– Витя, да не было ничего. Стволы ты наши все сам видел, их и конфисковали тогда сразу. А больше ничего.
– Но ведь откуда-то он взялся?!
– А что – и пистолет нашли? – удивился Сергей.
– Нет, ни черта не нашли. Но он ведь был.
– Был да сплыл. Расслабься, Витек, тебе что – больше всех надо?!
– Да,– просто и жестко ответил Виктор.– Мне больше всех надо. Я был командиром на этой охоте, я несу ответственность. И мне надо разобраться.
– Ты что, мент, что ли?! – спросил Сергей и сам расхохотался над таким предположением.
– Бывший,– ответил Виктор, и Сергей хохотать перестал.
Следующий час они ехали молча, Виктор не хотел торопить Сергея, хотя вопросов во время его беспамятства у него накопилось предостаточно. Ранние зимние сумерки уже начали подкрадываться к их машине, когда Виктор снова завел разговор. С того же места, на котором тот оборвался.
– Я бывший мент. Опер. Как ты понимаешь, ментов бывших не бывает, к тому же я не далеко из милиции ушел. У меня сейчас частное агентство. И мне больше всех надо, это ты правильно заметил. Так что рассказывай все по порядку.
– Что именно, гражданин начальник? – с наигранно испуганной интонацией тоненьким голосом спросил вдруг Сергей.
– Вы обдолбанные были, когда с охоты уезжали. Машина твоя, за рулем сидел ты, Макса уже похоронили, а тебя – видишь ли – по кускам собрали, так что отлежишься и придется отвечать.
– Виктор, да ты ошалел совсем! – дернулся Сергей и шутливый тон отставил.– Я курил, да, не отрицаю, у нас за употребление и хранение статьи больше нету, только за продажу. Но я и за руль не садился. Сел Макс, именно потому, что он не курит. Вообще, даже сигарет. Странно, что ты внимания не обратил.
И скажи ментам, чтобы из гаишников вытрясли – кто за рулем был и как они вообще нас вытаскивали.
– Слушай, а вы с Максом давно знакомы?
– Шутишь, что ли! Нас же всех вместе знакомили.
– Ну а потом ты с ним встречался?
– Было дело. Он мне бухло хорошее доставал.
– Бухло? – удивился Виктор. Макс как-то не был в его представлении человеком, который может «доставать бухло», да и что значит в наши дни слово «доставать» – любого алкоголя на прилавках было в изобилии.– А чем он вообще занимался?
– Так он ресторатором был, или вроде того. У него винотека на Конюшенной с дегустационным залом. А что? – ощерился вдруг Сергей.– Теперь есть основания упечь меня за убийство Коляна и Макса, потому что я вискарь у него брал?
– Тьфу ты! – рассердился Виктор.– Да хорош уже изгаляться. Я просто понять хочу, я же о вас обо всех ни черта не знаю. Вот ты, Сергей, ты чем занимаешься?
– Я-то? Я – инструктор.
– Инструктор чего?
– Я – инструктор по стрельбе,– спокойно ответил Сергей.
Виктор от неожиданности даже притормозил.
– Какой еще стрельбе?
– Знаешь, такое развлекалово – для богатых – пейнтбол. Вот я там инструктор.
– А Колян?
– Вот за Колю, царствие ему небесное, я тебе ничего сказать не могу, это ты у милиции биографию его выпытывай, или в клубе карточки анкетные посмотри, там должно быть.
Мысль про клубные карточки показалась Виктору интересной, действительно, надо было не сидеть эту неделю сложа руки, а собирать подробности, до которых так охоч и майор Коломейчук, и любой мент, даже бывший.
– Значит, за рулем был Максим.
– Максим-Максим,– закивал головой Сергей, и чуть было не ляпнул: «у него спроси», но вовремя опомнился.– У гайцов все должно быть расписано.
– А с чего это он так – на ровном месте с моста-то рухнул?
– Почему же на ровном месте? Там снегу намело. Машина Максу незнакомая...
– А с машиной все в порядке было?
– В смысле? – не понял Сергей.
– Ну тормоза, и прочее. Техосмотр какого года?
– Нормально все с машиной было,– выдавил из себя Сергей, явно решив обидеться на такие идиотские подозрения.
– Ничего подозрительного на дороге вам не встретилось? – просто так уже спросил Виктор, без особого любопытства.
– А как же – собачка нам дорогу перебежала, в аккурат перед аварией.
– Собачка? – Виктор подумал, что ослышался.– Какая еще собачка?!
– Маленькая, беленькая такая...– Сергей открыл окно, сплюнул и добавил: – Сука.
XI
В качестве эпиграфа:
А главное, что хуже всего, у нее уже не было никаких мнений. Она видела кругом себя предметы и понимала все, что происходило кругом, но ни о чем не могла составить мнения и не знала, о чем ей говорить. А как это ужасно – не иметь никакого мнения! Видишь, например, как стоит бутылка, или идет дождь, или едет мужик на телеге, но для чего эта бутылка, или дождь, или мужик, какой в них смысл, сказать не можешь и даже за тысячу рублей ничего не сказал бы.
При Кукине и Пустовалове и потом при ветеринаре Оленька могла объяснить все и сказала бы свое мнение о чем угодно, теперь же и среди мыслей и в сердце у нее была такая же пустота, как на дворе.
И так жутко и так горько, как будто объелась полыни.
А. П. Чехов. Душечка
Бросить курить, совсем бросить.
Выкинуть все пепельницы из дома. Научиться варить слабый кофе и разбавлять спирт. Оформить трудовую книжку или даже устроиться работать в офис. Посещать корпоративные мероприятия. Своевременно платить по счетам. Ночью спать. Утром делать зарядку. Зеленый чай пить без жасмина. Назначать свидания в «Идеальной чашке». Ходить в кинотеатры «Нео» – по билетам и с поп-корном. Гладить джинсы (нет, сначала купить джинсы – а потом уже гладить). Взять кредит на покупку стиральной машинки.
Выйти замуж за коллегу из офиса – занудного и скучного, но доброго и очень надежного.
Родить детей, отправить их в школу, а самой регулярно посещать родительские собрания. На псевдорождественские каникулы ездить в Египет или в Турцию – по горящей путевке.
Летом снимать дачный домик под Всеволожском – или где-нибудь в Корабсельках.
Научиться водить машину, даже купить – какую-нибудь подержанную.
Уставить подоконники квартиры цветами и рассадой. Жить – спокойно и счастливо.
Повеситься ранним летним утром – точнее, поздней белой ночью.
Такой жизненный план был у тебя прошлым летом, когда вы расстались с Максимом. Он научил тебя всему, что знал, показал тебе все, что умел видеть сам. Как и Николай – он заполнил тебя доверху. И ушел.
Ты снова начала курить, вспомнила о таком простом удовольствии, как крепкий алкоголь, и постепенно начала растворяться в какой-то душной пустоте.
