– Вот видишь...
Ему предстояло повторить маршрут Марии: сначала вылететь в Каир, оттуда – «Боингом-737» авиакомпании «Йемения» – в столицу Йемена Сану. И еще один перелет – на Сокотру с его единственным аэропортом. Он четко представлял себе этот маршрут, поскольку созрел он у него в голове несколько месяцев назад, и тому предшествовал взгляд дона Гальяно: тот смотрел на посыльного, как на жертвенного ягненка.
Сантос дал ей сим-карту Verizon Wireless, на счету которой лежало около тысячи долларов.
– Позвони мне, когда прилетишь в Каир.
– Меня тревожит...
– Что именно?
– Ты не спросил имя моего любовника, как его найти.
– Я получил приказ убить тебя. Если я уберу твоего гаденыша, дон Гальяно тотчас отдаст приказ убрать меня с пометкой «срочно!» и примечанием «они в сговоре».
– Да, ты прав, – она дотронулась до головы. – Я плохо соображаю.
– Пора прощаться. До встречи на Сокотре.
При этих словах у Марии земля ушла из-под ног.
* * *
Альваро Сантос не изменил своей привычке смотреть боссу прямо в глаза. Он моргал в такт резаным фразам Гальяно:
– Ты провалил дело. Ты не выполнил приказ. Ты...
– Босс, я все могу объяснить.
– Другое дело – нужны ли мне твои чертовы оправдания. Не тяни резину, – разрешил он.
В зеркале напротив Сантос видел двух человек: Винни Подкидыша и его нового помощника по имени Бруно. Бруно Масуччи в клане был седьмой водой на киселе, дальним родственником Гальяно со стороны отца. По большому счету, босс помог Бруно из милости. Скорее всего, тот день, в который он приласкал Бруно, пришелся на пятницу тринадцатого, в открытую зубоскалил Сантос. В такие дни Гальяно словно расцветал и раздавал такие вот подарки.
Они стояли в пяти шагах позади Сантоса. Вид у Подкидыша был такой, как будто он только что проснулся. Но он не спал уже в тот час, когда Сантос позвонил ему лично и сказал: «Винни, Романо мертв. Приезжай». Помнится, Подкидыш выдохнул в трубку: «Ох, ни хрена себе!»
Альваро Сантос говорил, представляя тот жестокий взгляд паралитика:
– Мы обедали на террасе, когда Серджио отослал Марию и спросил, как долго я задержусь у него. Я сказал, что останусь на ночь. Тогда он спросил в лоб: «Сколько Паук отпустил Марии?»
Карло Гальяно покивал. Паук – это лишь часть его прозвища – «Паук в замочной скважине». Он видел все, от него ничего нельзя было скрыть.
В это утро он был одет в спортивный костюм. Слушая посыльного, он покручивал кольцо на пальце.
– Итак, Романо спросил, сколько я отпустил Марии. Что ты ответил?
– Передал ему ваши слова: «Сегодня, завтра, через неделю». Серджио ответил: «Уедешь завтра утром. До завтрака». Скорее всего, Мария слышала наш разговор.
– И решила слинять, – вставил Винни.
– Тебя не спрашивают, кретин! – рявкнул Гальяно. И снова заострил свое внимание на посыльном. – Хочу услышать ответ от кретина номер два. Так что ты надеешься услышать от меня, Сантос? Что ваш дурацкий диалог с Романо все объясняет?
– То, что Мария жива, не ее заслуга, а моя недоработка. Дайте мне время исправить ошибку, босс.
Гальяно жестом перебил Сантоса и ответил на телефонный звонок. Выслушав абонента, он повесил трубку и возобновил разговор со своим посыльным.
– Значит, ты передал Романо мои слова. Что же, видно, в них скрыта какая-то сила: «Сегодня, завтра, через неделю».
– Я понял, босс. Неделя – это все, что мне нужно.
– Ступай.
Едва дверь за Сантосом закрылась, босс устремил свои паучьи глаза на Винни.
– Звонил Нико Ричи. Он обыскивал спальню Марии и нашел в шкафу дырявую подушку. Поковырявшись в ней, Нико отыскал пулю. Кто-то стрелял через подушку, чтобы заглушить звук выстрела.
– Только не Сантос, – решительно заявил Винни, как если бы вступался за друга. – Я знаю его, как себя. Если бы Сантос захотел заглушить звук выстрела, накрутил бы на ствол глушитель.
– Стрелял безмозглый Романо, – внес ясность Гальяно, пожевав губами. – Нико доложил, что на руках у него остались следы пороха. До выстрела или после – детали меня не интересуют, – но эти двое – Мария и Сантос – решили угрохать Романо. Вот что, Винни, с этой минуты не спускай с Сантоса глаз. Куда он, туда и ты. Только он знает кратчайший путь к Марии. Убьешь их, когда они встретятся. Не раньше и не позже, ты понял меня?
– Да, босс.
– Если бы я был психопатом, как Романо, я велел бы убить их во время оргазма. Вот что значит приласкать собаку: она испачкает тебе одежду. Ступай.
* * *
Капитан Эли Вермонт работал на клан Гальяно больше пятнадцати лет. Он тепло приветствовал Альваро Сантоса и провел его в свой офис; опустив жалюзи на двери, предложил гостю место за столом.
– Слышал, разгорается какой-то скандал в вашем семействе? Якобы вдова сбежала из дома, не дождавшись похорон мужа. Это горе на нее так подействовало?
– Когда закончишь спрашивать, просто нацарапай на бумаге, куда и каким рейсом самолета или автобуса она отправилась.
– Рейс ДЛ8771 Новый Орлеан – Каир. Уже в полете. Вылетел в 16.25, с опозданием в полчаса. Интересует еще что-нибудь?
– Нет, этого будет довольно.
Сантос попрощался с Вермонтом. На выходе из полицейского управления он задержался, прикуривая сигару. На этом этапе Альваро сделал все, чтобы его не заподозрили в сговоре. Тот же Эли подтвердит, что Сантос был у него и получил необходимую для поисков беглянки информацию. Другой вопрос, захочет ли Паук проконтролировать своего посыльного?.. Сантос был готов и к такому повороту событий.
* * *
Каир, Египет
Рейс ДЛ8771 совершил посадку в аэропорту Каира в 23.30 по местному времени. В Новом Орлеане было на восемь часов меньше. Мария, поменяв сим-карту, позвонила Сантосу, едва к самолету подали трап. Многочасовой полет так утомил ее, что она едва держалась на ногах.
Мыслями Мария была в Йемене, о котором имела только общие представления: древнейший очаг цивилизации, но и одна из беднейших арабских стран. А вот чего не могла себе представить, что столица Йемена (по легенде, основанная сыном библейского Ноя) нашла себе место на горном плато.
Она ступила на египетскую землю ровно в тот момент, когда Сантос наконец-то ответил.
– Ты? – спросила Мария, подавляя в себе желание оглянуться. Она многое бы отдала за то, чтобы Сантос оказался в этом огромном международном аэропорту в числе встречающих.
– Да, – суховато отозвался Альваро. Несколько мгновений, и он смягчил тон до полушутливого: – Посадка была мягкой?
– Даже не заметила...
