Они шли в толпе, крепко держась за руки, и разговаривали так, как будто давно знакомы. Они рассматривали картины, выставленные вдоль всей набережной, угадывали, что изображено у импрессионистов, и оценивали, натурально ли море у маринистов, похож ли портрет, нарисованный уличным художником, на оригинал, сидящий тут же на раскладном стульчике, искали произведения, понравившиеся им обоим, и с радостью находили их. Они катались на карусели, ели мороженое и бросали монетки уличным музыкантам. И долго сидели около фонтана, в такт мелодии выбрасывающего вверх огромные разноцветные водяные столбы, которые рассыпались вокруг маленькими прохладными огоньками. Они слушали музыку южного города, где сливались в удивительной гармонии детские восторженные крики, смех молодых людей и спокойные голоса пожилых пар, где звенящие мелодии кафе не мешали негромкому перебору уличных гитаристов и где все перекрывалось волшебным голосом моря – ритмичным шумом прибоя.
Около подъезда Таниного дома они остановились. Удивительный вечер подходил к концу, но расставаться не хотелось, и Егор потянул Таню к лавочке. Она послушно опустилась рядом с ним. Во внезапно повисшей тишине отчетливо застрекотали цикады. Егор держал Таню за руку и осторожно, почти машинально поглаживал ее пальцы. Потом вдруг сказал, даже не глядя на девушку:
– Таня, выходи за меня замуж.
Сказал и посмотрел ей в глаза. Он не просчитывал варианты ответов, не готовил достойных фраз на возможные ее слова «мы знакомы второй день», он просто посмотрел ей в глаза. Таня, не отводя взгляда, сказала задумчиво, как будто рассуждая:
– Вместе жить – не на карусели кататься…
– Да.
И это его короткое «да», без цветистых слов и красивых обещаний, сыграло свою роль.
– Я согласна.
Возможно, ей не следовало давать ответ так сразу и так просто, мама потом скажет, что это просто неприлично, знакомые скажут, что она сумасшедшая, подруги скажут, что она пошла в первые протянутые руки. Ей все равно. Задохнувшийся, счастливый и не верящий своему счастью Егор – вот доказательство, что она не сумасшедшая.
– Но у меня украинское гражданство, – неожиданно говорит Таня, – а ты россиянин.
– Решим, – улыбается Егор, – не волнуйся. Завтра с утра к твоим родителям, потом в ЗАГС и за билетами.
– За билетами? – Таня смотрит доверчиво и чуть удивленно.
– Конечно. Мы уезжаем через два дня. Успеешь уволиться и собраться? Сначала поедем к моим родителям, потом в Москву.
Егор говорит быстро, по-деловому, без пауз и эмоций. Таня смотрит на него и отчетливо понимает, что он жутко нервничает. «Почему он так нервничает? – думает она, почти не вслушиваясь в его скороговорку. – Может быть, он и сам не ожидал такого поворота событий? И не знает, что ему делать дальше? Или знает, но…» Она улыбается и перебивает Егора:
– И еще я совсем не умею целоваться.
Егор замолкает на полуслове и после секундного замешательства произносит с неподражаемой интонацией, почти с той же, с какой говорил про гражданство:
– Решим, не волнуйся.
Следующие два дня пролетели сумасшедшей каруселью. Мама Татьяны, услышав о решении дочери, чуть не потеряла сознание, отец отпаивал ее какими-то каплями, качал головой и молчал. Но младший брат Тани, которому недавно исполнилось четырнадцать лет, почему-то сразу проникся к Егору симпатией и ломающимся баском убеждал мать, заливавшуюся слезами: «Да чего, ма, нормально все будет, она приезжать будет, перестань плакать, я же с тобой остаюсь». Отец хмыкал, но неожиданно поддержал сына: «Перестань плакать, мать, не в армию провожаешь и не в Америку, куда не доедешь. Решила – пусть едет. Дочка у нас не дурочка и в людях разбирается». – «Да что ж так быстро-то? – причитала мама. – Не по-людски!» Егор все это время молчал. Он по-прежнему держал Таню за руку, словно боясь потерять ее. Ему все время казалось, что стоит отпустить ее, как она растворится в воздухе, и окажется, что все это был только сон. Так они и сидели, взявшись за руки, – серьезные, немного виноватые, но решительные. Немного успокоившись, родители стали задавать вопросы – где жить будут, работает ли Егор и где будет работать Танюша? Конкретные немногословные ответы Егора, кажется, произвели впечатление не только на отца, одобрительно поглядывавшего на жениха, но и на мать, поскольку она перестала плакать и в конце концов предложила выпить чаю. Самый трудный вопрос был решен. Потом Егор позвонил своим родителям. О чем он беседовал с ними, Таня не слышала, но закончил он разговор быстро и, выйдя из кабинки, сказал: «Они нас ждут». В подробности он не вдавался, а Таня не рискнула спрашивать.
Антон долго и удивленно молчал, рассматривая Таню. Потом пожал руку Егору:
– Ну ты даешь, поздравляю! А Аня знает уже?
– Да, я ей позвонил только что. – Егор улыбается. – С вами не знаешь, как сказать, чтобы вы не успели друг друга предупредить.
Егор все время улыбается и все время держит Таню за руку. Он не отпускает ее ни на минуту. Так они и ходят везде вместе, держась за руки, как малыши, – и за билетами, и в ЗАГС, и к Тане на работу. Оказалось, что у Антона много хороших знакомых, и когда он рассказывает своим знакомым романтическую историю друга, билеты появляются сами собой, и в ЗАГСе, оказывается, можно обойтись без проволочек и зарегистрироваться хоть сегодня, хоть завтра. «Сегодня, – решил Егор, – но через пятнадцать минут». Не выпуская Таниной руки и кивнув Антону, мол, подожди нас здесь, он выбежал на улицу. Таня едва поспевала за ним. Цветочный магазин, в который Егор привел Таню, располагался совсем рядом. Через десять минут Таня вышла из него с огромным букетом нежных розовых роз. Женщина, ожидавшая их в ЗАГСе, рассмеялась и от души поздравила их. В музее сотрудники, увидев Танюшу с огромным розовым букетом, удивились такому неожиданному повороту в Таниной судьбе, и хоть и пожалели, что уходит такая хорошая сотрудница, но препятствий чинить не стали. Быстро все оформили и пожелали счастья. К вечеру у Тани начала кружиться голова от такого огромного количества событий. И когда они пришли к ней домой, она почти без сил опустилась на диван.
– Егор, мы уезжаем завтра или послезавтра? – Она смеется. – Я что-то запуталась в днях.
– Послезавтра. – Егор присаживается рядом и берет ее за руку.
– Слава Богу! – Девушка осторожно, даже робко прислоняется к плечу Егора. – Значит, собираться можно завтра. Сегодня укладывать вещи не буду.
Егор, едва переводя дыхание, обнимает девушку за плечи.
– Таня… – Он замолкает, не зная, как спросить ее о том, о чем спросить должен, обязательно должен.
– Что? – Ее голос тоже дрогнул – она почувствовала волнение Егора.
– Мы ведь поженились сегодня, – Егор старается говорить ласково и спокойно, хотя голос его дрожит, – я хочу тебя спросить…
– Спроси. – Таня смотрит на него доверчиво, но Егор замечает в ее глазах искорку не то страха, не то волнения.
– Танюша, ты хочешь настоящую свадьбу? С цветами, фатой…
