Аня проснулась от тихого мелодичного перезвона. Не открывая глаз, она протянула руку к мобильнику, на ощупь отключила шнур зарядного устройства, взяла телефон, перевернулась на спину и только тогда открыла глаза. На дисплее светился значок пришедшего эсэмэс-сообщения. Аня открыла письмо, узнала, что МТС предлагает ей какую-то новую услугу, отключила телефон и снова закрыла глаза. Но она уже не спала. В легкой дремоте она пыталась вспомнить, что ей снилось. Что-то ускользающее, близкое крутилось в голове, но не поддавалось определению. «А который час?» – внезапно промелькнула вполне осознанная мысль, заставившая снова взять телефон и посмотреть на светящиеся на нем часы. Часы показывали половину девятого вечера. «Ну я и горазда спать, – лениво подумала Аня, но тут же сердце сжалось в болезненный комок. – А где Юлька?!» Аня резко подскочила и села на кровати. В комнате было темно, но в углу около кресла горела настольная лампа, почему-то перенесенная из другой комнаты и стоящая на полу. В кресле сидел мужчина. Он спал. Начавшийся было озноб – неизменный спутник Аниного страха – растворился, как только она вгляделась в спящего. Это был Антон. Видимо, почувствовав, что на него смотрят, он открыл глаза и, не двигаясь с места, спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – Аня с трудом разлепила пересохшие вдруг губы, голос был хрипловатым и тихим, – а что?
– Юлька сказала, что, по-видимому, ты заболела, и попросила присмотреть за тобой. Они с Мишей пошли в кино. Егор тоже рвался тебя опекать, но я сказал, что, в конце концов, это я – твой родственник, и он все понял.
Антон говорит ровным, спокойным голосом, абсолютно без эмоций, но по мере того, как он говорит, у Ани начинается истерика. Нет, она, конечно, не кричит и не плачет, она вообще ничего не говорит, но внутри у нее бушует ураган, готовый снести все на своем пути и в первую очередь Юльку, подстроившую это «свидание».
– С чего это она взяла, что я заболела? – Ураган начал свое движение наружу, это он спрашивает таким ледяным тоном, это он прищуривает глаза и учащает дыхание. – Она не сказала?
– Сказала. – Антон как будто ничего не замечает. – Она пришла домой, а ты спишь, щеки горят, лоб раскаленный, а пальцы ледяные. Она сидела с тобой, потом пришел Миша, и они позвонили мне. Я был у Егора дома. Потом я пришел, а Юля с Мишей ушли. Температуру мерила?
– Нет, я нормально себя чувствую. – На самом деле Аня говорит неправду, она ощущает себя совершенно разбитой, слабость не прошла даже после сна. – Принеси мне воды, пожалуйста.
Антон легко поднимается и уходит на кухню. Есть несколько секунд передохнуть и осмыслить положение. Может, Юлька и правда ничего не подстраивала? Но Антона нужно выпроваживать любыми способами, пока она опять ничего не наговорила или не наделала лишнего.
– Держи! – Антон протягивает ей стакан воды.
Прохладная, но не холодная, вода с добавлением лимона кажется безумно вкусной. Аня не отрываясь, большими жадными глотками мгновенно выпивает весь стакан.
– Еще? – Антон стоит рядом и смотрит с едва уловимой насмешкой.
– Нет, спасибо… очень вкусно. – Аня протягивает ему стакан, потому что поставить его некуда.
Антон кивает и относит стакан в кухню. Аня прислушивается к его шагам.
– Как все-таки насчет того, чтобы померить температуру? – Антон стоит в дверях, прислонившись к косяку. – У тебя вполне может быть тепловой удар, вы же сегодня мало плавали на пляже…
Аня поднимает на него удивленные глаза: откуда он знает?
– Не смотри на меня как на привидение, – неожиданно разозлился Антон. – Егор мне все рассказал.
«Чего это он так разозлился? – подумала Аня. – Я ничего еще не успела сказать, а он злится». А вслух произнесла:
– Спасибо тебе за львенка, он такой классный.
– Даже странно, что ты не поручила Егору передать мне твое «спасибо». – Антон не хотел этого говорить, он не хотел даже показывать, как сильно задел его сегодняшний разговор с другом. Он не хотел показывать этого Ане, потому что как раз Егору-то он высказал все. Он вспомнил, как заорал на Егора, когда тот сказал, что ему нужно поговорить с Антоном об Ане. Он сказал, почти с ненавистью глядя на Егора, что не нуждается ни в каких разговорах, что он сам разберется со своей девушкой, да, да, именно со своей, и пусть Егор только попробует заикнуться, что это не так, пусть только попробует, он не посмотрит, что они друзья, он не посмотрит, что Егор и Аня дружат давно, он… Егор ему все объяснил. Он тоже кричал на него, обзывая безмозглым болваном и грозя разорвать его на части, если Антон попробует обидеть Аню. Этот взаимный крик продолжался минуты полторы, а потом Егор рассказал Антону про разговор на пляже и про особый дар Ани. «Ей надо помочь, братан, – сказал Егор, – ей сейчас очень трудно». А потом позвонила Юлька и сказала, что Аня заболела. Егор собрался было тоже идти, но Антон так на него посмотрел, что тот рассмеялся и остался дома. И все равно Антону было обидно, что Аня не рассказала ему все сама, что он узнал обо всем от Егора. Аня вообще не разговаривала с ним сегодня. Конечно, он виноват, он вчера вел себя как животное, но он не мог больше сдерживаться, он ведь так любит ее. Но он не может заставлять ее принимать решения под влиянием только его чувства. Она имеет право выбора, и потом, у нее ж все-таки есть это «золотце». Он не будет заставлять ее.
А Аня смотрела на Антона широко раскрытыми глазами. Что она слышит? Он ревнует? Ревнует? Антон? Этот самоуверенный, красивый «плейбой», которому она вчера безответно признавалась в любви, самозабвенно целуясь под покровом ночи, ревнует ее? Аня начинает смеяться. Сразу громко, во весь голос, до слез. Почему-то ей кажется, что Антон сейчас кинется к ней и, схватив за плечи, закроет ее смеющийся рот крепким поцелуем. Но вместо этого он подходит к кровати, опускается рядом на корточки и тихо произносит:
– Аня.
Смех прекращается так же внезапно, как и начался. Анечка тихо вытирает мокрые щеки и виновато смотрит на Антона.
– Прости меня, Антон, я сама не знаю, что это на меня нашло.
Он осторожно берет ее руки и, тихо поглаживая кончиком пальца ладонь, спрашивает:
– Аня, мне уйти?
И, вдруг испугавшись, что она ответит раньше, чем он успеет ей все объяснить, торопливо добавляет:
– Подожди, не отвечай, сначала я хочу тебе сказать, что знаю, что именно ты должна мне сейчас ответить. Я знаю. Я к этому готов. Но… – Антон замолкает на несколько долгих секунд, видно, как он собирается с силами и, прикрыв глаза, наконец решается: – Аня, скажи, ты хочешь, чтобы я ушел сейчас?
– Нет, – просто отвечает Аня.
Антон поднимает глаза на девушку. Она смотрит прямо, не отводя взгляд.
– Аня, я не хочу влиять на твое решение… – бормочет он, но Аня перебивает его:
– А почему, Антон? Почему ты не хочешь помочь мне решить? Ты боишься ответственности? Дескать, сама решила – сама и расхлебывай потом, ежели что? – Аня вдруг почувствовала, что ее понесло, ей внезапно стало обидно, что он снова не сказал ей, что любит, и опять он вынудил ее признаться первой, что она не хочет, чтобы он уходил. «Он вертит мной как хочет!» – такая мысль еще больше раззадоривает ее. – Так что же ты молчишь, мужчина? Почему не хочешь помочь-то, а? Страшно?
