Как и для Алины, для Сергея было плевым делом преодолеть двадцать метров вертикальной стены, но триста метров открытого пространства были куда сложнее.
Скалолаз вышел к лагерю с восточной стороны, откуда его совсем не ждали. Шеель ошибся, когда говорил своему помощнику, что русский скалолаз «отдыхает». Положение у Сергея действительно было незавидное, тут Шеель оказался прав, но он не взял в расчет упорство и необычайную выносливость русского.
Русский действительно подремал полтора часа, поплевал на руки и снова двинулся в путь. Навстречу террористам. Он обогнул торосы и ступил на опасную стезю – по заснеженным «тропкам» между бесконечного серпантина расщелин. Сергей не знал, сколько он будет плутать, сколько раз поворачивать назад, когда неожиданно путь ему преграждала зияющая трещина или зыбкая насыпь щебня под ногами. Но он шел.
Сергей вышел к лагерю, когда часы показывали 3.30. Ночь была не темная, какая-то серая; ущербная луна иногда томно скрывалась за такими же ленивыми тучами; спящий лагерь. Только беспокойный Хорст нервно топтал снежный газон лагеря, вплотную подходил к розовой палатке Алины.
Сергей дал себе еще час – по истечении этого времени он повернет назад. И стрелять нельзя. Автомат – не снайперская винтовка, даже приличная очередь не давала полной гарантии, что укутанный в «пух» Хорст замертво упадет и не вскрикнет.
Но вот озабоченный немец на что-то решился. Он смело подошел к палатке Алины и... залез внутрь.
Сергей сморщился, вспоминая крутой нрав немки. Потом равнодушно уставился на полог – сейчас Хорст вылетит оттуда. Вперед ногами. Интересно, как она это делает?
В первый раз, когда окоченевший скалолаз наблюдал за парочкой в лагере на плато, он ничего не понял в движениях немки. В память ему врезались только высоко подброшенные ноги Хорста и его падение головой в снег. Но все же мысль о том, что Кепке слабак в рукопашном бою, голову посетила. А вот Алина – настоящий боец. «По-моему, – рассуждал искушенный в единоборствах скалолаз, – она тогда двинула его ногой в область груди с близкого расстояния, низко припадая на опорную ногу. Удар получился неожиданным – снизу вверх. Интересно, как она работает в тесных помещениях?»
Сергей ждал.
Алина медлила.
Хорст не думал вылетать.
Черт возьми! Сергей привстал, перекинул автомат за спину и быстро, гусиным шагом приблизился к палатке Алины.
Звуки, которые раздались изнутри, были не те, на которые рассчитывал Сергей. Он мотнул головой: что там происходит?! Лишь через минуту-полторы до него дошло: Хорст... пьет кофе! Сергей чуть было не рассмеялся во все горло: домогатель, ети его мать!
Положение у Курочкина стало тяжелым. Сейчас немец вылезет из палатки и нос к носу столкнется с русским альпинистом. Сергей вскинул автомат и приготовился.
Хорст шумно завозился и вылез наружу. Стрелок прицелился ему в затылок и приготовился спустить курок. Но боковым зрением увидел... Алину. Палец на спусковом крючке дрогнул.
С расстояния в пятнадцать метров он ясно различил разодранные брюки и куртку Алины. Лицо немки, подсвеченное голубовато-серым светом луны, показалось Сергею зеленым.
Действия Хорста были быстры: он проворно затащил женщину в палатку. И вскоре ухо Сергея различило именно те звуки, на которые он рассчитывал. Мысленно посоветовав Хорсту не торопиться, он сначала осторожно, а потом не таясь, в быстром темпе зашагал к площадке западной скальной башни. И с каждым шагом наращивал темп.
Сергей бежал по следам Алины и Хорста, которые после частых блужданий немца стали хорошо утоптанной дорожкой. Бежал и ожидал очереди в спину. Но его больше беспокоили ноги, так как спина была надежно защищена рюкзаком, куда скалолаз умудрился втиснуть дорожную сумку.
Сергей добежал до ледяного бархана и бросил тело под его защиту. Потом резко развернулся, поводя стволом «гепарда».
Никого...
Он сбросил рюкзак к подножью башни и спустился следом.
19
Чуть больше месяца назад Мирослав Кроужек в порыве эйфории бросил Новаку: «Через два месяца мы отправимся в Гималаи. Свобода, никакой цивилизации, никаких сотовых телефонов!» И добавил:
– Никаких, Ян!Если ты меня уважаешь, то у нас не будет другой связи, кроме обычных радиостанций.
Новак усмехнулся. Но обещание дал. Действительно – никаких спутниковых телефонов, кроме радиостанции – магнофона «Эс-эс-21». Вице-премьер, когда просматривал список снаряжения, только болезненно поморщился: начальник личной охраны сдержал слово, но на нем же, на слове, поймал шефа. С помощью «Эс-эс-21» – системы оперативной радиосвязи – можно моментально связаться с любой точкой планеты. Плюс возможность настройки на каналы с клавиатуры или с использованием процедуры радиочастотного клонирования, возможность кодирования разговора, автоматический просмотр каналов в режиме приема и многое другое, включая мощную защиту от радиоперехвата.
А еще этот пункт в списке был подчеркнут. Новак словно издевался над начальником.
Однако потом вице-премьер не раз мысленно благодарил шефа своей охраны, разговаривая с женой и двенадцатилетним сыном от первого брака. Попутно он вел короткие деловые разговоры, делился своими впечатлениями. А если быть до конца честным, то Кроужек просто не мог лишить себя связи с внешним миром. Это была игра в чувства, в свободу, в независимость, и пошли все к черту.
Новак как никто другой знал шефа и подыгрывал ему. Остальные оказались в роли играющих болельщиков.
Поначалу станцию решили оставить в базовом лагере (опять эпизод игры), но Кроужек примирилсяс этим благом цивилизации, и теперь «эсэска» кочевала от одного промежуточного лагеря до другого. И вице-премьер вечерами, скучая по жене и сыну, не забывая государственных и частных дел, делал несколько звонков.
Ответственным за станцию был офицер связи Марек Рада. Ему самому не позволялось использовать магнофон в личных целях, но начальник личной охраны вице-премьера несколько раз ловил Раду за руку. Тот резко бросал трубку магнофона и невинно пожимал плечами: «Я только проверял». Новак сердито поводил бровью и... хмуро ронял: «Соедини». Радист светлел лицом и набирал номер телефона в Праге. Потом удалялся, давая возможность боссу переговорить с женой. Но иногда заглядывал в палатку и ханжески закатывал умиленные глаза, видя шефа, набирающего очередной номер.
Но, пожалуй, больше всех станцией пользовался Петр Миклошко. Он не уединялся, ему наплевать было – стоит кто-то рядом или нет. Новак пожаловался было на него Мирославу, но тот ответил:
– Пусть болтает.
– Так он элементы питания посадит.
– Хорошо, я поговорю с ним.
И вице-премьер вел с давним приятелем беседы. И все без толку. И вот только сегодня вечером Петр Миклошко сделал всего один звонок.
