Книга Что мне делать без тебя?, страница 61. Автор книги Ирина Лобановская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Что мне делать без тебя?»

Cтраница 61

Ашот Джангиров начал бывать у Олеси и Карена. Сначала изредка, а потом все чаще и чаще. Карен относился к его посещениям довольно спокойно, хотя и оскорбительно равнодушно, а Олеся искренне хотела найти возможные пути примирения. Правда, сына журналист заставал крайне редко: утром мальчик был в университете, вечером — на работе. И потихоньку, без него, Джангиров-старший вошел в его новый дом, привязался к Олесе, улыбавшейся ему через силу, и к Полине, которая, в свою очередь, легко и быстро привыкла к немногословному Ашоту, потерявшему былой апломб и самоуверенность и превратившемуся в заботливого главу большой семьи.

Олеся никак не приходила в себя после гибели Мэри. Связывая смерть подруги с отцом, Олеся упорно отказывалась видеть Глеба и даже разговаривать с ним. Теперь кому-то предстояло помирить и их. Но Мэри не было на свете, а кто мог сделать это без нее?

Иногда появлялась Эмма, но занятая школой и Семеном, постоянно приводившим домой какую-то девушку, уделять много внимания Олесе не могла. Вечерами, вернувшись с работы, Эмма видела в передней женские сапожки. Цвет у них постоянно менялся: то белые, то красные, то коричневые.

— Сколько же у твоей девушки сапог! — наконец не выдержала Эмма. — Она дочь Березовского?

— Ты что, мать, упала? — спросил грубый Семен. — Это все разные… Девушки разные, понимаешь?

Эмма растерялась. Каждый день — разные?

Так продолжалось примерно год, пока обладательница одних сапог не объявила Семену о своей беременности. Выяснилось, что сапожки она носила красные.

Недавно у Эммы родилась внучка, которую она обожала и без конца задаривала игрушками. Теперь у нее совсем не осталось времени и сил на Олесю. Жизнь разводила бывших подруг в разные стороны. От Валерия по-прежнему не было никаких известий, и вдруг оказалось, что именно он, и только он один, самым странным и необъяснимым образом связывал двух женщин, спокойно забывших без него друг о друге.

Заброшенный дом с полубольной Олесей, замотанным Кареном и двумя детьми понемногу начал брать на свои плечи Ашот Джангиров. Здесь все чаще появлялся Гриша, а потом вдруг вместе с хозяином пришла Дуся.

— Дуся! — завопил Левон. — Ты тоже будешь теперь с нами жить?

Нянюшка утирала слезы и обнимала своего драгоценного любимого мальчика. Второй, не менее драгоценный и любимый, с удивлением смотрел на нее из дверей гостиной. Худой, повзрослевший, с расцарапанными от постоянного общения с металлом руками… Он неуверенно, словно не понимая, что происходит, приблизился к ней и осторожно обнял.

— Милый ты мой, хороший! — запричитала Дуся, сжимая Карена в мягких объятиях. — Как я скучала без тебя, Карик!

Она назвала его детским полузабытым именем, и Карен почувствовал, что еще одно мгновение — и он тоже заплачет вместе с ней. И это будет стыд, позор, перенести которые невозможно. Карен до боли закусил нижнюю губу, ощутив привкус крови.

— Ты будешь теперь жить у нас, да, Дуся? — кричал, кружась и подпрыгивая на месте, Левон. — Как здорово, Полина! Папа, это все ты придумал?

Ашот задумчиво наблюдал за происходящим. Он видел, как восприняли появление Дуси в доме сыновья и как плохо сейчас Карену. Его любимый, такой уже взрослый и такой еще маленький сын… Что же делать, мой мальчик, жизнь состоит из страданий. И все будет так же, даже если все будет иначе… Мой бедный, мой родной, мой гордый и упрямый ребенок…

За что им всем без конца достается? Да уж видно есть за что…

— Дуся, — нашептывал Карен нянюшке, — если ты сможешь приходить к нам, помоги, пожалуйста, Олесе! Сделай с ней хоть что-нибудь! Она ничего не хочет, не ест, не спит без лекарств, ни на что не обращает внимание. Я отчаялся привести ее в норму. Ты поможешь мне, Дуся?

Утирая слезы, старая нянюшка беспрерывно кивала, не выпуская свое драгоценное дитя из теплых объятий. Мой несчастный, уставший, исстрадавшийся мальчик…


Вечером Ашот Джангиров заехал к Витковскому. Глеб смотрел из-под очков грустно и озабоченно. Притихшая Юрате безмолвно удалилась в другую комнату.

— К сожалению, Олесю пока невозможно ни в чем убедить, — сказал Ашот, искренне сострадая поэту. — Она не желает слушать никаких объяснений и лишь твердит без конца одно и то же. Тяжелое нервное расстройство.

— А Полина? — вдруг спросил Глеб.

— Что Полина? — не понял Джангиров. — С девочкой все хорошо.

Глеб хмуро покачал головой.

— Не совсем так. Ну, да сейчас не в ней дело. Даже смерть матери не подействовала на Олесю так сильно, как гибель Мэри.

Ашот отвел глаза.

— Она стала пить… Карен долго скрывал от меня, но я увидел совершенно случайно.

Витковский помрачнел.

— И здесь мою дочь тоже нельзя ни в чем убедить, я пытался раньше. Но мне кажется, ваш сын раз и навсегда запретил ей когда-то баловаться вином, почему же вдруг снова… — Глеб замолчал, не окончив фразу, и выжидательно посмотрел на Ашота. — Она способна подчиняться только Карену.

Ашот побарабанил пальцами по подлокотнику. Карену способны подчиняться все, даже он, неподатливый, неуступчивый Джангиров.

— Я не знаю, что произошло… Вероятно, Карену больше не хватает времени и сил: его постоянно нет дома. Не доходят руки…

Оправдание вышло слишком неуклюжим.

— Но откуда в доме бутылки? — с нотками раздражения в голосе спросил Глеб. — Разве он их не видит, не замечает? Или до них тоже не доходят руки? Выбросить все — и дело с концом! И кто-то их ей покупает, раз она сама не выходит из дома! Не Полина же в конце концов!

— Не Полина, — стараясь остаться спокойным, отозвался Ашот. — И не Левон. Не прислуга.

— Но кто же тогда? Может быть, мышка Сонечка?

Джангиров снова нервно постучал пальцами по креслу.

— Да, это загадка. Пока я не в силах ее разгадать, но постараюсь… И поговорю с Кареном.

— Пожалуйста, Ашот Самвелович, — поэт встал и прошелся по комнате. — Буду вам очень признателен… Простите меня за резкость, не сдержался. Я уже слишком многим вам обязан и благодарить мне вас нужно без конца. Олеся упряма и суматошна. И бестолкова, как все женщины. Конечно, у нее была не самая удачная семейная жизнь… — Витковский помолчал. — Я очень рассчитывал на Карена и, кажется, не ошибся. Просто обстоятельства пока складываются не в его пользу. Но это скоро пройдет. Непрерывно так продолжаться не может.

Ашот вздохнул. Вечны страдания человеческие… И все будет так же, даже если все будет иначе… Он поднялся и вежливо откланялся.

— Заезжайте, — сказал Глеб. — Я всегда вам рад. Кроме всего прочего, только от вас я могу узнать хоть что-нибудь об Олесе.

Джангиров спустился вниз и сел в машину.

— Куда, Ашот Самвелович? — спросил Гриша. — Домой?

Журналист отрицательно покачал головой. У себя дома он теперь бывал очень редко.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация