По многим причинам не желая оставлять свой номер, Мэгги пообещала зайти завтра утром и удалилась. Может, ей и захочется еще признаться этим двум милым людям в том, что она жена Джереми, и обсудить с ними литературные пристрастия покойного мужа, но не сегодня.
По пути домой она, поддавшись неожиданному порыву, заглянула в «Фортнум энд Мейсон» купить оладий-крампет — захотелось побаловать гостей истинно английской едой. Прежняя Мэгги терпеливо отстояла бы очередь в супермаркете «Сейнсбери», однако новая Мэгги предпочитала делать покупки, стоя на мягком ковре, и уносить их домой в небольших красивых пакетах зеленого цвета. Проходя мимо секции вин, она услышала до боли знакомый голос.
— Итак, скажите мне, — говорил Люк, сидя за уставленным бутылками маленьким столиком, спиной к ней, — вы чувствуете привкус ежевики? — Держа на свету стакан, он так энергично крутил его в руках, что Мэгги испугалась, как бы он случайно не облил рубиново-красным вином малокровное лицо и полосатый костюм сидевшего напротив закупщика.
Мэгги хотела окликнуть его, но удержалась. Много лет исполняя роль профессиональной жены, она жила с убеждением — занятому делом мужчине мешать не следует. Постояла какое-то время, втайне надеясь, что Люк обернется и увидит ее, но он был полностью погружен в процесс дегустации — увлеченно нюхал вино, пробовал его и сплевывал в серебряную плевательницу. Мэгги невольно улыбалась, предвкушая, как скажет ему: «Люк, ваша куртка тогда так и осталась на мне».
— Чем могу вам помочь, мадам? — обратился к ней продавец.
— Ах да… — Мэгги неохотно обернулась. — Я бы хотела купить оладий.
— Они вон там, справа от вас, мадам.
Вернувшись на то же место с покупкой, она уже не увидела широкой спины в твидовом пиджаке. Закупщик убирал со стола бутылки. Мэгги вздохнула и вышла на улицу.
Когда она вернулась домой, Золтан с Симоной отсутствовали — ушли смотреть ледовое шоу, а Эсмеральда в поте лица трудилась за швейной машинкой. Мэгги разогрела оладьи и, найдя в шкафу завалявшуюся с давних пор банку пасты «Мармайт», намазала их ею, как любила делать, когда была ребенком.
При воспоминании о детстве, проведенном в Херефорде, ее вдруг охватила ностальгия — по качелям, подвешенным на ветвях огромного дуба, по любимому золотистому ретриверу, по радиопередаче «Детский час» и маминым булочкам с домашним клубничным джемом. Она вспомнила, как сидела с сестрой Сью на старом диване, жевала мятные конфеты и расправляла фантики на коленке. Они слушали голос из радиоприемника: «Итак, вы удобно уселись? Что ж, начинаю рассказ…» Мягкий тембр и размеренные интонации несли в себе уверенность в завтрашнем дне, в том, что любимый и привычный мир никогда не изменится.
С жирными от оладий пальцами и перепачканным «Мармайтом» носом она зашла в комнату к Эсмеральде.
— Донна Маргарида, — поднимаясь, ласково спросила Эсмеральда, — что это вы такое ели, скажите на милость?
— Леди Лавиния оставила адрес в Кенте, — проинформировал ее наутро Дерек. — Чилэм. Селение близ Кентербери.
— Золтан, мы отправляемся туда завтра же, — сказала она. — Кто-нибудь из местных жителей должен знать, что сталось с «леди Лавинией».
На следующий день Симона слегла — по-видимому, подхватила от Мэгги простуду. Пришлось оставить ее на попечение Эсмеральды. За рулем была Мэгги — Золтан признался, что ему никогда не приходилось водить английский автомобиль. Он напряженно сидел на краю сиденья и нервничал при каждом переключении передач. В Кенте венгр слегка успокоился, восхищаясь сельским пейзажем — узкими извилистыми дорожками среди живых изгородей, домами в окружении заиндевевших садиков.
— Весной здесь, наверное, очень красиво, — сказал он.
По пути в Чилэм они зашли посмотреть Кентербе-рийский собор. Золтан в благоговейном изумлении расхаживал вокруг гробниц королей Англии.
Они остановились перекусить в чилэмском пабе. Местная кухня, в отличие от могил и собора, не произвела на Золтана особого впечатления. Он никогда прежде не видел брюссельской капусты и не мог понять, почему ей не дали вырасти до нормальных размеров. Мэгги попыталась его утешить:
— Тебе должен понравиться пирог с патокой.
— Зачем на нем эта желтая ерунда? — недоумевал он, собирая вилкой заварной крем. Мэгги поинтересовалась, есть ли у него какие-нибудь известия об Илонке.
— Жена турецкого посла подала на нее в суд, — с ликованием сообщил он. — Илонка потеряла всех иностранных клиенток. Теперь ей придется рассчитывать только на венгерок. Симона как-то раз заходила к ней, и она спрашивала про Пандору. Кто такая Пандора?
— Полагаю, Илонка знает…
Золтан, как обычно, закурил и стал пускать кольца.
— Как вы думаете, тут есть палинка?
— Думаю, нет, — сказала она. — А еще я думаю, что тебе в любом случае ни к чему выпивать в это время суток.
Венгр пожал плечами и с наслаждением затянулся.
— Золтан… — нерешительно начала Мэгги. — Я хотела кое-что у тебя спросить… Ты шантажировал господина посла?
— Мне не пришлось это делать. Он так боялся, что вы узнаете — не говоря уж о его коллегах в посольстве… Он сам предложил мне работу.
— Ясно. — Она почувствовала внезапное облегчение. — Ну что, начнем?
Мэгги приметила пожилого мужчину, Который, по всей видимости, много лет простоял за стойкой.
— Я ищу семью по фамилии Торп, — сказала она.
— Да, да, конечно, я их знаю, — ответил хозяин паба. — Лорд и леди Торп. Они жили в большом доме, вон там.
— Они здесь больше не живут?
— Нет, продали дом лет пятнадцать назад. Преуспели, знаете ли… Теперь живут в особняке, неподалеку отсюда. Давно не слышал о них. — Он пустился в подробные разъяснения, закончив их неизбежной фразой: «Вы его сразу увидите».
Мэгги с Золтаном оставили машину у паба, пошли пешком по деревне и вышли на проселочную дорогу, в конце которой виднелся ряд особняков.
— Наверное, этот, — сказала Мэгги. На лужайке перед домом был искусственный водоем, о котором упоминал хозяин паба. Войдя через деревянную калитку, они направились по дорожке к парадной двери. На крыльце валялись детские игрушки.
Дверь открыла застенчивая молодая женщина.
— Здравствуйте, — сказала она. За ней выскочила собака и стала визгливо тявкать, двое маленьких детей пытались пролезть между ног женщины. — О нет, — ответила она, когда Мэгги объяснила цель своего визита, — лорд Торп уехал отсюда примерно год или два назад, после смерти жены. Его дочь приезжала продавать особняк. Я слышала, что лорда поместили в дом престарелых. Он, знаете ли, уже не мог жить один. — Дом престарелых, по ее словам, находился милях в десяти отсюда, но она не знала названия. Знала только, что это большой белый дом на холме.
Они долго ехали по проселочным дорогам, устав отмечать на карте казавшиеся одинаковыми повороты.
