И предложил встретиться.
– Сегодня?
– Нет, вчера.
XII
В качестве эпиграфа:
– Если вы не можете остаться любовниками, почему бы тебе с ней просто не подружиться?
– Подружиться?! Подружиться с ней! А ты пробовал подружиться с кокаином? Или хотя бы с виски?
Бразильский телесериал «Клон»
Все думала, каков идеальный любовник – для такого лета.
Да нет, что он должен быть владельцем винного погреба – это и так понятно. Но винный погреб – хорош и вне сезона – в тусклую июльскую жару или в теплый мутный дождь – спасаться искусственной прохладой – пить коньяк, родом из прошлого тысячелетия, на зеркальной глади офисного стола – между факсом и ведерком со льдом.
Зимой в винном погребе – тоже бывает неплохо – густая кровь итальянского Recioto, выдержанного в вишневой бочке, от одного аромата которой становится горячо. И осенью там хорошо и весной, и днем и ночью, меня бы пожизненно – серебряной цепочкой к бочонку Амонтильядо.
Владелец винного погреба – это вне сезона.
Но летом хочется курортного романа. Торговца дынями – например, гладкого темного юного туркмена – «знала бы мама, что я курю!»
Или рулевого-штурмана-боцмана – с наличием водного летнего транспорта – чтобы на рассвете – на Залив – или белой ночью – по дурно пахнущему каналу Грибоедова – в сторону Пряжки, целоваться под темными склизкими мостами, разбивать бутылку шампанского – на носу или на корме – если я их сумею различить.
Мальчика-велосипедиста, чтобы все время боялся опоздать на мосты – «домашние будут волноваться».
Чужого мужчину, чьи домашние на даче, а как они вернутся, так все и кончится.
Сезонного хочется. Актуального.
1
Этот мужчина оказался равнодушен к еде. Ты даже не знала, что такое бывает.
Он оказался равнодушен к еде и скучен в постели. Ты не могла не отметить эту закономерность. Первый раз с ним все случилось коротко, быстро, невнятно, но он почему-то решил, что ты осталась страшно довольной – и с тех пор повторялся по утвержденному сценарию.
Мачо-Мучачо. Черт его подери.
Ты не понимала, зачем ему вообще нужна была женщина. Отдавать он не любил, брать не умел. Хотел, но не умел. Брал неумело, нахрапом – то, что подвернулось под руку.
Удовольствия ценил как факт обещания. Будто ему кто-то обещал: то или иное действие доставит удовольствие, поэтому он их и совершал.
И был совершенно равнодушен к еде.
Твой дом как-то очень быстро подстроился под него. Кофе и сигареты, разноцветье водочных настоек и круглосуточный интернет, в котором ты все чаще проводила свои ночи.
Нет, он не начал тут жить или хотя бы обживаться.
Приходил и уходил – когда вздумается, спасибо, если предупреждал звонком. Иногда приезжал и забирал тебя с Цахесом – к себе.
И всегда отказывался от еды.
Помнится, ты как-то работала в одном офисе и ежедневно кормила сто человек обедами из пяти блюд. Ты долго не могла запомнить их должности, регалии и статусы. У тебя была собственная иерархия. Вахрушев всегда просил добавку, это было в тысячу раз признательнее, чем дежурное вежливое «спасибо» с твоим дежурным ответом – «на здоровьичко!» – от их главного начальника.
Начальника ты выделяла и узнавала, потому что он обедал всегда отдельно. Неуверенный в себе чувак, больше всего боящийся прослыть неудачником. При первой вашей встрече он заявил, что не ест жирного, жареного, печеного, копченого, острого, пряного, заморозки и разморозки, а также не ест супов, и гречку, картофель, соусы и маринады.
Врал. Все это он ел. Просто он и сам не умел отличать вареное от припущенного, а жареное от запеченного. И супы у тебя всегда ел, несмотря на программные заявления.
Заходил в столовую – и тянул острым носом в сторону кухни, в глазах появлялся блеск, но голосом он себя не выдавал, спрашивал с прохладной ленцой.
– Что там у вас сегодня пахнет?
У тебя на кухне каждый день пахло едой. Ты докладывала ему меню – для рядовых сотрудников, потом объявляла – его собственное. Сотрудников ждал грибной суп с перловкой и куриные грудки, запеченные в томатном соусе с базиликом, на гарнир – цветная капуста, обжаренная в сухарях, в качестве холодных закусок – салат из свежей капусты с брусникой, в качестве напитка – клюквенный кисель, на десерт – мелкие сладкие слойки-ушки.
Для него на гриле запекался лосось, который сервировался с картофелем шато, помидорами-черри, фиолетовыми греческими маслинами, фаршированными фетой.
Он разочарованно уточнял:
– И это все? Кадык дергался.
– Ну дайте мне тогда и супу. И этих – плюшек-ушек.
Когда он ел, ты не имела права уходить из столовой на кухню. А вдруг ему что-то понадобится. И садиться не могла – неприлично. Стояла у дверного косяка, старательно отводя глаза, чтобы не смотреть, как начальник ест. Ел он лениво, брезгливо и некрасиво. Но съедал все до последней крошки и обязательно говорил: «Спасибо».
А Вахрушев благодарил тебя всегда с набитым ртом, мычал что-то восхищенное-нечленораздельное, и все время просил добавки. Иногда возвращался, после того, как все уже отобедали – и интересовался – не осталось ли чего-нибудь пожевать.
Пантелеев же однажды спросил – что это за мясо, которое было «на второе», и как его готовить. Очень уж ему хочется повторить его дома для гостей – а заодно и жену научить.
Когда ты уходила с этой работы, то следующей поварихе передала бесценные знания о коллективе. Ты так и не выучила местный табель о рангах, но точно помнила, что Полина не ест рыбу, а Антонов – не любит грибы. Вахрушев просит добавку всегда, а Миша – только когда ты пекла пироги с капустой. Веселов терпеть не может лук в супе, но если ему не сказать, что лук там точно есть, он его и не заметит. Сорокин же в твоей иерархии занимал самое последнее место даже после директора. Ел он много и охотно, только просил для него не класть в суп сметану и не поливать мясо и гарнир соусом. Сам же он все заливал майонезом, включая и суп, и салаты, и мясо, и рыбу, и овощи. Кажется, даже пироги разламывал – и вливал туда майонез, но ты старалась не смотреть. Плохой человек был Сорокин.
А сейчас этому мужчине ты бы и майонез простила. Но он вообще был равнодушен к еде. Иногда по вечерам вы посещали рестораны, чаще – маленькую мексиканскую кантину на Фонтанке. В ожидании твоего заказа или после ужина – в ожидании счета – вы иногда вставали из-за стола и танцевали танго.
На вас глазели. Ему это было приятно, а тебе немного досадно.
Жаль, что в его случае не сработала народная примета, что в постели человек таков же, как и в танце.
