– Смейтесь, не смейтесь, – сказал Иван Семенович, – но, Светочка, на мой взгляд, настало время пригласить сюда директора.
Светлана Николаевна ушла, а Иван Семенович продолжал расспрашивать Аню о ее семье. Показала Аня и золотой талер, отданный ей вчера Виктором, и рассказала историю их знакомства. Старик задумался.
– Мне обидно, что этот мальчик пошел по неверной дорожке, – сказал он грустно, – но если он все-таки отдал вам эту вещичку, – он поднял талер на цепочке и, покачивая из стороны в сторону, полюбовался его блеском, – может быть, еще не все потеряно?
Директор музея, энергичный мужчина средних лет, слушал внимательно, иногда уточняя кое-какие детали. Взглянув на план, положил рядом брошь, постучал пальцами по столу, опершись руками на его край, и спросил коротко:
– И что теперь? Ломать нужно?
– Думаю, ломать не придется, – степенно сказал Иван Семенович, – скорее всего, если граф придумал план-брошь, ему надо было продумать и изящный способ открытия тайника: он должен открываться пусть замысловато, но легко. Попробуем догадаться.
Ниша, обозначенная на брошке зеленым камнем, была приспособлена под небольшую кладовку, где хранился архив бухгалтерии музея. Около двух стен стояли шкафы, заполненные документами, около третьей – полупустой стеллаж, четвертая стена была свободной.
– Танюша, ты у нас главная разгадывальщица, – Аня подмигивает подруге, – давай показывай, где тут тайник и как его открыть.
Таня улыбается. Она осматривается вокруг, разглядывая стены. Впрочем, все внимательно и немного хаотично осматривают стены. Кладовка совсем небольшая, и одновременно там всем стоять тесновато, поэтому Антон и Егор вышли в коридор, предоставив место женщинам и Ивану Семеновичу. Директор тоже стоял в коридоре и внимательно смотрел на происходящее.
– Почему вы осматриваете все подряд? – не выдерживает Антон. – Стенка, обозначенная изумрудом, по-моему, вот эта, за стеллажом.
Все дружно оборачиваются к нему.
– Трезвая мысль! – неожиданно весело говорит директор. – Может, хоть простукивать будем?
– Можно и простукивать – начинайте, – делает приглашающий шутливый жест Иван Семенович. – А мы подумаем еще немного.
Потом, обращаясь к Антону, разъясняет:
– Мы, молодой человек, осматриваем все стены потому, что рычаг управления тайником необязательно должен находиться на той же стенке, что и сам тайник, понятно?
Антон ничуть не смутился и сказал:
– Это если тайник закладывался при строительстве, а если он его устроил непосредственно перед отъездом, то это просто заложенный камень.
– Верно, – согласился старый учитель так, как будто Антон отвечал выученный урок, – молодец. Попробуй отработать эту версию, а мы подумаем над первой.
Антон закрыл глаза и представил себе пустую комнату. Он стоит у входа и держит в руках небольшой ломик. Где он станет делать отверстие? Невысоко, потому что работать ломом на вытянутых вверх руках очень тяжело, плюс надо помнить, что он – это не он, а девяностолетний старик. Стоп. Это невозможно, он не мог сам ломать каменные стены. Либо он кого-то просил, что маловероятно, либо тайник уже был. Либо…
– А что это за помещение? – громко спросил он. – В смысле что здесь было раньше? При графе?
– Это были хозяйственные помещения, – немного удивленно отозвалась Светлана Николаевна, – подсобки разные, кладовки, это же подвал практически.
– А конкретно, что конкретно было в этой комнате?
– Такой информации у нас нет, – растерянно ответила Светлана Николаевна. – В каких-то нишах продукты хранились, в каких-то утварь, за стенкой комната побольше – это кухня.
– Кухня! – Антон так обрадовался, что Аня подумала, уж не издевается ли ее неугомонный муж, не играет ли опять в плейбоя.
– А можно посмотреть? – спрашивает Антон. – Пожалуйста!
Никто не заподозрил Антона в издевательствах, и поэтому все дружно потянулись в соседнее помещение. Комната и в самом деле оказалась довольно большой, но вся она была заставлена столами, стульями, шкафами и буфетами.
– Здесь у нас хранилище мебели, – пояснила Светлана Николаевна. – Проходите, смотрите.
Антон, не обращая внимания на мебель, быстрым шагом прошел к стенке, соединяющей эту комнату с маленькой нишей, и внимательно осмотрел ее.
– Если я не ошибаюсь, то печь стояла именно в этом углу, – сказал он не поворачиваясь.
– Возможно, – несколько неуверенно подтвердила Светлана Николаевна, – только ее давно уже разломали. Еще до революции кухню, где все готовили, перенесли в другое помещение, а здесь только разбирали продукты и делали грязную работу: мясо порубить, картошку перебрать…
– Правильно, – радуется Антон, – и значит, печка уже не работала и ее разломали.
Егор, Таня, Анечка, Иван Семенович и директор музея не проронили за это время ни слова, они следили за разговором, не очень понимая, к чему он ведется. Аня, подозревавшая Антона в попытке всех разыграть, осторожно спросила:
– Ты к чему это все, Антон? Ты что-то придумал?
Антон поворачивается к ней:
– Мне кажется, что придумал. Танюша, Светлана Николаевна, я то ли где-то читал, то ли слышал, что когда топят печь, получается очень много грязи – и дрова не стерильные, и угольки выпадают, и так далее, и поэтому в приличных домах делались специальные печные чуланчики. Это правда?
– Конечно, – говорит Таня, – в печном чуланчике складываются дрова, кочерга там стоит. То есть печка находится в одной комнате – чистой, а топка ее выходит в соседнюю, которая обычно небольшая…
Как-то все одновременно поняли, что имел в виду Антон, и не сговариваясь побежали обратно. Столпившись около стенки, они разглядели слабо очерченный полукруг печной топки, замазанный известкой.
– Он сложил все в топку, заделал ее и приказал разломать неработающую печь. – Антон почему-то уверен, что так все и было. – Мне кажется, мы легко откроем эту дверцу, нужно только известку снять.
* * *
Когда последний кирпич, закрывающий проем, был вынут, они увидели небольшой темно-коричневый саквояж, закрывающий собой все пространство. Директор музея осторожно достал его из образовавшейся ниши и поставил на пол. Щелкнул металлический замок, и саквояж широко распахнулся. Было видно, что внизу лежат какие-то предметы, аккуратно завернутые в куски ткани. А поверх них роскошной беспорядочной кучей виднелись женские украшения, переливавшиеся разноцветными драгоценными камнями в золотых и серебряных оправах: бусы, цепочки, колье и что-то еще, изящное и дорогое.
– Съемочная группа благодарит граждан, предоставивших для съемок настоящие золото и бриллианты! – не может удержаться Антон. – Как в кино, честное слово, – добавляет он извиняющимся тоном, подозревая, что нарушил торжественность момента.
