Надо отдать им должное, они не начали орать, собирая такую же многоголосую толпу. Только сейчас они сбросили с себя ритуальную одежду, превращаясь в настоящих боевиков. Да, они получили сигнал, но до того странный и не поддающийся анализу, что полетели на него, как мотыльки на свет. Может быть, в их действиях было больше любопытства, пропитанного, однако, недоверием, беспокойством — никто об этом не знал. Это как в чистом поле увидеть телефонную будку — какой дурак пройдет мимо? Как бы то ни было, но внезапный вызов продолжал сбивать боевиков с толку. Он стал как бы продолжением маскировки спецназовцев.
Чила действовал молниеносно и на одном инстинкте. Если бы его заставили повторить эти несколько движений, даже в замедленном темпе, он бы не смог сделать этого. Он перехватил пистолет в левую руку, а правую, на которой фактически лежал и в которую сунул трубку, высунул из-за стеллажа. По локоть. Выглядело натурально — с левой рукой так бы не получилось.
Чила не понимал, что сейчас инстинктивно притворяется мертвым — излюбленный и почти всегда срабатывающий прием разведчиков. Противник попадается на него как на живца. Но в данное время Ильин не играл никакой роли, а если кто-то и показывал здесь какое-то актерское мастерство, то это был инстинкт самосохранения.
Рано паниковать...
«Лишь бы моя крылатая пехота не всполошилась. Лежать! — отдал Чила мысленный приказ. — А то дальше будет по-настоящему страшно».
Его рука безжизненно свесилась с полки в тот момент, когда боевик скоро выглянул из-за угла и зафиксировал ствол автомата на единственном предмете, который заслуживал особого внимания. Свет, струившийся через амбразуру, позволил ему четко рассмотреть чью-то почерневшую, словно обгоревшую, руку. Она еще покачивалась, словно упала с груди покойника. А в ней зажат предмет, исходящий замогильным фосфорным сиянием.
— Утенок, — еле слышно прошептал Чила, — возьми второго. Тихо. Ножом.
Они действительно касались друг друга макушками. Утенок изобразил что-то вроде кивка, отчего шапка Чилы чуть съехала на затылок.
Веснушчатый паренек с наивным провинциальным взглядом, специальность — пулеметчик, он должен взять противника тихо, ножом. Его противник — однозначно спортсмен, прошедший диверсионную школу...
* * *
Пулеметчик ВДВ Виталий Николаевич Царенко (позывной — «Гадкий Утенок»), 1984 года рождения.
Военно-учетная специальность — стрелковые и разведывательные специальности.
Штатная воинская должность — пулеметчик.
Штатное воинское звание — рядовой.
Пулеметчик ВДВ входит в состав парашютно-десантного отделения. Вооруженный пулеметом, он значительно усиливает огневую мощь подразделения, поражая различные наземные, надводные и воздушные цели противника.
Для выполнения своих обязанностей пулеметчик должен уметь: правильно выбирать и маскировать свою огневую позицию; быстро готовить данные для стрельбы; вести непрерывное наблюдение за Полем боя; быть готовым вести огонь на поражение по различным целям в любое время суток и при любых условиях обстановки; в совершенстве владеть приемами стрельбы из вверенного ему оружия; уметь анализировать и корректировать результаты стрельбы; вести огонь из боевой машины десанта; ориентироваться в обстановке и находить свое место в боевом порядке отделения в наступлении, обороне, встречном бою, при форсировании водных преград, действии в составе десанта; следить за расходом боеприпасов; постоянно держать связь с командиром отделения или взвода.
Наиболее напряженные моменты в деятельности пулеметчика возникают при огневом противодействии противника; при действиях в отрыве от основных сил подразделения; при действии в атакующей цепи.
Пулеметчик-десантник должен обладать следующими качествами: умением действовать нешаблонно, быстро принимать решения в изменяющейся обстановке; находчивостью; быстрым реагированием на изменение обстановки; способностью к оценке скорости и направления движения объекта; правильной глазомерной оценкой величины предметов (расстояний); склонностью к разумному риску; выносливостью к физическим нагрузкам; высокой нервно-психологической устойчивостью; дисциплинированностью; мужеством; трудолюбием; коллективизмом; исполнительностью; ответственностью.
* * *
Взять тихо. Ножом. Нож уже в руке. Обращенная к бойцу пилка на рабочей стороне лезвия поблескивала зеленью. Этот призрачный свет проникал, казалось Утенку, всюду, в каждый уголок, цеплялся за каждую вещицу.
Тихо.
Но при этом разгрести завал перед собой. Чуть ли не под носом полосатая сумка, из которой слабо, но доносится запах свежих яблок и еще чего-то вкусного — вроде халвы, которую Виталий любил с детства. Равно как и ее «производную» — жмых, на который лещ прет, как бык на красную тряпку.
Где второй террорист? Вот он. Занял место товарища. Страхует его со спины. Оглядывается. Дергается. Нервничает. В любое мгновение готов придавить спусковой крючок. А если он останется на месте? Если не пойдет вслед за товарищем? Как его снять? Позади него — на расстоянии вытянутой руки — Слон. Его не видно, он не знает, что делать. Полагается на командира. Доверяет. Молодец он, конечно. И сигнал ему не подашь — обычный, резким жестом руки или там звуком — крякнуть, например. Утенок в учебном подразделении однажды не понял командира. Тот, как и положено энергично, подал сигнал: заглянуть в окно избенки, рядом с которой проходили учения. Это сегодня. А буквально вчера таким же жестом сержант призывал залезть на дерево, да еще спрашивал, правильно ли понят его жест. Утенок и полез — на березу. А сержант кричит: «Ну все, Тарзан, теперь отпускай руки и кайфуй — тебя убили».
— Что там?
Ага, нервишки сдали. Номер второй делает шаг. Первый отвечает:
— Ничего не пойму... Труп, что ли, обгорелый. Рука черная...
По-русски разговаривают. На юникоде, бля...
Эх, вот бы сейчас Слону снять второго! Захватить его сзади, зажав рот, и — ножом по горлу! Чуть ниже кадыка полоснуть. Или сбоку, перерезая сонную артерию. Смерть — мгновенная. Выгодная позиция-то у Слона.
Вот надоедливые телефонные трели прекратились. Померк предательский свет, лишь отблески его гуляют по лезвию штык-ножа.
Да, подкачал командир, забыл выключить телефон. С него причитается.
— Позови своего товарища, — прошипел чей-то змеиный голос. Близко-близко, над ухом, считай. Исчитать приказывает: — Считаю до двух...
Так и с ума сойти можно. Позывной Лехи Мамонтова буквально застрял в горле Утенка. Чуть не позвал Слона, который в группе был под вторым номером. Досчитал бы до двух.
Теперь все понятно. Осталось взять второго боевика. Резким движением на себя по горлу. Зажав рот.
* * *
Опять же на подсознательном уровне Чила ушел от лишних слов. Точнее — от угроз. Наверное, незачем пояснять, что произойдет через секунду или две, когда в глаза пялится черный зрачок пистолета. И в голосе просквозила недвусмысленная угроза, и в слегка вопрошающем взгляде: «Мне терять нечего, а тебе?» — чего оказалось достаточно. Все вместе это сработало. Не могло не сработать.
