Все снова засмеялись. Девушка с улитками неотрывно смотрела на Антона. Причина ее посещения музея прояснилась. Прохвост…
— Да, приходит некий господин и всерьез заявляет: я отрицаю, что мясорубка сделана по специальной технологии, на заводе, по чертежам, что ее детали отливали из металла, сообразуясь с ее назначением. Это все чушь! Мясорубка зародилась сама собой, вне всякого вмешательства человека. Ее породили природные случайные процессы — именно такую, в законченном виде, способную работать, со всеми винтами и деталями. Что ответят этому человеку ученые?
— А-бал-деть можно! — выкрикнул Антон. Опять группа развеселилась. Девчушки одобрительно засияли глазками. Голая Спинка глядела на младшего Лазарева восторженно. Бородач тоже глянул на него:
— Есть и другой вариант ответа: дорогой, иди и проспись! А теперь обратимся к отправному пункту теории эволюции. Той самой теории, которая десятилетиями преподносилась нам в наших учебниках.
Экскурсовод открыл книгу, все это время ютившуюся у него под мышкой, и прочитал, что живая клетка возникла из неживой материи в Мировом океане в результате случайных биохимических процессов.
«Живая клетка… Случайные биохимические процессы… — думал Игорь. — Почему я такой дурак? Зачем я отпустил Верочку?… И где теперь ее искать?»
В том, что Веру необходимо найти, профессор не сомневался ни секунды.
Девушка с улитками теперь пристально рассматривала его. Чурбачок что-то ей усердно нашептывал. Куда же смотрит Антон? — ревниво подумал профессор.
— А между тем клетка, — продолжал бородач, — устройство куда сложнее мясорубки, если взглянуть на нее с точки зрения науки.
— Извините, — вылез чурбачок, — а вот эта теория о том, что вначале Земля была покрыта водой и в ней, как в биохимическом бульоне, шли некие процессы… Это гипотеза академика Опарина. Как к ней относятся сейчас?
— Довольно скептически, — отозвался бородач. — Даже многие эволюционисты. Слишком много вопросов возникает по поводу этого бульона…
Игорь задумался. Слишком много вопросов…
Мысли его блуждали чересчур далеко от музея…
Глава 5
— Как ты думаешь, от чего родилось слово «врач»? — спросил Игоря Гошка. — Есть версия, что от слова «врать».
Игорь поднял голову от конспекта:
— О-ля-ля… Это вполне возможно. Во всяком случае, в Древней Руси врачи назывались «баалы», а происходило это совершенно точно от слова «баять», то есть байки рассказывать, лапшу на уши вешать. Выводы можешь делать сам. А времена — они мало что меняют, кроме поколений.
— Выводы! — возмутился Гошка. — Да мне на них наплевать со шпиля университета! Выводы будут делать наши больные. Пациенты, которых нам с тобой предстоит лечить и вылечивать.
— Так вот ты и не дай им шансов делать подобные неважные заключения. Это в наших силах, — отозвался Игорь. — Ты бы лучше учил анатомию, чем глазеть в окно. Сверим часы!
— Опять проклятый дождь! Мы вечно не можем ждать милостей от природы… Гор, ты слишком правильный, — хмуро заметил друг-приятель Сазонов. — Чрезмерно… А все, что чересчур, колет людям глаза. Соображаешь мозгой? Это симптом!
— Симптом чего?
— Ненормальности! Человек, понимаешь ты, должен, прямо-таки обязан стать нормальным, обычным, понятным. А если он ни в какие рамки не лезет, выдается во все стороны или даже в одну, но прилично выдается — это уж, извини, не норма жизни. Зато клеймо на всю жизнь.
— Опля! Ты что несешь? — возмутился Игорь. — Симптом, клеймо… Ерунда какая-то! И эти твои нормы… Да кто их устанавливал, кто придумывал? От чего ты отталкиваешься, рассуждая о них? Не надо думать за собаку.
— А это не я отталкиваюсь, а народ, — высокомерно заявил Гошка. — Простой советский народ, который живет вокруг нас. И ему всякие там выдающиеся личности побоку! Не нужны они ему, лишние. Кажется, еще Владимир Ильич считал, что всех талантливых людей следует расстреливать, потому что в них источник социального неравенства. Это о тебе. И еще говорят, что всегда найдется человек, который знает, что происходит на самом деле. Его-то и надо уволить. Или убрать. Тоже прими на свой счет…
— Ну что ты плетешь?! — вспылил, не удержав равновесия, Игорь. — Да вся наука и культура держатся как раз на выдающихся! На великих! Куда мы без них?!
— Ладно, не ори! — замахал руками Гошка. — А вообще, оригинальный народ врачи. Скажем, придешь на осмотр, разденешься до пояса. Врач тебе заходит за спину и вдруг с ходу дает мощный апперкот в поясницу. Ты едва не отлетаешь к противоположной стенке, глаза у тебя лезут на лоб, ты несколько секунд еще в шоке и никак не можешь прийти в себя и восстановить перехваченное дыхание… А врач тут тебя деловито и строго спрашивает: «Почки не болят?»
Игорь улыбнулся:
— А зачем ты к урологу ходил?
— Так я урологом именно и хочу стать, — размечтался Гошка. — Денег — куча!
— Почему это? — заинтересовался Игорь.
— Ну как же! Соображай мозгой! Импотенты к кому ходят? К урологам! А если врач попадется классный, по высшему разряду и им их драгоценную мужскую способность восстановит, то они его озолотят.
— О-ля-ля! Так это если врач хороший, — иронически протянул Игорь. — Ты себя уже к таковым причисляешь?
— Готовлюсь, — ответил лишенный скромности друг-приятель Сазонов.
— Комплекс переполноценности, — хмыкнул Игорь. — С детства страдаешь?
— Угу, симптомы налицо, — согласился Гошка и торжественно объявил: — Завтра будешь знакомиться с Шуркой! «Пора, мой друг, пора!»
«Институт я, наверное, окончить успею, — подумал Игорь. — А что дальше?…»
И сжался.
Осталось восемь лет…
Знакомство со столь знаменито-известной по рассказам Сазонова Шуркой состоялось на концерте студентов-музыкантов. Вообще, Гошка так часто трещал и изливался по поводу Шурки, что Игорь даже стал подозревать, не мифическая ли она личность, несуществующая, созданная лишь богатым воображением будущего то ли врача, то ли писателя.
— Сидим вчера с Шуркой в ресторане, — рассказывал Гошка. — В десять вечера — время-то детское! — подошел официант и объявил, что уже надо уходить — они закрываются. Я возмутился: «А вот за рубежом все рестораны работают круглосуточно и там можно сидеть хоть до утра!» Этот тип сделал строгое лицо и вполне серьезно ответил: «За рубежом — безработица! Поэтому там и могут сидеть всю ночь в ресторанах — не надо утром на работу идти!..»
Но выяснилось, что кудрявая Шурка все-таки существует.
В Малом зале консерватории Игорь немного оробел. Он был здесь впервые и чувствовал себя неуверенно, не на месте, словно случайно забрел в совершенно чужой дом по ошибке и теперь не знал, как эту ошибку объяснить и самому себе, и окружающим.
