Аня, усмехнувшись, с презрением и умудренностью женщины, почти завершающей земную жизнь, прошла мимо. Но что-то заставило ее попридержать шаг… Она всмотрелась повнимательнее. Да это, оказывается, ее муж собственной персоной, Юрий Воробьев…
Он шел неторопливо к своей машине, сунув в рот сигарету, вальяжной походкой вполне довольного жизнью и удовлетворенного женщинами человека. По его виду было несложно догадаться, что от своей девицы, семенящей возле на высоких каблучках, он совсем недавно получил то. что хотел. И получал уже не раз и, вероятно, далеко не от нее одной. Ане стало больно видеть Юрия, шагающего мягко и степенно, как насытившийся кот, небрежно приобняв плечи своей подруги.
Они мелькнули мимо Ани слабо различимыми точками, еле заметными мазками, росчерками кисти на стене…
Он шел рядом с девицей с гордой, вызывающей, но какой-то странно циничной улыбкой, не слишком понравившейся Ане. Ей показалось, что Юрий, родившийся властелином, даже не сомневался в итогах. Все должно было быть именно так, а не иначе.
Он глядел на свою спутницу с интересом, вспыхнувшим когда-то, вероятно, не очень давно, как газ в конфорке. Пламя горело ровно и спокойно, одаряя своим теплом всех вокруг.
Ох, как пристально он ее рассматривал!.. Прямо как уличный художник на Арбате, готовый немедленно создать твой портрет за приличные деньги.
И внезапно Аня подумала, что власть всегда сексуальна. Недаром в известной песне девушки интимно и страстно объявляют, как безумно хотят президента.
Когда-то Анина уверенность в результативности игры с Юрием оставалась кирпично твердой. Анюта таила непоколебимое убеждение, что все будет так, как она загадала, пожелала и распланировала. Но они оказались с Юрием очень похожи, а это плохо. Широко известный постулат о якобы притягивающихся разных полюсах Ане давно казался сомнительным. Опыт ее пусть еще короткой семейной жизни доказывал — люди с одинаково настойчивыми, одинаково несгибаемыми и рвущимися вперед характерами ужиться не смогут никогда, ни при каких обстоятельствах. Такие приятели быстро станут неприятелями, поскольку столкнутся лбами, то бишь жесткими нравами и непробиваемыми волями и стремлениями. Такие любовники мгновенно страшно разругаются, поскольку не смогут найти общего языка, понять друг друга и хоть в чем-то уступить. Упрямые, как встречные поезда, ошибочно переведенные на один путь… Им никогда не разбежаться в разные стороны — оптимальный и наиболее спокойный вариант! — а только столкнуться и разбиться.
Слепить едва наметившиеся отношения, продолжить их и укрепить похожим друг на друга людям не удастся. Каждый будет стремиться захватить бразды правления, встать к рулю их общего на время прогулочного катера под названием жизнь и выплыть на широкий водный простор И все возможные варианты руководства рухнут, как один.
Первый, на который рассчитывала когда-то Анюта, — постель. Но темпераментной Ане не удалось завлечь прохладного Юрия. Второй — откровенная лесть и признания в любви. Ах, как я тебя люблю, дорогой Юрочка! Просто жизни без тебя не представляю! Но Аня так говорить стеснялась Третий — лицемерное преклонение перед его талантами. Кто же лучше тебя, Юрка, сможет сделать в доме ремонт и заработать деньги на нашу общую жизнь? Но Аня не умела так откровенно врать.
А чего же ты хотела и ждала? — подумала она Ведь мама предупреждала давно, еще когда родился Денис… Именно в то время нужно было сделать выбор: или отдать Дениса маме, переложив целиком на ее плечи заботы о внуке, она ведь не возражала, даже предлагала, или выбрать сына… Она сделала последнее. А Юрка продолжал жить так, как ему нравилось, как он привык, — таскался по приятелям, пил в барах, сидел допоздна в кафе… Он жил своей прежней холостой жизнью, ничего не желая и не собираясь менять…
Чего же она хотела? Или действительно опрометчиво надеялась, будто муж останется ей верен на всю оставшуюся жизнь? Он отплатил ей сполна, возможно даже не задумываясь о мести. За него просто расплатилась жизнь… И мама давным-давно предупреждала Аню и об этом…
Теперь в ней копились, собирались, сбивались в большой липкий комок раздражение, неудовлетворенность, горечь. Она чувствовала себя униженной, задавленной, прибитой. Казалось, что она принесла в жертву Юрия, а на самом деле принесла себя. И все равно получила своеобразный домострой… И ради чего?! Ради чего она мучает себя, издевается над собой и живет с человеком, который ею помыкает и распоряжается по своему желанию и усмотрению?! Гуляльно-бродильный муж… Разве об этом она мечтала когда-то?..
Да, она сама дала себя купить… Но разве подозревала о том, что такое жизнь?! Разве знала, как себя в ней вести, что делать, каким образом бороться и справляться с трудностями? И вообще какими они будут, эти трудности? Хорошо бы найти и прочитать учебник жизни. Но такого еще никто не написал. Есть только энциклопедия выживания. Но это про другое…
Счастье, в представлении Юрия, складывалось из спокойной души и здорового тела. Но организовать это спокойствие и здоровье каждый должен уметь и хотеть. У него все сложилось наилучшим образом. И теперь он полностью, всегда и во всех проявлениях, принимал жизнь. А вот Аня — нет.
Ей все уже надоело. Она больше не могла жить так, как живет. Устала от монотонности, серости и безнадежности своего бытия. Работа, в которой Анюта разбирается плохо — ведь она без конца рожала! Мама вновь права, ну какой из нее врач? Она снова — в который раз! — ошиблась на свой счет и приняла желаемое за действительное. Искала любви, но, очевидно, делала это неправильно, неразумно, так, как никто никогда не делает. Аня не годится на роль подчиненной, не может быть тихой и податливой, терпеливой и смирной и сидеть всю жизнь молча возле мужа.
Ане порой начинало казаться, что все без исключения предметы в квартире теперь относятся к ней по-новому, с нескрываемым презрением. Книги обливали холодом корешков, ложки и ножи выскакивали из рук и резво прыгали на пол, краны иронически гудели… Слишком быстро перегорали лампочки, чересчур промерзал холодильник, не желала отмываться плита… Квартира словно объявила Ане своеобразный бойкот, издеваясь над ее неумением жить и откровенно выживая. Но Аня не хотела сдаваться — это было не в ее правилах и привычках.
Правда, у нее был обязательный принцип — никогда никому не быть в тягость и не играть роль жертвы. А тут ей явно пытались навязать именно эти две отвратительные роли.
Нужно лишь рвануться и вырваться из сетки, наброшенной на нее когда-то.
«Юрка, родной мой, единственный… Что ты наделал, Юрка?! Что мы с тобой вместе наделали…»
Никто не хотел отвечать…
26
Жена Роальда умерла весной. И он сразу попросил Аню переехать к нему.
Юрий не возражал. Мать промолчала. Отец вообще давно ни во что не встревал.
Разводиться Воробьевы пока не торопились. Хотя на развод Аня подала. Детям постаралась внушить, что теперь у них будет новый папа и это к лучшему. Они оба промолчали. Но промолчали по-разному.
