– Ну, увидите или созвонитесь, передавайте от меня большой привет. Скажите, что ее бывший научный руководитель, академик Воронов, теперь проректор – ей будет приятно это услышать. Она когда-то была его любимицей. Да, как быстро летит время. Уже дочка Оленьки студентка. Ну, удачи вам, девушка. – И, сложив в папку конспект лекции, он удалился. А Настя поспешила на физику.
Но не все пошло гладко: с научной работой Настя никак не могла определиться. Когда она обратилось к профессорам, которых ей посоветовала Туржанская, те, сославшись на занятость, отказали. Оставался академик Воронов, но идти к нему Настя трусила. Такой занятый человек – а тут какая-то первокурсница. Наконец, она решилась набрать номер Туржанской: может, та подскажет, к кому еще можно обратиться. Но к великому удивлению узнала, что в квартире Ольги Дмитриевны теперь проживают совсем другие люди, понятия не имевшие, куда девалась прежняя хозяйка.
Настя растерянно положила трубку. Значит, Ольга Дмитриевна там уже не живет? Она набрала номер деканата. Услышанное поразило ее еще больше: профессор Туржанская не вышла на работу, а ее дочь не появилась в группе.
Вот это да, подумала Настя. Люди исчезли, и никто не знает, где они. Может, Димка Рокотов в курсе, он же с Леной Туржанской учился в одном классе, и у них была любовь. Уж он-то, наверняка, знает, где они. Но Димкиного телефона у Насти не было. Тогда она решила позвонить Ирочке Соколовой, – ведь та раньше училась с Димкой и всегда была в курсе всех событий.
– Тут такие дела! – закричала Ирочка в трубку услышав Настин вопрос, – просто, обалдеть! Короче, Димка Ленке изменил с какой-то девкой, просто потрахаться захотел. Это было в студенческом лагере, еще в начале августа. А бывший Ленкин ухажер Генка Гнилицкий, она с ним дружила еще до Димки, пронюхал про это дело и притащил Ленку полюбоваться. И после этого Ленка с матерью и тот самый ухажер – он за Ленкой еще с детского сада бегал и все мечтал ее с Димкой разбить – так вот, все они просто испарились! Димка чуть с ума не сошел – все бегал по их знакомым и в Адресном бюро ошивался, даже в розыск подавал. Бесполезно. В общем, он месяца два так пометался, а потом с горя скоропостижно женился на Маринке Башкатовой. Маринка теперь на седьмом небе от счастья – она же по нему с самого начала умирала. И вот дождалась. А ты как? Как там Питер?
– Питер стоит, а я учусь. – сдержанно ответила Настя. – Наталью видишь?
– Конечно! Каждый день. Мы же с ней в одной группе, а ты что – не знала? И Танька Юдина тоже с нами. Наташка у нас первая по учебе – чувствуется твоя закалка.
– А как у тебя с Сашей Олениным? По-прежнему встречаетесь?
– С Сашей замечательно! Он… он просто солнце! Мы договорились, что через год поженимся. Мы бы и сейчас поженились, но предки против. Говорят: не раньше третьего курса. А то, мол, вам учеба в голову не полезет. Да я бы в сто раз лучше училась, если бы он был под боком. Я бы тогда не дергалась: где он, с кем он? Но им разве докажешь. Ну ладно, давай прощаться – а то у тебя деньги на мобиле кончатся. Бывай!
Ирочка отключилась, а Настя еще долго переживала услышанное. Значит, с Ольгой Дмитриевной теперь даже не посоветуешься. А ведь она сама предлагала помощь, говорила, что Настины успехи ей небезразличны. Как же теперь быть? И куда она могла подеваться – если даже Адресное бюро не может ее найти? А вдруг с ней и дочкой что-то плохое случилось?
Что же делать? Может, все же обратиться к Воронову? Может, Борис Матвеевич что-нибудь о ней знает? Она же его бывшая любимая аспирантка. И у них по-прежнему остались общие научные интересы. Да, остается Воронов, больше не к кому.
Однако попасть к проректору Насте удалось не сразу. Только с третьей попытки она смогла записаться к нему на прием. Но когда в назначенное время пришла в приемную, секретарь объявила, что Воронов улетел в Москву и будет не ранее, чем через десять дней. Делать нечего – пришлось ждать еще больше недели.
И все-таки она дождалась. Добрая секретарша позвонила ей на сотовый – Настя предусмотрительно отставила той свой номер, – и сообщила, что Борис Матвеевич у себя в кабинете. И если Настя хочет к нему попасть, то сейчас самое время. Пришлось бросить очередь в библиотеке и нестись на второй этаж. Когда Настя робко вошла, Воронов, седой мужчина с пронзительным взглядом больших черных глаз, встал и вежливо пододвинул девушке стул, приглашая садиться. Настя назвала себя и нерешительно протянула ему письмо Туржанской. Увидев знакомую фамилию, Воронов заулыбался и даже как-то посветлел лицом. Прочитав послание, он пытливо взглянул на Настю:
– Значит, вы хотите заниматься наукой с первого курса? А не рано? Может, вначале втянетесь в учебу, вникните в теорию? Предметы у вас непростые, а первая сессия – сильный стресс.
– Но я справляюсь. – Настя изо всех сил старалась сдерживать волнение, хотя у нее внутри все дрожало. – Я уже почти все зачеты досрочно посдавала. Ольга Дмитриевна мне говорила, что она тоже начала заниматься наукой на первом курсе, и мне советовала так поступить.
– Да, эта девушка была весьма настойчива. – Воронов снова улыбнулся и ностальгически вздохнул. – Давненько это было! Хорошие были времена. Значит, она теперь вас вместо себя прислала. Чтобы я не заскучал.
– Она мне обещала помощь, а сама куда-то пропала. В нашем городе никто не знает, где она. Борис Матвеевич, может, вы знаете? – Настя с надеждой взглянула на академика.
Тот встал из-за стола, подошел к окну и долго стоял, повернувшись к Насте спиной. Потом обернулся.
– Даже не знаю, как поступить, – с растерянным выражением произнес он, разводя руками. – Врать не люблю, а правду сказать не имею права.
– Значит, вы знаете? – Настя даже вскочила. – Борис Матвеевич, я никому не скажу. Клянусь! Я так люблю Ольгу Дмитриевну, она для меня всегда была примером.
– Но я же не сказал, знаю или не знаю. Поймите, милая, я не имею права ответить вам на ваш вопрос. Одно скажу: вы никогда ее больше не увидите. Ни ее, ни Леночку. Поэтому забудьте их и живите, как будто вы их не знали.
– Но они живы?
– Экая вы настойчивая! Ну, живы, живы – это все, что я могу сказать. И умоляю: о нашем разговоре никому ни слова. Обещаете?
– Конечно! Обещаю, никому и никогда. Только это так странно. Борис Матвеевич, а как же мне теперь быть?
– Вам я, конечно, помогу, раз она за вас так просит. – И он нажал на кнопку селектора:
– Наденька, сейчас к тебе подойдет очаровательная девушка, возьми ее под свое крыло. Подумай над научной темой, какая ей под силу, но чтобы с перспективой. Да, да, там медаль и очень хорошие отзывы, не беспокойся. В общем, я на тебя рассчитываю. И держи меня в курсе ее дел. Договорились?
– Ну вот, красавица, просьбу Оленьки я выполнил. Теперь все зависит от вас. Вот моя визитка – если будут проблемы, звоните. А сейчас ступайте в лабораторию компьютерных технологий. Спросите Надежду Васильевну, скажите, что от меня. И помните о нашем уговоре и вашем обещании.
