— От старости? — спросила Зоя.
— Им было по двадцать три года, — ответил ее муж. — Науке известно немало случаев, когда один из близнецов погибает от рук насильника, второй умирает тут же, даже не ведая о несчастливой участи, постигшей его брата.
Он потянулся к подсвечнику, огонек свечи беспокойно задрожал. Сплюнув на большой и указательный пальцы, он загасил пламя.
— Двигаемся дальше. Близнецы созданы по единому образу и подобию, как два совершенно одинаковых часовых механизма; когда один по какой-то причине ломается, со вторым происходит то же самое, в то же самое время.
Он наклонился над столом и потушил пламя второй свечи.
В комнате было тихо. Наверху заплакал ребенок. Зоя поставила бокал.
— Похоже на то, что сестра Гидеон страдает болезнью своей сестры-близнеца, и, насколько нам известно, дела плохи — дальше некуда. Не исключено, что ее сестра может умереть. Поэтому-то положение сестры Гидеон крайне рискованно. Мы можем потерять сразу обеих, одну — в результате болезни, другую — от эмоционального или болевого шока.
Отец Майкл выдохнул.
— Вы хотите сказать, близнецы живут и умирают как один человек? Силы небесные!
— Это всего лишь гипотеза, которая, однако, имеет право на существование. Ваша монахиня носит в себе бомбу замедленного действия. Свою сестру-близнеца.
На следующее утро отец Майкл проснулся раньше обычного. Встрепенулись и запели разноголосые птицы. Комната постепенно наполнялась звуками и бледным розовым светом зари. Таяли темные тени, делались все более различимыми обои в цветочек и немногочисленная мебель: резной шифоньер, туалетный столик с овальным зеркалом и длинный вместительный сундук у кровати.
Должно быть, он снова заснул, потому что когда проснулся, то увидел Виктора, сидящего на краешке сундука. На нем был выцветший красный халат. Виктор был бос, волосы всколочены. Он был поглощен собственными рассуждениями.
— …Сегодня ночью понял нечто, чем хотел бы поделиться с вами…
Отец Майкл с трудом заставил свое тело принять сидячее положение.
— Что случилось?
— О, простите ради бога. — Голос профессора выражал искреннее удивление. — Я подумал, вы не спите. Вот принес кофе. — Он кивнул на поднос на полу у изголовья кровати. — Я говорю, это касается вашей истории о сестре Гидеон, о монастыре. Образ жизни, который она ведет, — оторванность от мира, строгий распорядок дня, устав. Это совершенно очевидно, как я раньше не догадался! Ясно как божий день. Словно она сама мне об этом рассказала.
Отец Майкл провел рукой по волосам и сладко зевнул.
— Должно быть, я безнадежно глуп, но мне она ничего такого не…
— Ей и не нужно. Ваша монахиня — одна из сестер-близнецов, не так ли? Зеркальное отражение. Она избрала себе образ жизни, который наиболее близок образу жизни ее сестры. Черт побери, дружище! — Волнение в его голосе возрастало, от возбуждения он расплескал свой кофе. — Разве вы не видите, что все это время она подсказывала нам, где искать ее сестру?
Глава 18
— Вы сказали, тетради? — с удивлением переспросила матушка Эммануэль. — Неужели вам понадобились ее школьные тетради?
Коробки с тетрадями были пронумерованы, их содержимое со скрупулезностью описано на стандартных страницах, которые матушка достала из папки. Тетради Сары Грейлинг в количестве четырнадцати штук, завернутые в коричневую бумагу и перевязанные бечевкой, лежали в коробке под номером двести одиннадцать. Майкл бегло просмотрел их, определенно зная, что хочет в них найти.
В тетрадях по математике и естествознанию — ничего особенного. Эти науки, должно быть, давались ей нелегко, некогда было заниматься глупостями. То же самое с французским, страницы были чистыми и опрятными.
В тетрадях по английскому, истории и теологии страницы пестрели рисунками. Майкл живо представил себе девочку, которая, внимая пространным рассуждениям о вечном, рассеянно рисует цветочки, забавные мордочки, ракушки и звездочки. САРА. САРА. САРА. Всегда без фамилии. В тонкой тетради по орфографии на одной из страниц записи заканчивались словами «бескорыстие», «вероломство».
Никаких разноцветных радуг. Плавные линии вокруг ее имени были жирно обведены черными и красными чернилами.
САРА ДОУНИ.
В начале двенадцатого он был на Флит-стрит. Он помнил ее еще узкой улочкой в те незапамятные времена, когда по ее сторонам то тут, то там выгружали огромные рулоны газетной бумаги, чтобы потом отправить их в печать, запах типографской краски становился прелюдией нового трудового дня. Теперь улица не будила прежних чувств. Банки и всевозможные бутики, девушки, покупающие колготки в обеденный перерыв, бары, закусочные — Флит-стрит изменилась до неузнаваемости. Он зашел в аптеку «Бутс» купить таблеток парацетамола на случай, если вдруг разболится голова.
Дойдя до Барклайз-банка, он понял, что пропустил номер восемьдесят пять, здание Агентства печати и новостей. Пришлось вернуться. Войдя вовнутрь, священник предъявил документы дежурному и направился в библиотеку газетных материалов.
Пока лифт поднимал его на шестой этаж, он молча разглядывал старую фотографию Софи Лорен. Ориентируясь на стрелки-указатели, он прошел по узкому коридору и очутился в большом помещении, заполненном письменными столами, телефонами, людьми и газетами. Работник агентства, с которым отец Майкл созванивался накануне, принес ему две коричневые папки, набитые газетными вырезками.
— Скверная история, — произнес он в надежде завязать разговор. Он говорил с ирландским акцентом, словно вынимая из слов самую сердцевину.
— Неужели? Ничего не слышал об этом, — отстраненно ответил отец Майкл.
— Именно скверная. Я тогда еще подумал, выглядит милым ребенком, обыкновенная девочка, живущая по соседству. — Он посмотрел на Майкла с любопытством, пытаясь угадать, что привело сюда священника.
Майкл объяснил:
— В этой истории замешано третье лицо, и этому человеку требуется моя помощь.
— A-a. — Его любопытство было удовлетворено.
Он указал на письменный стол и ксерокс.
Майкл устроился за столом. К стене были пришпилены записки и бумажки. Обрывки газет валялись повсюду, даже на полу. Прежде чем приступить к работе, Майкл пытался собраться с духом. Его обуревали противоречивые чувства: желание окунуться в тайну, с одной стороны, и предчувствие столкновения с чем-то немыслимым — с другой. Возможно, более ужасным, чем он представлял себе до сих пор.
Последние по времени вырезки лежали сверху. В первой папке он обнаружил «Сан» с репортажем об окончании процесса на первой полосе. Большую часть страницы занимала семейная фотография с маленьким смеющимся мальчиком, обнимающим большого лохматого пса. Внизу — заголовок большими буквами: «СЕСТРА-БЛИЗНЕЦ ЗВЕРСКИ УБИВАЕТ РЕБЕНКА».
