Взвод лейтенанта Кабаева уезжал в очередную командировку. В дагестанском Хасавюрте в следующую пятницу должны были пройти очередные соревнования по трем видам спорта: бокс, вольная и греко-римская борьба. В этот раз в состязаниях собирались принять участие шесть армейских «клубов», включая спортсменов из новосибирского инженерного полка, проходящих срочную службу.
У начштаба никогда не возникало желания прокатиться вместе со спортсменами. Он принадлежал к той категории людей, которых не прельщают соревнования «самопальных» команд. Неважно, какой у них уровень подготовки, главное — нет имен. Какой-то «кожаный мяч», вывел не совсем удачное сравнение начальник штаба. Не за кого болеть и совать грязные пальцы в рот, чтобы поддержать команду своим свистом.
«Ничего путного из них не получится, — рассуждал Надточий. — Это как музыканты в воинских частях: играют хорошо, но выше родного армейского клуба не поднимутся — планка. Они нужны, конечно, чтобы поддержать авторитет части. К примеру, в батальоне не было штатной единицы музыканта или того же спортсмена. Но по документам они проходили как мастера, механики, электрики, машинисты автомобильных кранов и так далее. Традиция. И никто ее пока не отменял и в ближайшем обозримом будущем не отменит».
Лейтенант Кабаев взял предписание, лежащее сверху пачки командировочных документов, и негромко назвал первую фамилию:
— Газманов!
Вперед шагнул лет двадцати трех старший сержант по имени Саид. Заместитель командира взвода. Вольник, среднего роста, кряжистый, необычайно сильный. Черноволосый, нос с горбинкой. Одет в новую шинель, новые же юфтевые сапоги. За плечами туго набитый рюкзак.
Лейтенант кивнул в сторону автобуса и переложил предписание под низ стопки. Подышал на закоченевшие пальцы и назвал следующего бойца:
— Тумриев!
Имя — Усман. Младший сержант, командир 1-го отделения, 22 года. Вольная борьба. Среднего роста, крепкого телосложения, близорукий. Одет в новую шинель, сидящую на нем мешком, шапку, которая закрывает едва ли не половину ушей, новые кирзовые сапоги.
— Исигов!
Имя — Гелани. Рядовой. 23 года. Небольшого роста, худощавый. Вольная борьба. Выносливый, сильный. Экипирован соответственно.
— Садуев!
Зелимхан. Рядовой. 21 год. Боксер. Небольшого роста.
— Магомедов!
Абувалид. Рядовой. 21 год. Греко-римская борьба. Высокого роста, крепкого телосложения.
Он и еще несколько человек, чьи имена назвал лейтенант, встали рядом с Газмановым. Отделение в полном составе. Замкомвзвода отдал приказ, и бойцы во главе с Тумриевым заняли места в автобусе.
— Ухманов!
Юсуп. Младший сержант, командир 2-го отделения. 22 года. Вольник. Высокий, широкоплечий, необычайно сильный. Нос прямой, губы тонкие.
— Умаров!
Юсуф. Рядовой, 20 лет. Узбек.
Еще несколько человек, входящих во 2-е отделение, сели в автобус.
— Юнусов!
Владимир. Младший сержант, командир 3-го отделения. 21 год. Мать русская, отец чеченец. Боксер. Жестокий, сильный.
— Султанов.
Магомед. 21 год. Вольник. Среднего роста, русый, кареглазый.
Бойцы 3-го отделения присоединились к товарищам.
— Хубалов!
Ахмед. Младший сержант, командир 4-го отделения. 21 год. Боксер. Среднего роста, широкоплечий, нос перебитый, резко очерченные скулы, силен, вынослив.
— Заурбеков!
Бауди. Рядовой. 20 лет. Греко-римская борьба. Высокий, массивный, вес под сто килограммов, рост — 190. Русоволосый.
Четвертое отделение — комплект.
— Исмаилов!
Руслан. Младший сержант, командир 5-го отделения. 21 год. Греко-римская борьба. Среднего роста. Жесток, беспощаден.
— Душаев.
Абдулкасим. Рядовой. 20 лет. Боксер. Небольшого роста. Силен, ловок.
Пятое отделение заняло места в автобусе.
— Каламанов!
Юсуп. Младший сержант. Командир 6-го отделения, 21 год. Боксер. Русоволосый. По-русски разговаривает без акцента.
— Мурдалов!
Таус. 20 лет. Рядовой. Греко-римская борьба. Среднего роста. Шепелявый, не хватает двух передних зубов.
Лейтенант Кабаев присел на корточки и открыл стоящий на асфальте «дипломат». Положив в него документы и проверив, на месте ли железнодорожные билеты, щелкнул замками чемоданчика. Пожав руку дежурному по части, Андрей сел в автобус, заняв место у застекленной перегородки. Стукнул в нее и показал водителю, что тот может трогаться.
Дежурный по КПП проверил у него документы, зашел в здание пропускного пункта и нажал на красную клавишу пульта. Металлические створки ворот открылись, и «ЛИАЗ» выехал за пределы части.
Андрей пробежал взглядом по лицам бойцов. Все сосредоточены, напряжены. Пока никто не играет. Игра начнется чуть позже. Лейтенант прикурил сигарету и с шумом выдохнул едкий дым.
9
Николай Ильин появился в сопровождении начальника этапа и вооруженного конвойного. Пока что полковник видел его со спины. Спецназовца развернули лицом к окну и отомкнули наручники. Даже такой короткий путь он проделал в «браслетах», отметил Артемов. Вряд ли Родкевич демонстрировал бдительность перед полковником ГРУ, просто делал привычную работу. Впрочем, в данный момент, наверное, и не совсем привычную. Родкевич три года мотается в «этапных» вагонах, но едва ли раньше сталкивался с такой ситуацией, когда поезд догоняет полковник военной разведки для проведения в спецвагоне беседы с заключенным.
— Кру-гом! — по-военному приказал Родкевич.
Спецназовец повернулся.
К этому времени Артемов надел очки и смотрел на Ильина поверх оправы. Одежда осужденного почти ничем не отличалась от стандартного темно-зеленого камуфляжа конвойных, разве что была выцветшей. Полковник глядел в его спокойные серые глаза, однако пытался представить сейчас, как преступника запечатлела камера слежения у магазина на 2-й Бородинской. Теперь у полковника не оставалось никаких сомнений: это Ильин «наколол» чеченца Сулеймана Султанова.
— Товарищ полковник, — предупредил Родкевич, — дверь не закрывайте. Говорите вполголоса.
Артемов согласно наклонил голову, принимая условия:
— Хорошо. Но разговор с осужденным у меня конфиденциальный.
— Я понял. Уши греть не собираюсь. Вперед! — Андрей положил руку на плечо спецназовца и тут же отпустил. — Садись.
Выходя из купе, Родкевич все же наполовину прикрыл дверь.
Полковник по-деловому вздохнул и перебрал несколько страниц на столике. В помещении было тихо, и дыхание Артемова через нос казалось излишне громким. Сейчас он чем-то напоминал врача, заполняющего больничную карту в присутствии пациента. Диагноз поставлен, осталось поставить росчерк-закорючку... и оставить без рецепта.
