– Мама, а ты не видела тут зефир? – мерзким голосом спросил муж. – Его много было…
– Мы его с Гришаней съели, – прокричала свекровь из своей комнаты.
– Весь?! – злобно уточнил муж.
Свекровь притихла. Через пять минут вышла, полная чувства собственного достоинства:
– Мне что, надо было тебе позвонить, спросить можно ли две зефиринки съесть?!
Назойливо затрещал телефон, томный женский голос попросил позвать Антона. Я передала трубку мужу и он, сказав «здрасьте», вдруг ускакал, как молодой олень, в кухню. Прямо с телефонной трубкой.
Призрак мертвой вороны радостно потирал лапы, кружась вокруг пыльной люстры. Выбросить бы ее в окно, чтоб она со звоном разбила стекло, пролетела с диким свистом над головой спившегося бомжа и рухнула в центр ржавого гаража-ракушки, перепугав пухленькую жену соседа.
Гм… Но кто бы это мог быть? В телефоне-то?
Глава 8
Сверчки-убийцы
Из зеркала на меня смотрит заспанная тетка неопределенного возраста и отчаянно зевает. Добрый день! Между прочим, первый для меня рабочий день в этом году.
Кофейные зерна шевелятся в пачке, перебирают лапками – не хотят падать в железное нутро кофемолки. Самое главное с утра – чашка крепкого кофе, она помогает проснуться. Завтрак вовсе не обязателен, главное – бодрость духа. Я готова к новым свершениям! Я готова и бодра! Вот только выпью чашку кофе, проснусь – и бодра.
Старая кофемолка злобно жужжит, подергивая белым шнуром, как хвостом кошка. Турка и вовсе антиквариат, скоро за нее будут давать большие деньги на аукционе. Она у меня еще со студенческих времен.
Из спальни послышалось жалостливое:
– Мама! Неси меня….
Это означает, что ребенок проснулся, надо подойти к кровати, он схватится маленькими цепкими ручками за мою шею, а ногами – за талию, я поволоку его в большую комнату и включу мультик, который идет в это время на развлекательном канале. У маленького барина свои рецепты пробуждения.
Антон по утрам бодр. Впрочем, это всего на пару часов. Потом он впадает в свое обычное состояние блаженной полудремы и пребывает в нем до самого вечера.
– Маша, я сегодня задержусь, – как бы невзначай бросил муж, – договорись с Кристиной, чтобы забрала Гришку из сада.
Кристина – это Гришкина няня. Воздушное томное созданье двадцати лет, студентка педагогического университета. Она часто занимается с Гришкой по вечерам, испытывая на нем полученные днем знания. Иногда Гришкой занимается бабушка, но она у нас человек занятой, несмотря на возраст – общественный деятель. В районной ячейке добровольного общества пенсионеров-педагогов моя свекровь сублимирует нерастраченную энергию в страстные выступления на собраниях бывших учителей и сутяжничество с районной управой.
– Что-то на работе? – поинтересовалась я, а в груди зашевелились недобрые мысли на букву А.
– Нет, договорились встретиться с Саней. Посидеть, поболтать. Давно не виделись, – ответил муж.
И ни один мускул не дрогнул на его лице.
Неожиданно началась весна. В один день застучали крупными каплями по нижним балконам толстые сосульки, осел виновато, почернев от грусти, снег. Солнце бешено забило лучами в лицо. Если бы не проклятый насморк и не Антоново «задержусь после работы», то настроение было бы хорошим.
У метро «Маяковская» дивный запах свежей выпечки. К дороге выкатили будку с пирожными, пиццей и пирожками. Пышная улыбающаяся тетка в белом накрахмаленном чепце торгует слойками.
– Берите с мясом! Они вкусны-е-е-е-е… – подмигивает мне свысока, из маленького окошка.
Я придирчиво изучаю ассортимент. Слойка с печенью, слойка с малиной. С ананасом и с изюмом. С домашним творогом. Нет, пожалуй, к парочке киви, которые дозрели на шкафу и теперь едут со мной на работу, больше всего подойдет…
– Дайте слойку с лимоном.
Тетка радуется, берет полными пальцами в золотых кольцах длинную, как язык лошади, слойку, по бокам которой блестит лимонный джем, и торжественно вручает мне:
– Приятного аппетита!
И вам, и вам… Поди целый день эти слойки лопает, судя по формам.
Моя непосредственная начальница в «Гале», выпускающий редактор, – рыжеволосая дама лет сорока, с востреньким носиком и тревожными зелеными глазами, пьет большими глотками холодную воду на редакционной кухне:
– Маша, вас в детстве часто ругали?
– Нет, почти никогда.
– Тогда вам будет здесь нелегко. – Поставила пустой стакан в мойку и вздохнула: – Сусанна Ивановна определила вам восемь полос. Это много, Маша, очень много. Приступайте немедленно.
Мне достались рубрики «Путешествие», «Гороскопы», «Народная медицина» и слезливый рассказ о психологических проблемах с комментариями.
В небольшой комнате, где размещалась редакция еженедельника «Галя», сидели пять редакторов, верстальщик-дизайнер и два корректора. Каждому работнику положен стол, компьютер, лоток для бумаг и канцелярский набор в черном стакане на крутящейся ножке. «Галя» – часть большого издательского дома, которым руководят немцы. Хорошая репутация, хорошая зарплата, сносный социальный пакет. Порядок и чистота: влажная уборка два раза в день. На стол можно поставить одну фотографию и на компьютер посадить одну игрушку – не больше! Об ограничениях в тематике фотографий и игрушек на бумаге, которую мне дали подписать, ничего не сказано. Значит ли это, что я могу поместить в рамочку откровенное «ню», а на монитор водрузить небольшой дилдо?
Редакторицы приветливые, улыбаются, глаз меж тем от мониторов не отрывают, стучат по клавиатуре беспрерывно, как заведенные, выдают на-гора тексты. Останавливаться нельзя: завалишь сроки. Откуда же у них столько мыслей? Или они совсем не думают, когда пишут? Смогу ли я так же, как они?
Воображение нарисовало живую картинку позорного изгнания с работы за профнепригодность. Сусанна Ивановна в картинке кричала нецензурно, выпускающая Марина скорбно качала головой, Надюха пугливо пряталась под столом…
Я принялась за текст неизвестного автора, куцый и корявый, с массой смысловых и словесных повторов, без логики и чувств, но главное – абсолютно неинтересный. Страстно захотелось курить, впервые за пять лет, что я рассталась с этой пагубной привычкой.
– Фигня, – сказала Надюха, выслушав мои стенания и смачно затягиваясь сигаретой, – привыкнешь. Просто перепиши текст и все. От начала до конца, от первой буквы до последней.
– Я не успею! Восемь же полос…
– Успеешь, куда денешься, – возразила Надька. – У тебя другого выхода нет.
Надюха курирует полосы про моду и красоту, она на них собаку съела. Пишет все за полчаса, а потом сидит и с озабоченным видом читает эротические сайты. Сегодня пришла в полосатых зебрячих гетрах. Милитари-джинсовая юбка, короткие сапожки на тонком каблуке и эти гетры до колен в черную и белую полоску. Красота… Целый день все: мужчины и женщины, вне зависимости от возраста и ориентации – смотрели на Надькины ноги. Несчастные охранники перестали охранять – ждали, когда Надька пойдет курить, чтоб еще раз хоть одним глазком взглянуть на ее гетры.
