– Давай же, пошел!
И если он окунулся в знакомую атмосферу, то меблировка молельни поразила Каталина. Не считая полок с черными свечами, единственным предметом мебели здесь был столб, похожий на бобовый стебель из сказки, и тоже уходящий в небеса. А вот и великан, спустившийся с небес: Катала увидел Леонардо.
Лео видел этих людей впервые, но не мог перепутать их ни с кем. Еще и потому, что ждал их. Можно сказать, что это его воображение и тревога породили гостей. А его сгубила самонадеянность. В первые мгновения он хотел было предупредить Мамбо, которая находилась на своей половине, но упрямо сомкнул губы.
Леонардо коротал время, развлекаясь. Он напялил фрак и прошелся по храму в облике Барона Субботы. Однако одного фрака ему показалось мало, и он нахлобучил на голову пропитавшийся чужим потом цилиндр. Ну уж если входить в роль, то по-настоящему. И он не без отвращения, правда, сунул в рот курительную трубку и прикусил чубук, предварительно смочив его слюной и вытерев о штанину. Подумал о том, что неплохо было бы посмотреться на себя в зеркало. Но трюмо находилось на жилой половине Мамбо. А вообще она в последнее время недолюбливала все, что могло отражать. Задать вопрос в лоб – было равносильно вопросу «какого цвета зеркало».
Он немного позавидовал Кимби, который, наверное, всю ночь кувыркался в храме с Ниос и, может быть, даже привязывал ее к столбу. Лео припомнился какой-то странный обычай: высоченный столб смазывают жиром, а на самом верху размещают приз. В общем, нужно вскарабкаться по столбу и стать настоящим героем. Кажется, такой обычай существует в какой-то дикой азиатской стране, прикинул Леонардо.
Он машинально втянул носом воздух, и в трубке забурлила жидкость – трехдневная слюна вечного избранника Барона Субботы, и Леонардо ощутил во рту горечь. Перед мысленным взором возник гнилозубый, вечно малярийный негр с восточной окраины города… Его желудок дернулся; его бы стошнило, но дверь в храм открылась, и на пороге вырос белый. Вырос наполовину – так показалось Леонардо, не оценившему роста Каталина. А волос на нем было столько, что скальп с его головы мог пойти с молотка, а потом украсить голову самого важного в округе судьи. И он с решимостью охотника за скальпами шагнул навстречу непрошеному гостю. Он машинально выбрал короткий путь: в два-три удара. Он неплохо боксировал. Джебами держал на дистанции любого низкорослого соперника; когда выигрывал по очкам, а когда разбирался наработанной двойкой, в которой коронным был неожиданный для такой, как он, орясины апперкот.
Фактически он бил сверху вниз, и его не могло смутить, что противник необычайно ловко и хладнокровно заблокировал его левую руку, – его правая уже выныривала, целясь противнику в подбородок.
Катала ушел с линии удара, как с линии прицеливания, и, не отпуская заблокированной руки Леонардо, коленом въехал ему в пах. Удар оказался таким сильным и точным, что Лео с глухим стоном опустился на земляной пол, опустил голову, как на плаху. Катала тут же рубанул его ребром ладони по шее, завершая связку.
Мимо него в жилую комнату Мамбо прошел Живнов, успевший затворить дверь храма. «Быстро он, – удивился Катала. – Или я медленно». И поспешил следом.
Мамбо заслышала шум в храме и схватила со стола мобильный телефон. Ткнула пальцем в «горячую» клавишу, вызывая султана, и только потом обернулась на вошедших, неторопливо, как если бы встречала мужа, стоя у плиты.
Лицо у нее было непроницаемо. Но даже если бы у нее лицо было иным, Каталин все равно запустил бы в нее табуретом. Опередив Живнова, он схватил первое, что попалось под руку и что могло разорвать телефонную связь, и швырнул, точно зная, куда именно попадет низкий и тяжелый табурет. Он угодил жрице в голову и рассек кожу на виске, и она, выпуская из рук телефон, опустилась на пол. Катала оказался рядом вовремя и нажал кнопку отбоя до того, как началось соединение с абонентом.
– Сволочь чернозадая! – выругался он и расколотил мобильник о стену. – Кто убьет ее, я или ты? – с кровожадными интонациями спросил он Живнова.
– Ищи девочку, – поторопил его товарищ. – Трупов нам только не хватало.
– Искать девочку? – переспросил Каталин. – А что будешь делать ты? Инспектировать мою работу?
– Поторапливайся.
Каталин увидел девочку сразу, едва перешагнул порог комнаты, отнюдь не похожей на детскую. Две кровати разделяли проход шириной в пару тумбочек, стоявших у стены, и только над одной из кроватей находился светильник.
Девочка сидела на кровати и смотрела на свои сцепленные руки. Она не подняла даже голову на вошедшего, может быть, не ожидая увидеть никого, кроме Мамбо и ее приятелей.
– Парле ву франсе? – неожиданно даже для себя спросил Катала. И услышал ответ:
– Уи.
– Уи, уи, – передразнил он, переходя на русский. – Надо говорить: по-французски говорю, по-русски тоже.
Он уже смотрел в широко распахнутые глаза Сюзон. Странно было видеть в них слезы, а на губах – широкую улыбку. И она вдруг смутила Каталу. Он протянул девочке руку со словами:
– Ладно, пошли. Нам ехать пора.
– А как тебя зовут? – абсолютно бодрым голосом спросила Сюзон.
– Ну, – слегка замешкался он, выводя девочку из комнаты, – есть два варианта: Бармалей и доктор Айболит. Ты какой выбираешь?
– Бармалей.
– Я знал, что ты так скажешь.
А Живнов уже выходил на связь с Нико:
– Давай Мэрион.
Нико завел машину и, снова бросив взгляд на девушку, подмигнул ей. Объехав холм, он затормозил в двух шагах от входа в храм. Девушка, прикрывая лицо платком, вышла из машины. Остановившись на пороге, она замерла на несколько мгновений, словно шептала молитву, затем вошла внутрь.
– Какого черта! – недовольно вырвалось у адвоката.
Катала подвел к ней девочку.
– Это Мэрион, – представил он ее. – Она присмотрит за тобой. Идите.
– А ты? – по-взрослому коротко спросила Сюзон, в упор глядя на парня, не желая расставаться с ним; пару раз она с опаской посмотрела на Мэрион.
Катала присел перед Сюзон и взял ее руки в свои.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Согласен, она здорово похожа на жабу, которая похитила тебя, но она другая, понимаешь? Она с нами. Она за нас. Была бы ты мальчиком, ты бы меня поняла. Она поможет нам уехать отсюда. Если хочешь – бежать. В общем, тебе придется слушаться Мэрион, а она, – он небрежно кивнул на камерунку, – будет слушаться меня.
– Ты самый главный?
– А то! – хмыкнул Катала. – Ну давай иди. Мы намусорили тут, нам прибраться надо.
– Ладно, – вздохнула Сюзон и вверила свою руку Мэрион.
Девушка улыбнулась ей, и они быстро вышли из храма.
Катала рывком поднял с пола Леонардо. Живнов помог ему подвести камерунца к столбу, завел его руки назад и связал их отрезком капронового шнура.
