– И незачем так орать, – голосом интеллигентного кролика укорила его Лена, – ничего страшного. Сейчас зажгут свет, а когда поезд выйдет из тоннеля, погасят.
И действительно, как только налетела темнота, в вагоне зажегся свет. Тоннель был коротким, и Гена не успел испугаться. Вдруг снова стало светло, и море оказалось совсем близко. Гена увидел пляж и загорающих на нем людей. Маленький мальчик с большим ярким мячом бежал к воде, а за ним гнался загорелый мужчина – наверно, его папа. От восторга Гена запрыгал, стоя на четвереньках, и сейчас же больно стукнулся макушкой о верхнюю полку, – пришлось Ольге намочить полотенце и приложить к его голове, чтоб не выросла шишка.
До чего шустрый пацан, подумал Отар. Еще до места не доехали, а он уже и с полки успел свалиться, и шишку набить. А что дальше будет? Надо глаз с него не спускать, пока чего похуже не приключилось.
Стоя у окна, Ольга с замиранием сердца следила, как приближается знакомый маленький вокзал. Гагра. Милый городок, куда они с Юлькой пытались убежать от своей судьбы. Но любовь властно вернула их обратно и направила по пути, предначертанному Всевышним. Она смотрела на вокзал и представляла привокзальную площадь позади него и автобусы на ней. Она вспомнила, как вернулась на таком автобусе из Гагры в Пицунду, и как Он подал ей руку, и как она покорно оперлась на нее. И Его взгляд, от которого у нее бешено заколотилось сердце. И свое молчаливое согласие, давшее Ему право кликнуть «Золотую рыбку».
«Любовь моя! – думала она. – Ты всегда со мной. Ты живешь во мне – и с этим ничего нельзя поделать. Время не властно над тобой. И умрешь ты, наверно, только вместе со мной».
Мучимая почти физической болью, она тихо отошла от окна и села, закрыв глаза. И сейчас же не сводившая с нее глаз Леночка забралась к ней на колени, обняла и прижалась всем тельцем. Сразу стало легче дышать. Она покрыла поцелуями личико девочки, как всегда делала в такие минуты, и боль отступила.
Отар с Юлей молча смотрели на них. Да и что они могли сказать? Настолько огромной была дистанция между их и ее чувствами, что им было неловко за свое счастье. Но они были не правы, ох, как не правы.
«Милые мои – думала Ольга. Только Леночка да вы помогаете мне держаться на плаву. Ваше счастье так скрашивает мое беспросветное одиночество! Оно как луч в кромешной тьме, как отблеск моего далекого счастья. Да поможет вам Бог сохранить свою любовь на долгие годы. А мне – видеть ее и радоваться ей».
В Батуми их встречали сразу на двух машинах друзья Отара и родители Гоги – мальчика, спасенного Серго. У ворот дома Серго поджидала истаявшая маленькая женщина в черном – его мать.
– Оленька! – с плачем обняла она Ольгу. – Уж и не чаяла увидеть тебя. Серго с отцом зовут меня, может, скоро соединюсь с ними. Поскорее бы.
– Не говорите так, мама, – попросила Ольга, обнимая ее. Она сама с трудом сдерживала слезы. – Посмотрите на свою внучку, ведь она – вылитый Серго! Все в ней от него – и лицо, и манеры, и характер. Бог послал нам ее в утешение. Мы будем жить у вас целый месяц. И вы сможете видеть вашу Леночку каждый день и радоваться ей. Вам ведь так этого хотелось.
– Леночка! Внученька моя! Серго мой маленький! – Бабушка никак не могла оторваться от девочки – все целовала ее лоб и щечки. Наконец она опомнилась.
– Господи, что ж это я! Пойдемте, пойдемте в дом. Столы уже накрыты. Нино с Кариночкой постарались ваши любимые кушанья приготовить. А мальчики уж так ждут, так ждут свою сестричку. Заходите, заходите все! И вы, Отари, и вы, милая, – обратилась она к Юле. – Сынок, это что же – твоя невеста? Красивая девушка, поздравляю. И ты, деточка, заходи, не бойся. – Она погладила по голове Гену. – Ты, наверно, Леночкин дружок? Слышали мы, что ты ее заступник, спасибо тебе.
Сестры Серго – Нино и Каринэ – с сыновьями, улыбаясь, стояли на пороге. Мальчики, увидев Лену, хотели броситься к ней, но вдруг засмущались. Это были уже не те подростки, что год назад носили свою сестричку на руках, как на скамеечке. Они вытянулись и стали совсем похожи на взрослых парней. Леночка, встав на цыпочки, поцеловала каждого, отчего они засмущались еще больше.
Гена мрачно наблюдал за их встречей. Ему совсем не улыбалось делиться Леночкиным вниманием с ее настоящими братьями. Они были старше его и явно сильнее. Порознь он, может, и смог бы с ними справиться – по крайней мере, попытался бы. А вот одолеть их вместе – это вряд ли. Похоже, он им тоже не понравился, потому как смотрели они на него весьма неприветливо.
Назревает конфликт, отметил про себя Отар. Этот пацан, как Цербер, не желает подпускать к девочке никого. А для тех он – как кость в горле. Делить с ним свою сестру, приехавшую всего на месяц, им тоже совсем не с руки. Придется гасить страсти в пожарном порядке, не то разгорятся не на шутку.
Пока мыли руки, пока усаживались за стол, Отар успел поделиться с Ольгой своими опасениями. Та успокоила его:
– Ничего, я поговорю с Леной – она их живо помирит. Еще как подружатся.
За большим столом семейства Джанелия всем хватило места. Реваз и Джават – братья Леночки – сразу сели рядом с сестренкой, всем своим видом показывая Гене, кто на нее имеет больше прав. Гена сидел напротив и исподлобья наблюдал, как Лена весело болтает с ними, переходя время от времени с русского языка на грузинский. Настроение его стремительно портилось. Он насупился и даже не притронулся к еде.
– Почему мальчик не ест? – спросила бабушка Отара. – Может, не нравится ему наше угощение? Спроси, чего он хочет.
– Он ревнует Лену к ее братьям – дома к ней никого не подпускал. А здесь он уже не всевластен.
– Такой маленький, а уже ревнует? – засмеялась бабушка. – Ох, невеселое у него будущее – воевать со всеми, кому она приглянется. Боюсь, таких будет много, ой много!
Я сама этого боюсь, думала Ольга, наблюдая эту картину. Она вспомнила взрыв горя, буквально раздавившего Гену в день их знакомства, когда они с Леночкой собрались уходить из парка. Сейчас это детская привязанность, а уже такая сильная. Но совсем скоро она перерастет в любовь. Что будет, если Лена не ответит на его чувство? Страшно подумать.
Надо с ней серьезно поговорить, пусть потихоньку внушает своему приятелю, что дружить – не значит считать друга своей собственностью. Пусть он постепенно привыкает к мысли, что у нее могут быть и другие привязанности. Да и у него тоже должны появиться друзья и подруги. Не сошелся же свет клином на одной Лене.
После обеда Ольга с Юлей поднялись в комнату Серго. Здесь все хранило память о нем: его книги и тетради, его гантели, его костюмы в шкафу. Все письма Ольги находились в верхнем ящике письменного стола. На столе лежало недописанное письмо, адресованное ей, – он оставил его, уходя на свое последнее дежурство. На стене рядом с ее портретом теперь висел портрет Серго, подаренный Ольгой его матери в ее первый приезд в Ленинград.
– Какой взгляд у вас на этих портретах, – заметила Юля, – одинаковый, ласковый и такой счастливый! Куда ты смотрела в этот момент?
