Она и прежде не очень-то понимала, что ей оказана большая честь: одной из немногих (в масштабах страны) быть выпущенной за пределы, да еще за государственный счет. Теперь же чувствовала лишь голод, слабость и глубокую ненависть ко всем этим хорошо кормленным типам - там, за длинным столом.
На одеревеневших от холода ногах приблизилась Лиза к столу, поздоровалась. Ей не ответили.
- Фамилия? - не поднимая головы, перелистывая бумаги, хмуро спросил тот самый Сучков, хотя только что кто-то из его свиты эту фамилию выкрикнул.
- А почему вы мне не ответили? - неожиданно для себя - а уж для них-то подавно! - звенящим от гнева голосом спросила Лиза и, не дожидаясь приглашения, вызывающе уселась на стул, стоявший со столом рядом. До Лизы никому и в голову не приходило претендовать на него. Все в этой комнате стояли перед столом навытяжку.
Сучков, помедлив, оторвался от своих важных бумаг. Холодные глаза гэбиста со скукой взглянули на Лизу. "Бывают же такие простофили, - лениво удивился он. - Их и раскалывать не приходится: сами все про себя доложат".
- Здравствуйте, здравствуйте, - очень вежливо сказал он и усмехнулся одной стороной рта. - Так, может, назовете фамилию?
Судьба глупой девчонки была решена. Не важно, о чем там потом ее спрашивали, и красная ее зачетка со сплошными "отлично" не имела никакого значения. Не спасло, что словарь, составленный ею как приложение к курсовой, уже использовался на кафедре... Разве же это важно? Ничуть. Важно одно - послушание. Вот главное, а может, единственное, что здесь проверяли. Опасные качества Лизы учуяли сразу: независимость, непокорность. Такую-то за границу? Да ни за что! Пусть посидит дома, постигнет нашу систему ценностей. Какой там Египет? Ее и в МГУ-то пускать не следовало. Мнение на сей счет было единодушным. Да и кто бы посмел противоречить Сучкову? Ладно еще, что не шепнули ему про Жана. Вот бы взбеленилась комиссия!
На следующий день о дерзкой выходке Лизы знал весь факультет. Бедный Михаил Филиппович просто схватился за голову: куда же ее девать? Уезжали все арабисты четвертого курса, группа на будущий год в плане не значилась. Не выгонять же отличницу Лизу? Телефонные переговоры закончились с нулевым результатом, и декан, скрипя зубами от бессильной ярости, отправился к Сучкову - просить и доказывать.
- Это лучшая наша студентка! - пытался объяснить он, наивно повествуя о Лизиной курсовой. - Такая работа случается крайне редко!
Кроме всего прочего, затронута была честь факультета: ни разу никто из подопечных декана на этой самой комиссии не проваливался.
- Ну, если подобная девица у вас одна из лучших... - зловеще обронил Сучков, и декан - доктор наук, профессор, автор многих трудов - испугался, как нашкодивший первокурсник.
- По ее курсовой будут учиться студенты, - осмелился пробормотать он, но на эту глупость не сочли нужным даже ответить.
"Не везет девочке, - печально думал Михаил Филиппович, покинув ненавистное здание. - Не в того влюбилась, не то сказала..."
Юное, свежее лето расцветало в Москве. Июнь... Листья светло-зеленые, пахнет еще трава. День длинный и полон света. "Надо, пожалуй, как следует поговорить с этой Лизой, - решил декан. - Вразумить, научить, как положено разговаривать в комиссиях. Мама-то далеко..."
Факультет востоковедов самый маленький в МГУ, языковые группы - по нескольку человек, и декан знал своих студентов наперечет. К тому же он вел историю Китая, читая ее не только китаистам: великую азиатскую державу должны были знать все. Лизин курс - сорок ребят всего-то. Из них девочек десять. Как же было не знать Лизу, тем более такую хорошенькую? Михаил Филиппович и сам был еще не стар и хорош собой: походил на артиста Черкасова, знал и подчеркивал это сходство бархатным раскатистым баритоном, неторопливой походкой, острым пристальным взглядом и приподнятой бровью. Красивые студентки радовали его наметанный глаз, хотя никогда он не позволял себе не то что за кем-нибудь поухаживать, но даже остановить на ком-нибудь взгляд. Он был верным мужем и хорошим отцом, потому что любил свою Риту, но не видеть красоты, как ни призывал себя к порядку, просто не мог.
"Куда смотрят наши мальчишки? - размышлял Михаил Филиппович, не спеша шагая домой тихими арбатскими переулками. - Прелесть девочка! Вот только что же с ней делать? Вся группа уедет, а она... Общие лекции - это понятно, но язык?.."
Вот какие проблемы создала эта несносная Лиза на факультете, потому что устала, проголодалась и разозлилась. "А почему они в самом деле никогда ни с кем не здороваются? - спросил сам себя Михаил Филиппович и сам же себе ответил: - А потому что хамы".
Дома он долго ругал Лизу, поедая заботливо приготовленный для него ужин.
- Из таких, как она, обычно что-то и получается, - мягко заметила Рита, тоже преподаватель.
- Да из нее уже получилось, - буркнул Михаил Филиппович и рассказал про словарь.
- Ну вот, - обрадовалась, что не ошиблась, Рита, - а ты сердишься! Не могут такие быть смирными.
- Да делать-то что?
- Придумай! - молодо поддразнила мужа Рита, и оба они засмеялись.
Отужинав и подобрев, Михаил Филиппович, не без помощи умницы жены, нашел-таки выход, и довольно заманчивый.
- Будете ездить с арабскими группами? - спросил он назавтра Лизу.
Правда, сначала, как водится, еще раз отчитал, но не слишком строго и коротко.
- С какими группами? - встрепенулась виноватая Лиза.
Все любили Михаила Филипповича, а она его подвела!
- Да с туристами! Я уже звонил в "Интурист".
- А лекции? - удивилась Лиза.
- Ну не все же время будете вы в разъездах, - задумчиво протянул Михаил Филиппович и поднял бровь. - И не каждый месяц приезжают к нам арабские группы, - заключил он. - В конце семестра сдадите экзамены. Есть, в конце концов, и учебники. И не вздумайте пропускать общие лекции, когда нет групп, - строго добавил он. - Ясно?
- Ясно, - смиренно ответила Лиза.
- А язык... Может, снова пойдете на четвертый курс, в арабскую группу? Такой вариант вам подходит?
Лиза гневно вскинула голову.
- Я сказал "вариант", - самым глубоким своим баритоном пророкотал декан. - А можно перепрыгнуть на шестой, если преподаватели согласятся.
- На шестой... Конечно... Я справлюсь, Михаил Филиппович, заторопилась Лиза.
Она умоляюще прижала руки к груди.
- Ну-ну, - пробурчал, стараясь оставаться строгим, Михаил Филиппович. - И я так думаю: справитесь. По себе знаю: когда работаешь с туристами, язык очень активизируется - ты же единственное связующее звено. А насчет Египта - плюньте и не расстраивайтесь. Еще побываете. И не раз. Будете работать и побываете. А учиться... Жара, всякая там холера... Живите в Москве в свое удовольствие. Увидите с группами другие города. Ей-богу, у нас есть что посмотреть. Особенно из интуристовского автобуса.
