Сергей кинулся к Марии, но словно напоролся на стену. Он узнал Адама, походившего на выпотрошенную рыбу.
А дальше...
Ему показалось, он смотрит в зеркало: двери с улицы открылись, и в проходе показался вооруженный человек.
Ствол автомата Француза смотрел точно в голову Сергея. Прошло две, три секунды, а ему показалось – вечность.
Француз выбрал свободный ход спускового крючка и дожал его, крикнув:
– Пригнись-ка, Сантос!
Он не пригнулся. Он прыгнул вперед, защищая собой Марию от выстрела сзади.
Парша присоединился к Французу, и вдвоем они изрешетили Муслима и Лидиниллу.
Прошла минута, другая. А может, прошел час. Время для Сергея остановилось. Он согревал своим дыханием Марию, щеки которой были холодны, как лед. Он попытался было поднять ее на руки, но ее разбитые губы прошептали: «Не надо, я сама». Сергей проглотил ком, подступивший к горлу. По внушению свыше он подошел к Лидинилле, склонился над ним – и вдруг различил его дыхание. Секунда, и Мясник открыл глаза. Только они и жили на его бескровном лице.
– Надеюсь, ты слышишь меня, – сказал по-русски Сергей, – и понимаешь. Надеюсь, что французская пуля и русский язык загонят тебя в самое пекло.
Он не сдержался и, взведя курок пистолета, выстрелил Мяснику в сердце.
Вместо эпилога
«Феникс» шел навстречу фрегату с включенными ходовыми огнями, хотя уже час как рассвело. Небо было хмурым. Порывы ветра усилились и подняли волну. Парша сбавил ход. Подходя к «Неистребимому» с левого борта, он заметил Марию, кутающуюся в плед на мягком командирском кресле:
– Смотри, твоего-то весь экипаж вышел встречать.
Парша невольно подражал Рипперу, к ногам которого он всего несколько часов тому назад привязал камень.
С помощью швартова, брошенного с фрегата, баркас подтянули к борту. По веревочному трапу на палубу «Феникса» спустился Возничий. Он пожал руку Французу, Парше, Немцу... наконец Говорову, похлопывая того по плечу и повторяя: «Отличная работа! Поздравляю!»
– Они с нами? – негромко спросил он, указав кивком головы на пиратов.
– Вряд ли. Хотя могут и попросить шубу с барского плеча. Это они ликвидировали Лидиниллу и Муслима.
– Совершали подвиг с маленьким шумом?
– Если хочешь, да. Запомни это, если вдруг ваши пути пересекутся.
– Кто знает? Командировку нам продлили еще на три месяца.
Сергей вывел Марию из кабины и, бережно поддерживая, подвел по зыбкой палубе к Возничему. Тот перехватил взгляд разведчика и понимающе послал ответный: «Поэтому, да?»
Вот на чем основывалась «третья версия» адмирала Осипяна, которой он поделился и с Возничим. Говоров, одержимый образом Сантоса, принял его и ради этой женщины тоже. Возничему только предстояло узнать «о последнем поручении Альваро Сантоса убить эту женщину, о его любви к ней, о жестокости и предательстве, о том, как она спасла Говорова, вынашивая другую цель – уничтожить Сантоса». Но даже без вспомогательной информации «третья версия» объясняла то самое упорное молчание российского разведчика, оправдывала его лихие набеги на суда. Генеральная причина, повлиявшая на судьбу Сергея Говорова.
На немой вопрос Возничего Сергей также молча ответил: «Да».
– За тобой должок, – напомнил Сергею Француз, провожая Марию взглядом. – Если встретишь меня одного на необитаемом острове, просто пристрели.
– А ты? – словно невпопад ответил Говоров.
– Что я? – Француз пожал плечами. – На свете много островов. Я первым пришел на тот Остров и сделал его букву заглавной. Ну, это если забыть Грека, кто он такой? Я жил на Острове и до Муслима, и неплохо уживался с местным военным гарнизоном. Так что опыта у меня навалом. Что будет завтра или послезавтра? Думаю, власти вернут гарнизон на место, вот и все.
Уже находясь на «Неистребимом», Говоров, перегнувшись через борт, в последний раз окликнул Француза, но впервые называя его по имени:
– Я ошибся, Рене. Мне стоило довериться всей команде, а не одному человеку.
И до него донеслось:
– Людям свойственно ошибаться.
