– Я слышал какую-то ерунду, которую передали по телевизору. Я до сих пор не верю. Неужели это правда, Антон?
– Пока ничего не могу сказать.
– Понятно… Так тебе нужна помощь? Что я могу сделать?
– У тебя есть телефонный справочник?
– Есть, конечно. Вот он, на тумбочке.
– Тогда открой его на букву «р» и найди там Рябова М. А.
– Погоди минуту. – Игнатьев умолк ровно на одну минуту. – Тут два Рябовых М.А., продиктовать обоих?
– Да, телефоны и домашние адреса.
– Слушай. Первый: Дзержинский, улица Дзержинского, 19/17, телефон: 550-50-15. Второй: Дмитровское шоссе, 131а, квартира 88, телефон: 480-21-10. Записал?
– Да, спасибо большое, Ефимыч. Извини, у меня нет времени.
– Ты уверен, что ничего не хочешь больше сказать?
– Да. Только…
– Что?
– Как мне добраться до Дзержинского, ты не знаешь?
– Как не знаю, в Москве вырос. В общем, катишь на метро до станции «Кузьминки», потом садишься на 347-й автобус и по Ильинскому шоссе шпаришь до остановки «Переезд». Дом 19 должен быть где-то в том районе. А второй адрес – это район станции метро «Белорусская». Там куча автобусов. Я могу ошибаться, но, по-моему, 131-й дом по Дмитровскому недалеко от остановки «Кинотеатр «Волга».
– Ну, второй адрес я приблизительно представляю.
– Антон… Так ты не скажешь мне – это правда, что про тебя передали?
– Не знаю, как тебе ответить… Я попал в сложную ситуацию, Ефимыч.
– Я-асно, – протянул тренер. – Антон, если что, звони, я помогу.
– Спасибо, Ефимыч.
Чтобы не пользоваться дважды одним и тем же телефоном-автоматом, Антон проехал на автобусе до родного стадиона «Динамо» и набрал 550-50-15. Интуиция подсказывала Антону, что в такой глуши жить подполковник ФСБ не должен.
На звонки долго не отвечали, наконец женский голос простуженно сказал «алло». На вопрос: «Михаила Анатольевича можно?», на другом конце провода ответили, что «можно только Михаила Ананьевича». Антон извинился и повесил трубку.
Итак, на 50 процентов он был уверен, что теперь знает адрес следователя Рябова – Дмитровское шоссе, 131а, квартира 88; тоже неблизко от центра. Другие 50 процентов он отвел на отсутствие данных следователя Рябова в телефонном справочнике. Если честно, он совсем не рассчитывал на то, что телефон фээсбэшника окажется в нем. Антон не мог знать, что оформление производила Ирина, а у самого Рябова так и не дошли руки исключить себя из адресатов справочника. Впрочем, до этого дня и повода не было.
Свои предположения Антон мог проверить очень просто, позвонив по телефону и спросив его владельца по имени-отчеству. Шансы увеличились бы, поскольку сочетание «Михаил Анатольевич» не единственное: Александрович, например, или Андреевич и еще несколько вариантов. Если искомый Рябов действительно проживает на Дмитровском, то звонок, после которого человека просят к телефону и тут же вешают трубку, покажется ему подозрительным. Рябов, конечно же, насторожится и будет вынужден принять меры. Такого шанса ему давать не надо.
В метро Антон доехал до станции «Белорусская», сел на автобус № 149 и вышел на остановке «Кинотеатр «Волга». Прошло несколько минут, и он уже стоял возле дома 131а по Дмитровскому шоссе.
С тех пор как Антон позвонил Игнатьеву, прошло полчаса. По ТВ шел блок спортивных новостей, комментатор бесцельно напрягал голос. Тренер с помрачневшим лицом мерил шагами комнату. Иногда он останавливался возле стола и смотрел на газету, которую хранил несколько дней. Когда заметка о вооруженном беглеце впервые попалась ему на глаза, он буквально опешил и отказывался верить написанному. Тренер, найдя номер телефона Антона, позвонил Ольге Федоровне; та, едва Игнатьев представился, разговор закончила и положила трубку. Итак, все же это был Антон – его Антон, Станислава Ефимовича Игнатьева, который научил его первым приемам и первым заповедям самбиста.
И вот он позвонил ему.
Услышав голос Антона, Игнатьев почувствовал облегчение: он по голосу, душой понял, что Антон не мог совершить того преступления. Однако спросить-то нужно было об этом. Антон от ответа ушел. И тренер начал сомневаться.
Он помнил Антона еще мальчишкой. Тот довольно поздно пришел в борьбу, хотя у него была хорошая подготовительная база: он два года занимался плаванием. Когда Игнатьев осмотрел мускулистого паренька, понял: толк из него будет.
Он рос у него на глазах, был одним из лучших, тренер никогда не замечал каких-либо изменений в его психике, которые бы могли привести к такому финалу. А он бы заметил любое отклонение от нормы, на то он и тренер, помимо всего прочего, он вкладывал свою душу и понимал другие души.
Что же произошло? Недоглядел?
Глупо было бы Игнатьеву взять на себя хоть часть вины за случившееся, и он не собирался этого делать. И все же что-то не давало ему покоя. Вот эта газета, которую он положил на стол, не давала.
Несколько дней назад он показал статью жене.
– На вот, почитай. Это о моем ученике пишут.
– Господи! – воскликнула жена, пробежав глазами заметку.
Она невольно покосилась в сторону спальни: там с другом находился их сын. Он перешел в одиннадцатый класс, и через два года, если не поступит в институт, пойдет в армию. А там…
В разговоре с супругой они дошли до этого этапа.
– А там… – сказала она. И сама же добавила: – А там такие вот психи, как твой Антон.
Что с ним могло случиться?
Тренер продолжал бесцельно ходить по комнате. Его упражнение прервал звонок в дверь – вернулся с улицы сын. Игнатьев проводил его глазами до комнаты и вновь переключился на Антона.
Если у него действительно произошел какой-то надлом в психике, то помочь ему может только специалист. Только врач-психиатр. А он сейчас, вместо того чтобы получать квалифицированную помощь, бродит по темным московским улицам и интересуется чьими-то адресами.
Последняя мысль не понравилась Игнатьеву, и именно поэтому он и вернулся к ней: Антон интересуется адресом какого-то Рябова М. А. И вдруг это родственник тех убитых солдат или что-то в этом роде? Что, если (может, он и впрямь болен) Антон не успокоился на содеянном? Кто вообще в курсе его планов? Его пока не поймали. И он «очень опасен при задержании». Как Антон опасен, тренер знал хорошо, поэтому его мысли стали более беспокойными. Видя, что одному с ними не справиться, он прошел на кухню, где жена смотрела по маленькому телевизору сериал.
Выслушав мужа, она несколько минут сидела в задумчивости. Потом сказала:
– Звони.
Игнатьев с тяжелым сердцем подошел к телефону, набрал 02 и передал дежурному свой разговор с Антоном Никишиным. Дежурный, поблагодарив, попросил не выходить из дома: скоро к нему приедут и возьмут официальные показания. Игнатьев сказал: «Хорошо».
