— Хорошо, сахиб! Если вы говорите, мы откроем! — продолжал говорить Бидеши.
После того как я положил трубку, мне стало интересно, зачем Бидеши и Дукхи понадобилось звонить мне. Обычно, когда они хотели что-нибудь уточнить, они обращались к нам через своего однорукого командира. Где был Ракшас? Я попытался позвонить в магазин тхакура на следующее утро, но не смог дозвониться. Вскоре я забыл об этом.
В субботу, когда мы подъехали на джипе к дому в десять часов гтра и припарковались под Тришулом, у мальчиков Бидеши бил перерыв на чай, а Доинчи только что закончил взрывать Грушевое дерево и приводил в порядок гранату. Шатур сидел на солнце со своей Бегам под мышкой и шепотом разговаривал с ней. Глаза курицы были полны любопытства и интереса.
Ракшас ходил вокруг дома, размахивая короткой палкой в руке, словно теннисной ракеткой. Как только я увидел его, то вспомнил странный телефонный разговор.
— Что это было? — спросил я. — Что вы хотели открыть?
Он искренне посмотрел на меня и сказал:
— Я не хотел открывать. Я говорил им этого не делать. Они уверяли, что получили ваше разрешение. Дураки.
Дукхи, сидя на корточках, посмотрел робко на Бидеши и заметил:
— Чем меньше об этом говорить, тем лучше. Мы раскопали гору и нашли мышь.
— Арре, сахиб, в каком государстве мы живем, — вздохнул Бидеши. — Мы думали, что мучения нашей жизни закончились. Но бог дарует бедным лишь мудрость. Бриллианты он дарит богатым.
Оказалось, когда они сломали толстую каменную стену в комнате в задней части дома — в разрушенной комнате, где я стоял в первый день, глядя на небо, а горы камней лежали у моих ног, — они нашли деревянный сундук. Сундук был скрыт в той части стены, где было окно. Эта находка привела рабочих в состояние безумия. Сундук был достаточно большим и достаточно тяжелым, чтобы посеять в их головы фантазии. Они верили, что Физз поделится с ними сокровищами.
Им не нужно было проявлять осторожность, чтобы достать сундук, потому что он находился в аккуратной каменной нише: между ящиком и облицовкой на расстоянии одного дюйма лежали деревянные палки, которые почернели и сгнили. На сундуке висел такой старый железный замок, что понадобился полый ключ, который было необходимо повернуть несколько раз. После того как Бидеши и Дукхи позвонили мне и получили сомнительное разрешение, они боролись с ним несколько часов, и наконец одному из мальчиков Бидеши пришлось сходить в Халдвани и привести слесаря.
Сундук стоял в холле на втором этаже. Физз пришла в восторг, как только увидела его. Он был сделан из толстых досок из гималайского кедра, железные скобы соединяли все его части. Мальчики почистили его, и дерево богато засверкало. Большой железный замок — с него осыпалась ржавчина — висел с открытым ртом, словно тяжело дышащая собака. Слесарь, работая не по своему прямому назначению, сломал его. Физз провела рукой по сундуку, ощупывая его железные кости — полоски, заклепки, болты — и гладкое дерево, перед тем как убрать замок и открыть крышку. В комнате не было электричества, и нам пришлось попросить столпившихся вокруг нас мальчиков отойти от дверей, чтобы не загораживать свет.
Дукхи, который сидел на корточках на полу, закричал:
— Что вы, бездельники, хотите увидеть? Вы думаете, что в этот раз внутри окажутся золотые кирпичи?
— Дайте им каждому по одной! — пронзительно закричал Бидеши. — В школе они только проводили время, бегая от них! Ни у кого нет образования выше пяти классов! И теперь они толкают друг друга, чтобы добраться до них!
Сундук был разделен на четыре равные отделения, каждое и; которых было заполнено на вид одинаковыми книгами. Четыре книги, которые лежали сверху, были в кожаном переплете. Когда я наклонился и взял ближайшую ко мне книгу, под ней обнаружилась точно такая же в кожаном переплете. Прежде чем открыть книгу, которую я держал руке, я взял вторую, и показалась еще одна точно такая же; под ней была по крайней мере еще одна книга внизу.
— Продолжайте, сахиб, продолжайте! — с глупой усмешкой сказал Бидеши. — Веселье только начинается.
Я приказал мальчикам взять сундук и поставить его в нашей спальне, подальше от холла, рядом с окном, выходящим на долину Джеоликоте. Там было светло и имелся стул. Бидеши, Дукхи и мальчики ждали нашей реакции.
— Давайте посмотрим, что это — потому что для некоторых людей это может быть дороже золота, — сказал я.
— Арре, сахиб, нам суждено есть только два раза в день, — вздохнул Бидеши. — Если кто-нибудь даст нам золото, оно обернется в пыль в наших руках.
— Это прекрасный сундук, Бидеши. Вы можете сделать мне такой же? — спросила Физз.
— Арре, диди, я сделаю вам еще лучше! — закричал он хвастливым голосом.
В сундуке лежало шестьдесят четыре одинаковых блокнота в кожаном переплете, в стопках по шестнадцать. Каждая книга была больше двух дюймов в ширину; когда я открыл обложку одной из них, первая страница оказалась чистой, а вторая была исписана сверху донизу плотными строчками маленьким неровным почерком. Я пролистал до последней страницы: весь блокнот до самого конца был исписан тем же сжатым, круглым почерком. Я открыл страницы наугад, и каждая была заполнена непрерывным рядом маленьких круглых букв. Буквы складывались в слова, а те, в свою очередь, в строчки. Насколько я мог понять, там не было абзацев, очевидного начала или конца страницы. Словам не давали пространства, чтобы дышать, словно писатель боялся, что они могут ожить и выпрыгнуть из блокнота.
Я взял другую книгу и просмотрел ее наугад. Не было никакой разницы. Внутри книги были одинаковыми так же, как и снаружи. Страница за страницей маленьких слов, написанных выцветшими королевскими чернилами; толстая бумага, которая распадалась на части, потемнела и стала кремового цвета. Физз делала то же самое, брала блокноты и смотрела, отличаются ли они чем-нибудь. Было очевидно, что мальчики занимались тем же самым, потому что книги не были пыльными, И внутренняя часть сундука была чистой. Если книги лежали по-другому, то не был никакого доказательства этому; если и был какой-то порядок в их первоначальном расположении, то он был утрачен при невнимательном обращении.
Но если осмотреть блокноты тщательно, можно определить, какие из них лежали внизу. Страницы почти прилипли друг к другу, и приходилось медленно рассоединять их по краям. Единственным намеком на хронологию были чернила: они выцвели в большинстве книг, и было почти невозможно их разобрать. Некоторые страницы казались испачканными; трудно было определить, случилось это во время написания или позднее.
К тому времени, как мы без всякой системы просмотрели все книги, прошло несколько часов. Когда Ракшас пришел позвать нас на обед, мы сидели среди стопок книг в кожаных обложках. Как только я увидел его, то понял, что что-то случилось… Исчезло его обычное возбуждение, его красивое лицо было печальным и не улыбалось. Обрубок его руки висел мрачно и не двигался. Я понял, что он не присутствовал при драме, разворачивавшейся здесь последние несколько часов.
