концов, уже около десяти Калачников взялся за телефон. Он сделал не менее семи-восьми звонков, каждый раз подробно представляясь, — это действовало безотказно, — прежде чем ему сначала указали отделение «Скорой помощи», из которого вчера посылали машину в телецентр, а потом назвали фамилию и имя врача, возглавлявшей бригаду, и даже сообщили ее домашний номер. Просто удивительно, подумал Калачников, какими доброжелательными становятся люди, узнав, что разговаривают со знаменитостью. Видимо, всем приятно потом рассказывать, что звезда телевидения их о чем-то просила.
Звали докторшу Мариной Волкогоновой. Петр тут же перезвонил ей, и, к счастью, она сама взяла трубку.
— Кто-кто?! — недовольно переспросила Волкогонова, когда он назвал себя.
— Это Петр Калачников, — повторил он. — Помните, вы вчера приезжали в телецентр и помогли мне?
После этого в трубке залегла продолжительная, подозрительная пауза.
— У вас какие-то претензии?! — наконец выдохнула она. — Так я и знала, что с вами у меня будут неприятности!
Надо было слышать тембр ее голоса. Докторша явно пожалела, что вчера сама не сломала себе ногу или не слегла с какой-нибудь тяжелой болезнью, освободившей бы ее от дежурства в «Скорой помощи».
— Нет-нет! О чем вы говорите, никаких претензий у меня нет, — поторопился Петр развеять ее страхи.
